Испытания для богини (ЛП)

— Подземного царства? — просила Ава, наклоняясь, чтобы лучше увидеть. — Которого?

Джеймс окинул ее таким взглядом, от которого цветы увядают.

— Куда попадают мертвые. Тартар. Элизиум.

— Греческая мифология, — сказала я, переворачивая страницу. — Видите этого парня? — я указала на темноволосого мужчину, частично скрытого тенью. — Это Аид, бог Подземного царства. Царь мертвых.

— Прямо как Сатана, — сказал Джеймс.

— Вовсе нет, — ответила Ава. В ее голосе слышался намек на злость, но парень либо не заметил, либо ему было плевать. — Сатана это из христианской культуры, и Подземный мир — не ад. Аид не демон. Он просто… парень, которого назначили главным в разборках с душами мертвых. Он сортирует их и все такое.

Я уставилась на нее.

— А мне казалось, ты ничего в этом не понимаешь.

Она пожала плечами и опустила взгляд на книгу.

— Кое-что слышала раньше.

— Он похитил ее, — сказал Джеймс голосом таким низким, что у меня по спине побежали мурашки. — Она играла в поле, а он затащил ее в подземное царство, чтобы сделать своей женой. Девушка отказывалась есть, и пока ее мать Деметра просила помощи у Зевса — царя богов — земля стала бесплодной. В конце концов, он заставил Аида вернуть Персефону, но к тому моменту она отведала пару зерен, и тот настоял, что это значит, что она должна проводить с ним полгода. Потому, когда она была с ним в качестве жены, наступала зима. С помощью этого мифа греки объясняли смену времен года.

Температура будто понизилась на двадцать градусов. Ужасная мысль пришла мне на ум, пока я смотрела на Джеймса, пытаясь разобраться, могут ли последствия сделки с Генри быть хотя бы приблизительно вероятными.

Ава же на это только громко фыркнула.

— Ну, подумаешь, ему было одиноко. Это не делает его плохим парнем — откуда тебе знать, хотела или нет она идти с ним? Первое вполне возможно, знаешь ли.

Я проигнорировала ее и посмотрела на Джеймса.

— Думаешь, Генри попытается провернуть со мной тот же фортель?

— Глупость какая, — сказала девушка, закатывая глаза. — Если бы он хотел похитить тебя, то уже сделал бы это, так ведь? Не то чтобы у него не было возможности, когда мы были в лесу.

— Не знаю, — покачал головой Джеймс. — Возможно, он ждет осеннего равноденствия. Оно всего в паре недель, в конце сентября. — Он уставился на меня широко раскрытыми голубыми глазами. — Что, если он хочет, чтобы ты осталась с ним на зиму?

— Он не может ждать от меня, что я все брошу и перееду ненадолго к нему, — неуверенно сказала я. — Или навсегда.

— Он может и не спрашивать. Что тогда? — спросила Ава.

Между нами повисла тишина, не считая шума кафетерия. Наконец я распрямила плечи и сказала с напускной уверенностью:

— Тогда я надеру ему зад, и полиция арестует его. Конец разговора.

Но это не был конец, так как никто из нас не упоминал, что произошло на реке. Каким-то образом ему удалось вернуть Аву к жизни, и я не знала, как это объяснить.

Джеймс захлопнул книгу, и от неожиданности я подпрыгнула.

— Может и так, но это не меняет факта, что ты согласилась выйти замуж за незнакомца.

ГЛАВА 5

РАВНОДЕНСТВИЕ

За следующие две недели я придумала лишь один вариант: забыть о сделке, списать ее на собственную дурость и двинуться дальше. Даже если бы у меня был другой выбор, мамино здоровье требовало моего полного внимания.

Но Джеймс и Ава не давали мне покоя. Каждый день они спорили на пониженных тонах, сидя за столиком кафетерия, будто бы забывая о моем присутствии. Джеймс был настроен отговорить меня от сделки, руководствуясь тем, как мало я знала о Генри, и в каком состоянии должен находиться его рассудок, чтобы приглашать меня остаться с ним на половину моей жизни. Но на каждый изъян Джеймса у Авы был свой контраргумент. Она упорно защищала Генри, хотя никто из нас ничего о нем не знал, но это было легко объяснимо. Без него она была бы мертва; естественно, что она считала должным быть ему верной.

Они разобрали миф на мелкие цитаты, пользуясь им, чтобы подкрепить свои доводы, и постоянно просили повторить, что именно сказал Генри, но количество моей информации было довольно скудным. Часть меня волновалась и считала дни вместе с ними, но другая часть была слишком сосредоточена на заботе о матери. Ночные кошмары продолжались, оставляя мне лишь пару часов крепкого сна, но никто не комментировал темные круги под моими глазами. Эдем был маленьким городком, тут все знали о моей матери.

За пару дней до начала осени я пришла домой и обнаружила, что она сидит посреди полного сорняков сада, и в моем горле начала зарождаться паника. Я вылезла из машины и поспешила к ней, присаживаясь рядом, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Мам? — сказала я сдавленным от беспокойства голосом. — Ты должна отдыхать.

Как у нее вообще хватило энергии, чтобы сделать это? Я сердито посмотрела на Софию, сидящую на крыльце и занимающуюся вязанием.

Та пожала плечами.

— Она настояла.

— Я в порядке, спала весь день, — сказала мама, отмахиваясь от меня, но не прежде, чем я сумела разглядеть ее. Кожа была бледной и тонкой, как бумага, но в глазах появился блеск, отсутствовавший последние несколько недель.