Слишком (СИ)

И как и прежде только тишина,

На век ушла, а он другую встретил,

Да и она, наверно, не одна.

Но с тем другим, так часто вспоминала,

Его глаза, улыбку, нежность рук,

И от чего всё так — она не знала,

И почему так холодно вокруг.

А с той другой он счастлив был похоже,

Но как-то раз он вспомнил о былом,

И в голове сто раз одно и тоже:

«Она была твоим вторым крылом!»

Она была, а ты скрывал то чувство,

Хотел себя героем показать,

Ты думал что влюблять — это искусство,

И верил — что не страшно потерять.

Ты думал, что всегда одно и тоже,

И раньше вдохновляла тишина,

Ну, а теперь, с чего-то, дрожь по коже,

И больно так, что рядом не Она.

Юлиана Розанельская

***

Гермиона идёт по коридору. Вокруг темнота, руки от страха холодеют. До девушки доносятся рваные вдохи, тихие стоны. Она идёт дальше. Шаг за шагом.

Что? Что же там происходит?

Наконец-то она дошла до окна, из которого тонкими струйками льётся лунный свет и наполняет комнату. Кто-то говорит каким-то жалобным тоном. И голос такой знакомый. До боли знакомый.

— Отец, не надо, пожалуйста, я всё сделаю.

Гриффиндорка рывком поворачивает голову. И застывает на месте. Не может пошевелиться.

Люциус Малфой возвышается над фигурой девушки, а чуть поодаль на коленях, закрывая лицо руками, стоит Драко. Что за девушка? Кто она? В тонкой фигуре и пышных волосах Гермиона с ужасом узнаёт себя.

— Уйди, сын, не заставляй меня делать этого.

Юноша остаётся непреклонным.

— Отец, не надо, пожалуйста, не убивай её.

Вторая Гермиона не двигается. Она без сознания? Или что?

— Ты не оставляешь мне выбора. Авада кедавра!

В девушку попал зелёный луч, и теперь она точно никогда не очнётся.

— Что? Что ты наделал? Ты мерзавец! Я любил её!

Слова Драко режут слух девушки, которую, кажется, никто не замечает. И которая, кажется, тоже вот вот упадёт.

— Прости сын, осквернителям волшебного мира нет места на Земле, — послышались глухие рыдания, — Авада Кедавра!

Парень упал на холодный пол. Не двигается. Гермиону рвёт на части. Она кричит, только почему не слышит своего крика. Больбольболь. Очень много боли.

— Грейнджер, твою мать, проснись!

Она чувствует крепкие руки на своих плечах и, видимо, до сих пор кричит. Когда она всё-таки открыла глаза, то увидела Малфоя. Такого перепуганного и злого. А главное, живого.

— Это всего лишь сон, всё хорошо, — он прижал к себе тело девушки и успокаивающе гладил по голове.

Дыхание Гермионы всё ещё было тяжёлым. Сердце гулко билось, словно задевая ребра.

— Ты в порядке, ты в безопасности. Что тебе приснилось? Почему ты так кричала?

— Я кричала? — Она всё ещё не понимала происходящее.

— Да, — он отпустил её хрупкие плечи, и она сама села на кровати, смахивая пот со лба, — ты меня разбудила, я прибежал к тебе и еле разбудил.

— Прости, пожалуйста, я не хотела, — она чувствовала вину и в то же время облегчение. Облегчение от того, что он живой. Что он сидит рядом и испуганно смотрит на неё.

— Так что тебе снилось?

— Это неважно, ещё раз прости. И спасибо.

Голова коснулась подушки, и Драко встал с постели и отправился к себе. Она не хотела, чтобы он уходил. Хотела, чтобы остался, согревая её своим теплом и успокаивая. Хотела ещё раз убедиться, что это был сон и что он в порядке.

Мда уж, заснуть точно не получится.

Гермиона посмотрела на часы. Четыре утра. Солнце только-только выходит из горизонта. Спустившись в ванную, она зашла в душ. Горячая вода согревала, возвращая к реальности. У неё было чувство, что всё ещё во сне. Своем жутком сне.

Так, есть время доделать доклад по зельеварению.

***

— Эй, Гермиона, — голос Гарри раздался на весь коридор, и все обратили на них внимание, — как дела? Я не видел тебя за завтраком.

— Привет, Гарри, всё хорошо, я сегодня рано встала, и поэтому позавтракала раньше всех, — прямо за плечом друга гриффиндорка заметила светлые волосы. И стальные глаза, внимательно следившие за каждым движением её губ.

— Ты не забыла про тренировку? Ты же придёшь?

— Конечно, нет, — совсем вылетело из головы, чёрт, хорошо хоть доклад доделала, — обязательно приду на вас посмотреть.

Гарри подошёл ближе.

— Отлично, я рад, — он обнял девушку за талию, поцеловал в щёку и поспешил удалиться.

Гермиону окутал какое-то непонятное удивление. Уже второй раз от таких дружеских или нет, она точно не знала, прикосновений её тело пронзали электрические разряды. Почти такие же, когда её касается другой человек, не сводящий сейчас с неё глаз.

Она взглянула на Малфоя, тот был явно напряжён или, скорее, раздражён.

Мерлин, неужели его разозлил разговор с Гарри? Так, тебя это не волнует, просто уходи.

Девушка подавила желание бросится к нему и всё объяснить и пошла прочь.

***

Гермиона шла мимо трибун, где уже сидели кучками ученики Гриффиндора разных возрастов. Ей приглянулась нижняя перекладина, поэтому, укутавшись в плед, она стала наблюдать за игроками.

Некоторые уже вышли на поле, разминаясь, кто-то только покидал раздевалку.

— Ты пришла, спасибо, — Гарри подошёл совсем незаметно, Гермиона дернулась, услышав знакомый голос где-то в районе уха.

— Не за что, ты же знаешь, я люблю ваши тренировки.

Поттер лишь кивнул и спустился на поле, на ходу помахав своей подруге. Завтра намечался матч, поэтому все игроки усердно оттачивали свои навыки. Сидевшая на трибуне гриффиндорка лишь завороженно наблюдала за процессом и даже не заметила, как быстро прошли полтора часа.

— Ну, вот и всё, — капитан команды присел рядом.

— Да уж, я даже не заметила, как быстро пролетело время. Тебя подождать?

— Давай, — он коснулся тонкой руки девушки как бы случайно, но потом не стал убирать, — я скоро.

Что с ним творится? То он обнимает её за талию, то целует в щеку, а теперь ещё это. Вот тебе на.

Щёки девушки покрылись румянцем. Неужели Гарри что-то испытывает к ней? А она может ему чем-то ответить? В голову пришли мысли о небольшой дрожи, когда чувствовала его руки у себя на талии.

Как на это отреагирует Малфой? Хотя какая разница? Он же больше не то, что она хочет. Тогда чего она вообще хочет? Если она уже не желает того, кого любит. Скорее, она не желает такой любви, которую он ей даёт. Запретную, неправильную, непонятную. Это всё выматывает. Хочется поговорить с ним, но нельзя, потому что рядом его друзья. Хочется рассказать кому-нибудь, но нельзя, потому что не поймут. Надоело.

Поттер уже вышел из раздевалки и стоял на против трибун.

— Идём? — девушка спустилась и через секунду уже стояла рядом с ним, — я хотел с тобой говорить.

— О чём? — внутри что-то ёкнуло.

— Помнишь, я тебе говорил, что неравнодушен к одной девушке? — Она слабо кивнула. — Так вот, это ты, Гермиона.

Он посмотрел на неё своими тёплыми зелёными глазами. Все мысли, слова вылетели из головы и помахали ручкой. Она не знала, что сказать, только открывала и закрывала рот.

— Я знаю, что ты любишь кого-то, и это вряд ли я, — девушка опустила глаза, и уставилась на свою обувь, — но как ты сказала любовь лечит, и я хочу залечить твои раны. Позволь мне быть рядом?

Он заправил прядь вьющихся волос, за ухо, нежно коснулся подбородка и притянул лицо Гермионы к себе. В его взгляде можно было уловить неуверенность. Когда его губы накрыли её, девушка секунду помедлила, только потом ответила. Такое легкое, почти невесомое прикосновение.

— Гарри, это так неожиданно, — единственное, что она смогла выдавить.

— Просто дай нам шанс.

Он взял её холодные пальцы и легонько сжал. Голова закружилась, стало жарче. От близости Гарри. От этого поцелуя. От его рук.

Почему бы ей не согласиться? Что мешает? Только её чувства к человеку, который уже с другой девушкой.

Гермиона положила руку на скулу парня, притягивая к себе. Тот улыбнулся, уже когда их губы сомкнулись. Гарри притянул хрупкую фигуру девушки ближе, углубляя поцелуй.