Сад фонтанов (СИ)

- Каким?!

- Там сплошной пустырь. Ни одного деревца.

Сверху из-за поворота что-то выплыло. Мы даже сразу и не поняли, что это было. Когда же удалось разглядеть плывущий предмет, нам стало очень даже не по себе. Мимо, величественно покачиваясь на волнах, проплывал перевёрнутый кверху килем, катер спасателей.

- Видал! - прокричал мне прямо в ухо Мишка.

- Видал! Что будем делать дальше? - спросил я. - Ещё две-три минуты и мои руки навсегда останутся на этом дереве. Я же не штангист, такие перегрузки переносить, мои сухожилия не выдержат!

- Мои тоже, - согласился мой товарищ.

- Так что будем делать? - снова спросил я, прекрасно понимая, что он знает то же, что и я.

И тут всё стихло. Мы даже не поверили и ещё несколько минут продолжали держаться за спасительные ветви. Я опомнился первым и, схватив вёсла, изо всех сил погнал лодку в бухту, к спасательной станции.

Спустя час, когда мы поднялись в город, его было не узнать. Обломанные ветки, громадные деревья, бетонные столбы электропередач - всё переплелось в единый ком мусора и хаоса. Опасаясь наступить на оборванные провода, мы добрых два часа добирались до общежития. Подойдя к крыльцу, я посмотрел на второе окно справа во втором этаже, и щемящая боль тонкой иголочкой впилась в сердце. Мне даже показалось, что за занавесью у окна кто-то стоит, но это, скорее всего, только привиделось, ведь был второй час ночи.

- Слышь, Мишка, ты как хочешь, а я зайду в общагу на минутку. Мне надо кой-кому пару слов сказать, - произнёс я и решительно взялся за ручку закрытой на все запоры двери.

- Глупо, - возразил мне Миша, но остался на месте. - Я тебя здесь подожду.

- Спасибо, Михась, - с чувством поблагодарил я и потянул дверь на себя.

Она, конечно же, не поддалась, даже не колыхнулась.

- Послушай, - снова заговорил Миша, - прошлого назад не вернёшь. Ты там лишний. Зачем тебе дополнительная царапина в душе?

- Ты прав, но я всё-таки должен сказать... - возразил я и рванул ручку на себя.

От столь грубого обращения последняя со звоном отделилась от места своего прежнего пребывания.

- Тьфу ты чёрт! - выругался я и зашвырнул обломок в соседний двор.

- Вы чо там двери ломаете?! - заорала изнутри, барабаня по стеклу окна, вахтёрша. - Я сейчас милицию вызову!

- Давай, давай! - усмехнулся Мишка.

- Ладно, - согласился я. - Ты прав. Пошли. - И мы ушли.

Перебравшись через металлическую сеть, заменявшую забор, я ещё раз оглянулся на общагу.

- Да хватит тебе зенки-то пялить, - наконец не выдержал мой товарищ.

- О-кей! Больше не буду, - ответил я.

Весь остальной путь до самого дома мы не проронили ни слова. На кухне горел свет.

- Муха, небось, полуночничает, - скорее утвердил, чем спросил Мишка.

- А кому ж ещё, - согласился я.

Мы вошли в дом. Действительно, за столом сидел Арнольд и гонял чаи. На плите пыхтел чайник.

- Хэллоу! Мужики! - приветствовал он нас.

- Привет, привет! Полуночник, - ответствовал Михась.

- Чаёк пить будете? - с надеждой в голосе спросил Муха.

- А почему бы и нет, - согласился я.

- А я не буду, - отказался Кутузов. - Спокойной ночи, - пожелал он и отправился на боковую.

Арнольд достал чашку и, предварительно сполоснув и вытерев насухо, стал готовить мне чай.

- Я сейчас приду, - сказал я, направляясь в ванную. - Ты пока что сообрази, да покрепче.

- Угу, - промычал Муха. - Тебе как для ночника или ты спать пойдёшь?

- Разумеется, пойду спать, - отозвался я уже из ванной.

- А мне что-то не спится, - пожаловался он.

- Я сейчас тебе порасскажу кое-что, так вообще спать не станешь, - перекрывая шум газовой колонки, прокричал я.

Когда я вернулся, дымящаяся чашка чая уже ожидала меня.

- Ну, давай, колись, - потребовал Муха.

- На что? - не сразу понял я.

- А ты что там обещал?

- А-а… - и я стал рассказывать, смакуя чай, о событиях, происшедших на реке.

Муха очень внимательно слушал, ни разу не перебив. И только когда я закончил, стал задавать вопросы. Как-то незаметно разговор перешёл на другую тему. Вообще с Арнольдом лучше не садиться пить чай, особенно, когда он полуночничает. Он так заболтает, что сам не заметишь, как составишь ему компанию. Бывало, всю ночь пролялякаешь с ним. Глядь! А на улице уже утро. Пора по делам бежать, а Муха укладывается спать. Ему дела нет до того, что ты проболтал с ним всю ночь напролёт. Ему-то никуда идти не надо, потому он и полуночничал. Я неоднократно ловился на подобные штучки, и каждый раз клялся, что в последний раз. Но всё равно история повторялась. Умел он слушать и рассказывать умел. Так и сегодня. Я заболтался до самого рассвета. Но укладываться уже не было времени. Собралось много работы, и всё надо было сделать именно сегодня, так как мне предстояло ещё лететь после обеда. Муху это, естественно, не интересовало. Он принялся напоследок повествовать свой сон. Конечно же, с толкованием. Я, в свою очередь, также рассказал ему свой о пожаре и о горящей Москве. Он внимательно выслушал меня и сделал совершенно нелепое заключение.

- Это ты был боярином когда-то в своей прошлой жизни.

- Ты чо! Муха?! - удивился я. - Ты действительно в это веришь?

- А ты нет? - задал он встречный вопрос.

Я растерялся, так как не знал чего ответить.

- Как тебе сказать... Думаю, что это очередное оболванивание народа, только и всего.

- Ты дурак или притворяешься? - спросил он, глядя на меня через парок чая прищуренным глазом.

- Слушай, если ты в секту какую попал, то не агитируй меня. Я не верю во все эти штучки-дрючки. Может, ты ещё и в загробную жизнь веришь? - съехидничал я.

- Конечно, - очень спокойно согласился он.

- Ты чо-о?! Мухович?! Мозгами поехал?! - обалдело захлопал глазами я.

- Слушай, ты же не полный идиот. Мы с тобой не одну ночь напролёт беседовали на подобные темы, а ты делаешь вид, что впервые слышишь. Вроде умный мужик, а строишь из себя дурочку.

- Никого я из себя не строю, - понизив голос, ответил я. - А вот с тобой что-то действительно творится. Тебе не кажется, что ты начинаешь заговариваться?

- Чудак ты, - миролюбиво сказал Арнольд. - Для чего ты уподобляешься среднестатистическому простолюдину? Ты же не такой!

- Ты что мелешь?! Если б я был чем-то выдающейся личностью, так не сидел бы здесь в этой дыре, а был бы где-нибудь в Москве, в больших людях...

- Болван т, - незлобиво обозвал он меня. - Тот, кто у власти, не есть ещё большой человек. Скорее наоборот.

- Не-ет, Муха! Давай заканчивать. Не то мы до такого доболтаемся, что потом может стать "мучительно больно за бесцельно прожитые годы", - процитировал я Островского.

- Да Бог с тобой, - согласился он и добавил. - Всё складывается к тому, что тебе, как впрочем, и всему человечеству, необходимы материальные доказательства существования реального мира.

- А мы, по-твоему, живём не в реальном, что ли?

- В реальном, - согласился он. - Но эта реальность нереальна, так как самостоятельно существовать не может.

- Я тебя не понимаю.

- А и не надо понимать. Это придёт само собой.

- Что придёт? - Не понял я.

- Понимание строения мира. Ты же видел, как устроены матрёшки?

- Да, конечно, - не догадываясь, в какую сторону он клонит, согласился я.

- Вот так и мир устроен, - неожиданно заключил Арнольд.

- Чего?! Это старо! Ты бы чего поновее придумал.

- Ладно. Пошли спать, - снова прервал он меня, глянув на часы.

- Мне уже спать некогда, - ответил я.

- Ну, это твои проблемы, а я пойду, подремлю немножечко, - потягиваясь до хруста в суставах, сообщил Муха.

- Правильно! Сначала заболтал, а теперь в кусты.

- Я тебя за язык не тянул. Ты сам согласился чаёк со мной отпить, - зевая во весь рот, ответствовал он.

- Муха, я когда-нибудь побью тебя за такие штучки, - пригрозил я.

- Мы это уже слышали, - отпарировал он и уже в дверях, не оборачиваясь, вдруг добавил: - Тебе сегодня предстоит за одну минуту разлюбить свою... - тут он запнулся, подбирая более удачное слово, и продолжил. - дамочку и влюбиться на веки веков в другую!.. Более достойную. Но!.. А впрочем, это неважно, - буркнул он и вышел.