Зима в сердце (СИ)

Он видел на ней чужую мужскую рубашку, застегнутую кое-как, небрежно застегнутые штаны, перепутанные волосы и терпеливо ждал, очень надеясь, что ничего страшного не произошло.

Он узнал машину, на которой примчалась его дочь так, как будто за ней гнались демоны из бездны. Что он знал о владельце машины? Да толком и ничего. Куда бы он ни копал, где бы ни рыл - всегда наталкивался на недостаток информации и недоговоренность. Ни о детстве, ни о родных Кая, он в своем время так и не смог узнать. Одно время - это злило, потом он отпустил. Когда-то он даже серьезно рассматривал кандидатуру Кая в женихи его дочки. Но футболист оказался проще, понятнее и от него не надо было ждать выкрутасов. Каем бы он так не покомандовал. Что же произошло с его Принцессой? Что смогло ее обидеть? Серьезно ли это или как всегда?

Отец волновался. Единственно ценное, что было у него в этом мире - это его дочь, его Принцесса, его Алекс. Ради нее он перевернул этот мир, ради нее, не задумываясь, убьет каждого, кто причинит ей боль. Ради нее пойдет на все, даже на унижения.

Он сознательно подавлял в себе злость на того, кто смог заставить его ребенка плакать. Алекс часто прибегала к нему в слезах, но все ее проблемы решались совместным поеданием мороженого и разговорами по душам. Наконец, Алекс затихла.

- Мы можем решить эту проблему мороженым? - спокойно проговорил отец, ожидая услышать утвердительный ответ.

- Папа, я - влюбилась по-настоящему, папа, - с отчаянием в голосе проговорила Алекс.

Игорь внимательно взглянул в глаза дочери. За какую-то ночь его дочь из маленькой смешной девчонки превратилась в несчастную взрослую девушку. Отец вздрогнул, когда понял, что мороженым они теперь не обойдутся.

- Алекс, - отец прижал ее к себе, словно желая защитить от той бури чувств, от тех эмоций, которые будоражили ее душу. - Влюбиться - это же здорово! Он…он обидел тебя? Он - посмеялся над тобой? Что он сделал, Алекс?

Алекс всхлипнула, пытаясь облечь в слова те чувства, которые она испытывала сейчас. Она безумно любила его, она хотела быть только с ним, но еще сильнее она любила их еще не родившегося ребенка. Материнские чувства просыпались в ней, и если малышу быть, то не нужен ей никто, не нужен ей отец, который будет ненавидеть свое дитя. А то, что Кай ненавидит детей, она поняла, услышав его слова, взглянув в его глаза.

Она не знала материнской любви, не помнила как это, когда у тебя есть мама. Ее мамой всегда был отец и сейчас, она, путаясь, пыталась объяснить это отцу, и, понимала, что отец на этот раз ей ничем не поможет.

- Алекс, так я не понял, ты беременна и он не хочет ребенка?

Алекс отчаянно помотала:

- Я не знаю беременна я или нет, ведь мы только сегодня…, только этой ночью…. Да, папа, как же ты не поймешь?!

Отец смотрел на нее, улыбаясь:

- Дочь моя, ты хочешь сказать, что ты сбежала от мужчины всей своей жизни, только за то, что он озаботился проблемой предохранения?

Алекс вспыхнула:

- Все! Ты ничего не понимаешь! Все вы мужики одинаковые! Я больше никогда ничего не скажу тебе!

Она снова разрыдалась, теперь уже от обиды, что отец никогда больше не поймет ее. Ее проблемы перестали быть маленькими и стали взрослыми.

- Хорошо, Алекс, маленькая, - отец погладил ее по спине. - Давай так: что ты хочешь? Вернуться к нему? Забыть его? Скажи что? И я помогу тебе, моя Принцесса.

Алекс перестала рыдать и задумалась. Вот так всегда. Отец никогда не поддавался эмоциями, и, если видел проблему, то прежде чем впадать в отчаяние, учил ее искать выход, искать пути решения. И сейчас он направлял ее мысли в нужное русло. Что она хочет?

- Я не хочу видеть его! - твердо проговорил она. - Я хочу все забыть, - тихо прошептала она.

И если бы здесь была мать, женщина, она бы обязательно поняла, что пугает ее дочь: ни обида, нет, а страх, страх за те чувства, которые разбудил в ней Кай, страх перед ответственностью, которые налагали на нее эти чувства.

- Хорошо,- сказал отец. - Сейчас сюда приедет Федор, и вы уедет на время, на месяц, два, как ты посчитаешь нужным. Потом мы либо снова вернемся к вопросу свадьбы с Федором, либо вернемся к разговор о Кае. Тебе надо хорошо все обдумать и решить. А на расстоянии это будет лучше, любимая моя дочка.

Так Алекс оказалась в небе, не понимая, куда они летят, зачем она это делает, почему с ней рядом другой мужчина?

***

Когда отец Алекс позвонил ему, Федор валялся на диване, просматривая последний матч и записывая ошибки, чтобы завтра разобрать их с командой. Услышав спокойный голос будущего тестя, Федор подобрался:

- Да, я сейчас приеду. Что случилось? Алекс? Хорошо, я возьму билеты, и мы уедем!

Так Федор узнал, что у него появился соперник.

Когда Федор приехал за Алекс, первым его желанием было сдернуть с нее эту чертову мужскую рубашку. Но Алекс вцепилась в эту рубашку так, как будто он отбирал у нее последнюю одежду. Выглядела она странно. Никогда еще его веселая, неунывающая девочка не была так расстроена, холодна и равнодушна. И только его попытки избавить ее от этой чертовой рубашки, заставили ее проявить хоть какие-то чувства.

Холодность и равнодушие к нему, к ситуации, к поездке. С этим Федор столкнулся впервые. Уж лучше как раньше, когда он любил, а она принимала его любовь. Сейчас ей была не интересна ни его любовь, ни он сам. Федор понимал, что будущий тесть дал ему шанс начать с чистого листа. Он должен на этом листе написать повесть их любви или повесть об их разлуки.

Федор с благодарностью пожал руку Игорю Ильичу:

- Спасибо, я буду беречь ее, обещаю, - произнес он, глядя в серые глаза отца Алекс.

В самолете Алекс сидела, глядя в одну точку. Она не сопротивлялась, когда он вывел ее из самолета, не сопротивлялась, когда усадил в машину.

Он привез ее в свой дом на побережье, но и там никаких эмоций от некогда живой и радующейся жизни девушки.

Алекс молча прошла в указанную комнату, и, не разбирая вещи, улеглась на кровать, поджимая под себя ноги и сворачиваясь калачиком.

Федор так же молча укрыл ее, разобрал сумки и, прикрыв дверь, вышел из комнаты.

Глава 19

Сколько дней она провела в прострации, Алекс не помнила. Помнила только, что лежала на кровати, прижимая к себе его рубашку и вдыхая его запах. Эта рубашка была мостиком между реальным миром и миром отчаяния, куда она загоняла себя.

Алекс не понимала себя: что ей хотелось больше? Быть с ним, ощущать его, прикасаться к нему или, наоборот, убежать от душивших ее чувств, воспоминаний, эмоций.

Очнулась она на третьи сутки: солнце ярко светило в окно, в распахнутое окно врывался теплый морской ветерок, мужской смех и лай собаки ворвались в ее сознание.

Алекс встала и подошла к окну. На лужайке, полуголый Федор играл с большим лохматым псом. Увидев ее, Федор радостно рассмеялся:

- Алекс, проснулась? Идем, поплаваем, - просто произнес он, как будто ничего в этом мире не произошло.

Алекс кивнула, сбрасывая с себя апатию.

***

Я выбежала на улицу. Теплое солнце, запах моря, мелкий желтый песок. Я никогда не умела хандрить подолгу, если честно, это было мое первое, страшное горе или не горе, одно я поняла, что буду ждать, когда наступит срок моим женским дням.

Я была твердо уверена, что их не будет. Я знала, что во мне растет маленькая жизнь, и я четко была уверена, что у нас с Каем будем мальчик. Я уже была с ним на связи, я разговаривала с ним, пела ему песни, любила его. Где-то в глубине души все-таки ворочался червячок сомнения, но я знала, что сын растет во мне: осознав это утром, я поняла, что сейчас в эти самые мгновения, я самая счастливая и никто: ни Кай, ни Федор, никто не заставит меня больше страдать, я буду счастлива, ради моего сына, моего мальчика.

Я разбежалась и со смехом влетела в воду. Сын - это океан! Он большой, сильный и могучий. Вот сейчас пойдет волна! Чувствуешь ее! Круто, правда? Я знаю, что тебе нравится! Если у всех матерей такая связь со своими детьми, как же здорово быть мамой!