Голодные игры. Наконец-то счастливо (СИ)

Комментарий к Глава 20.

Любимые читатели!

Я жду ваших отзывов) Мне же надо знать что вам нравится, а что нет)

Спасибо за внимание)

Ваш Ангел)

========== Глава 21. ==========

Вчера я приехала в Капитолий. План Гейла заключался в том, что мы втроем (Я, он и Даяна) едем сюда в гостиницу его дяди. По его словам это единственное место, где нас искать не будут. Что, кстати странно. Если гостиница дяди, то тот с легкостью может сообщить сестре местонахождение сына. Так что идея провальная. Хотя, кто знает.

Комната здесь роскошная. Но мне все равно. Каким бы большим не был номер, какой бы мягкой не была кровать, сколько бы здесь не было прислуги и техники, которая делает все то, что не может делать прислуга, мне все равно здесь тошно. И дело даже не в воспоминаниях, хотя они тоже влияют. Дело в том, что рядом нет Пита. И никого родного. Ладно, почти никого. Приехала Джоанна, которой я позвонила еще из поезда. Без нее бы моя крыша точно поехала.

Гейл проводит все время с Даяной, а я ревную. Очень сильно. Нет, я не люблю его, просто мне обидно. Раньше Гейл был только со мной. Я привыкла, что, когда мы рядом, то нам больше никто не нужным, мы напарники на охоте, лучшие друзья на Луговине, брат с сестрой, когда кому-то нужна помощь, а теперь появилась эта Даяна, а я исчезла для Гейла. Я очень за него рада, но… теперь я понимаю, что чувствовал Гейл, когда я была с Питом.

В первую же секунду прибытия в гостиницу я попросила телефон и набрала номер Пита. Разговор, мягко говоря, не удался. Сначала он не понял кто это, что дало мне время быстро все рассказать. На мои нелепые, сумбурные объяснения я услышала злое, яростное, ненавистное: «Ты мне больше не нужна» и короткие гудки.

Эти слова я прокручивала в голове второй день. Я даже ночью не спала, во рту и крошки не было. Хотя было бы неплохо уже пообедать, ведь моя голодовка навредит ребенку, и я снова его потеряю.

За два дня я пришла в норму. Даже стала радоваться жизни. Если так подумать, то пока что в моей жизни ничего страшного не происходит. Мама не знает, где я, следовательно, не сможет заставить меня выйти за Гейла. Я подружилась с Джоанной и пока в Капитолии вряд ли останусь одна, даже на минуту.

Еще я подумала, что не стоит переживать из-за Пита. Когда-нибудь помиримся. Я люблю его, он любит меня, просто сейчас очень злится и думает, что ненавидит. Джоанна предлагала рассказать ему о ребенке. Но я отказалась. Либо Пит будет думать, что это ребенок Гейла и возненавидит и его, и меня. Либо он будет думать, что ребенок его, но тогда останется со мной только из-за него. А мне такого счастья не нужно. Я хочу, чтобы он был со мной, потому что любит, а не потому, что ребенку нужен отец.

С утра пораньше звонит телефон. Первый порыв швырнуть его в стену. Сонно потягиваюсь, вытаскиваю руку из-под одеяла и, не отрывая головы от подушки, прижимаю телефон к уху.

- Здравствуй, милая, - слышу женский голос. Мама. Не особо хочу с ней разговаривать, но вместо того, чтобы положить трубку, просто молчу. – Китнисс, прости. Просто вы с Гейлом всю жизнь вместе, вот мы и подумали.., - неловко начинает говорить мама, но я тут же ее перебиваю.

- А подумать о том, что и он, и я довольны своей жизнью? Что и у него, и у меня есть человек, которого любим? Об этом вы не подумали? – я больше не могу удерживать в себе то, что держала три дня. – Мам, – я пытаюсь говорить спокойней. – У меня есть Пит и мне хорошо с ним.

Перевожу дыхание. Теперь можно не переживать днем и ночью о том, что мама узнает где я и насильно заставит выйти за Гейла. У нас, хоть и сменилась власть, но обычаи по поводу брака остались. Ребенок остается с тем, с кем хотят его оставить родители.

Я слышу, как маму кто-то зовет на том конце провода по имени.

- Прости, мне пора. Прости, если сможешь, - короткие гудки. Я теперь смогу вернуться в Двенадцатый.

Как отреагирует на все это Пит? Что я ему скажу, когда вернусь? А, может, он увидит меня и сразу поймет, что я не врала во время нашего последнего разговора, что действительно мне нужен только Пит. Буду надеяться, что так.

Проходит несколько дней, и вот я иду по знакомой дорожке, ведущей в деревню победителей. Еще несколько метров и я открываю дверь нашего с Питом дома. Моя летняя обувь стоит в коридоре, значит, Пит не решил меня отсюда выгнать. Кстати о нем. Я буквально врезаюсь в него. Сначала неосознанно отступаю на пару шагов и замираю. Пит тоже. Мы уставились друг на друга. Пит, наверное, не ожила меня здесь видеть, а я просто счастлива, что могу стоять рядом. Поддаюсь внезапному порыву и обнимаю его. Секунда, две, три. Пит стоит все так же. Его руки не обвивают мою талию. Он не рад меня видеть и, даже, не пытается скрыть презрение в глазах. Я вновь отступаю на несколько шагов.

- Не прикасайся ко мне, - цедит он сквозь зубы. С его губ вот-вот слетит еще что-нибудь, но его прерывает телефонный звонок и он идет в другую комнату за телефоном. Перевожу дыхание. Стараюсь не расплакаться. Я заслужила такое отношение. Ведь столько времени он терпел мою любовь на камеру и дружбу в жизни. Потом мой звонок от мамы. Теперь моя очередь страдать.

– Здравствуйте. Вам, наверное, Китнисс к телефону? – слышу голос Пита из соседней комнаты. Больше чем уверена, что это мама. Отлично. Не буду с ней разговаривать. Никогда в жизни. И ни за что. – Со мной поговорить? – удивленный голос Пита. А вот это уже что-то новенькое. Что она хочет ему сказать?

Не хочу подслушивать и выхожу из дома. Сейчас раннее утро, но я все-таки решаю заглянуть к Хеймитчу. Медленно перебираю ноги по едва заметному слою ноябрьского снега. От холодного ветра слезятся глаза, хотя, я не думаю, что дело только в ветре. Поднимаюсь по скользким ступеням и, как обычно без стука, открываю скрипящую дверь.

В первую очередь меня удивляет то, что в доме идеальный порядок. После то, что здесь нет никаких запахов. Как после долгого проветривания, но тут не холодно. В доме у моего ментора чисто, тепло и… не знаю… уютно. Так было пару раз, лишь, когда приезжала Эффи. Лениво перебирая ноги, направляюсь в гостиную. Провожу ладонью по полке, висящей вдоль стены. Не пылинки.

То, что я видела, зайдя в комнату, повергло меня в шок. На диване сидел Хеймитч, совсем рядом Эффи. Все бы ничего, но они целовались.

Наша Эффи ничуть не изменилась. Все тот же яркий парик, на этот раз он сиреневый. Одежда и макияж в тон.

- Здравствуй, солнышко, - ироничным голосом приветствует меня Хеймитч. – А где муженек? – интересуется он. Слезы сами по себе начинают течь из глаз и я, развернувшись на пятке, стараюсь уйти как можно дальше от ментора, который все время бьет по самому больному. Пролетаю мимо Пита, который, судя по всему, направляется туда, откуда я бегу со всех ног. Все равно. Сейчас я хочу одного.

Я хочу поесть сырные булочки. Стоп. Кажется, я только что страдала по поводу Пита и всего, что связанно с нашей ссорой. Хотя, с другой стороны, я не ела со вчерашнего вечера.

Через полчаса на пороге вырисовывается Хеймитч. Я стою и мою посуду, а ментор молча садится за стол и начинает жевать хлеб. Меня снова тошнит и, не сказав ни слова, направляюсь в ванную комнату. Через полчаса мне, наконец, полегчало и я с невозмутимым видом продолжаю делать то, что делала.

- Солнышко, а ты часом не беременна? – интересуется Хеймитч.

- Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, в ответ слышу лишь смешок. Вот я идиотка! Надо было спросить: «С чего ты взял?». Тогда бы он думал, что нет, а теперь…

- Почему Питу не скажешь? – в его голосе я слышу упрек. Наверняка думает, что ребенок от Гейла. Какое ему вообще дело? Хотя, за время нашего знакомства он заменил отца и мне, и Питу, так что вполне имеет право задавать такие вопросы.

- Он мне сегодня даже «привет» не сказал. С чего бы вдруг мне рассказывать ему что-то? – интересуюсь я, но сама прекрасно понимаю, что причина не в этом. Не знаю почему, но я уверенна, что Питу покажется, будто ребенок Гейла. Тогда он уедет куда-нибудь, и я вряд ли когда-нибудь увижу моего мальчика с хлебом.