Осторожно, женское фэнтези. Книга 2 (СИ)

— Клюв? — наконец-то меня удостоили взгляда. Да какого! — На… к-хм… монетах? Сомнительный комплимент. К тому же отдает крамолой.

— Ваш выразительный орлиный профиль, — исправилась я. — И не обязательно на монетах. Возможно, когда-нибудь учредят медицинскую премию и наградной знак имени вас, такой себе «Грин в петлице». Медаль, может быть. На худой конец — барельеф на стене лечебницы лет через… много… Почему бы и нет?

— Действительно, — хмыкнул доктор. — Не пропадать же такому выразительному клюву?

— Простите, я несу чушь, — пробормотала я виновато.

— Так боитесь услышать мой диагноз?

— Ваш нет. Даже любопытно было бы. Но вы ведь собираетесь озвучить мой.

— Если у вас больше не осталось вариантов, к чему бы можно было приспособить мой клюв.

— Вы теперь нескоро забудете, да?

— У меня отличная память, мисс Аштон. Но, может быть, вернемся к вам?

— Вернемся, — вздохнула я. — Что же со мной не так?

— Хотел бы я знать, — выдал целитель задумчиво. — Могу высказать лишь некоторые предположения относительно ваших проблем с даром и излишней чувствительностью. Почему вы интересовались тиморисами? Думали, не подселился ли к вам этот паразит?

— Не думала, — я покачала головой. Подселенец в этом теле отнюдь не вызывающая навязчивые страхи эфирная сущность. — Это не связано…

Грин скептически хмыкнул.

— А может, и связано, — признала я. — Один знакомый медиум работал с тиморисами, а я случайно оказалась поблизости…

— У вас был контакт? — заинтересовался доктор. — И что же? Паразит, случаем, не моим голосом говорил?

— Нет, — я вернула ему усмешку. — Моим.

Подозреваю, при желании своими откровениями я могла бы сломать мозг Фрейду и Юнгу вместе взятым, но Грин оказался покрепче этих господ.

— Что ж, — пожал он плечами, — мою теорию это не опровергает. И какие вы сделали выводы из того разговора?

— Никаких. Времени не было. Потом — настроения. Сейчас — сил и желания. Простите, доктор, но день был суматошный, в том числе и вашими стараниями, и разгадывать загадки я не в состоянии. Вы хотели мне что-то сказать, так говорите прямо.

— Первый шаг к исцелению — осознание сути недуга, — философски изрек Грин. — И лучше бы вам осознать ее самостоятельно. Но, если не желаете напрягать ум, так и быть, пойдем окольным путем. Итак, я считаю, что с вами что-то случилось…

Какое глубокое наблюдение!

— …Что-то, что вызвало некий эмоциональный дисбаланс, вследствие чего вы утратили связь с даром, — продолжал доктор. — Не исключаю, что это произошло на полигоне, в тот момент, когда исчез ваш однокурсник, но не исключаю и того, что эти события никак не связаны. Да это и неважно для постановки диагноза. Главное, что мы имеем, — эмоциональный дисбаланс, потеря контроля над силой, полное разрушение естественной защиты и, как мне кажется, изменение полярности в некоторых аспектах восприятия. Вы не просто лишились магии… Точнее, вы не лишились ее вовсе. В противном случае, вы реагировали бы на ее применение как обычный не обладающий даром человек. То есть — никак. Вы не видели бы ее, не слышали бы и не чувствовали.

— Я не вижу и не слышу.

— Но чувствуете. Причем исключительно негатив. И не просто чувствуете, вы притягиваете его к себе. Фильтруете, отбирая самые неприятные и болезненные ощущения. Возможно, даже усиливаете их. Я, во всяком случае, не лежу пластом после применения магии и не проваливаюсь в подпространство, потому что пропускаю негатив через себя, не задерживая. А вы вбираете его в себя, словно губка. Это я и подразумевал, когда говорил о смене полярности. Так ведь не должно быть, понимаете? Понимаете, конечно. Подсознательно. А сознательно вы уже привыкли бояться. И это тоже странно. Сколько времени вы прожили без магии? Чуть больше месяца? Месяц против долгих лет, в течение которых вы день за днем осознавали свой дар и принимали его, как он принимал вас? Почему вдруг вы забыли об этих годах?

Я могла бы ответить, но… не могла. Только соглашалась с ним мысленно, взглядом уткнувшись в свои сцепленные замком руки.

— Все это странно и сложно, Бет. И я не дам вам универсального рецепта. Только вы сама можете во всем разобраться, я лишь намечаю путь. Подумайте сами, что спровоцировало разрыв с даром. Почему вы сконцентрированы на негативе. Почему… хм… Рискну показаться человеком с завышенной самооценкой, но почему именно я стал для вас воплощением этого негатива? Я чем-то вас обидел? Причинил боль?

— Вы назвали меня малолетней пьянчужкой, — припомнила я шепотом. — И на следующий день высказали… и потом…

— Простите, я в вас ошибался, — извинился он тихо и, по ощущениям, совершенно искренне.

— Не ошибались, — вздохнула я.

— Ошибался, — уверенно заключил Грин. — Да и вообще я умею производить неблагоприятное впечатление. Даже преуспел в этом, чем отчаянно горжусь. Но признайтесь, вы давно уже меня раскусили, и уже не видите нужды бояться. А ваш организм постепенно восстанавливает естественную защиту. И когда вы не пытаетесь осмысливать свои ощущения и поступки, а действуете интуитивно или отвлекаетесь на что-то… Как сегодня, к примеру. Вы не боялись ни меня, ни магии. Вы развлекались. Догадались, что я приду за объяснениями. Не знаю, как, но вы ведь умная девушка, и просчитали мою реакцию. И не только мою: милорд Райхон и инспектор тоже немало удивились тому, что вы поджидали меня с готовым кофе и сэндвичем… К слову, где вы его раздобыли?

— Остался с обеда, — созналась я. — Его пытались в меня впихнуть, но он не впихивался, и я спрятала его в карман, чтобы не расстраивать леди Райс.

— Удачное совпадение, — усмехнулся целитель. — Без сэндвича вышло бы не так забавно. А так вы вдоволь повеселились, да?

— Ну, вы тоже неплохо развлеклись, когда придумывали для меня причины, по которым решили вдруг помочь Норвуду. Остановились, кажется, на седьмом пункте, да? Не помните, что это должно было быть?

— Седьмой? — вздернул бровь целитель. — Отчего же, прекрасно помню. Мисс Шанна Раскес.

— Шанна? — опешила я. При чем тут Шанна? И откуда Грин ее знает?

— Она была у меня, пока вы спали рядом с ее приятелем. В смысле, вашим приятелем и ее… даже не знаю, как это сейчас называется. Пыталась прорваться в палату, а когда люди мистера Крейга ее не пропустили, потребовала заведующего. Интересная девица. Такая…

— Наглая?

— Пробивная, — не согласился Грин. — Целеустремленная. Чем-то похожа на вас, но несколько лучше… в чем-то.

— В чем же? — полюбопытствовала я. Хотелось бы, чтобы вопрос прозвучал равнодушно, но уязвленное самолюбие дало о себе знать.

— Она твердо знает, чего хочет, — разъяснил доктор. — Мне импонируют такие люди. Я сказал ей, что с ее другом не произошло ничего ужасного, повреждения поверхностные, он всего лишь надышался дымом, и утром она сможет с ним поговорить. Не мог же я позволить ей завтра уличить меня во лжи?

— Значит, если бы не Шанна…

— Это был седьмой вариант ответа, Бет. Помните? А до этого я назвал еще шесть. Третий и четвертый вам вроде бы понравились. Об остальных можете просто забыть.

— Уже не получится. В конце концов они все неверны. Вы ведь сделали это для себя, хотели допросить… расспросить Норвуда о случившемся.

— Хотел, — кивнул доктор. — И для этого не обязательно было его лечить. Вы же слышали инспектора: достаточно было подцепить остаточный след поводка, и раны не помешали бы вашему другу ответить. Так что я вас не обманывал. Почти.

Я почувствовала себя неловко, и хоть он ни в чем меня не упрекал, даже подумала, не стоит ли извиниться и поблагодарить за то, что помог Норвуду.

— Зачем вы вызвались на роль приманки? — сменил тему Грин.

— Разве есть другие варианты? — пожала плечами я. Изобразить равнодушие снова не удалось.

— Не знаю, — повторил мой жест доктор. — У меня не было времени над этим подумать.

— У меня было. И это — единственный выход. А вы… Вы же сами говорили, что каждый должен заниматься своим делом, а вы — целитель, а не сыщик. И тут решили влезть в эту историю, еще и так бесцеремонно. Это из-за миссис Кингслей?