Чудовище (Страшно красив)

Такая девчонка должна сейчас сидеть где-нибудь в библиотеке.

— Хочу увидеть Линду, — сказал я зеркалу.

Я ожидал, что в стекле возникнет читальный зал (обычно зеркало, как в фильме, сначала показывало место действия), а потом лицо Линды, поглощенной учебой даже на каникулах.

Но вместо этого я увидел незнакомый трущобный район (меня никогда не тянуло гулять по таким местам). На улице переругивались две женщины в топиках. Из подъезда выскочил странный тип — судя по всему, наркоман. Зеркало показало грязную лестницу с ломаной ступенькой, площадку второго этажа, освещенную тусклой лампочкой с порванной проволочной сеткой. Потом я увидел внутренности убогой квартиры.

Краска на стенках отшелушивалась, старый линолеум на полу во многих местах вспучился. Книжными полками служили фанерные бакалейные ящики. Но в комнате было чисто. Линди сидела за столом и читала книгу. Это я угадал.

Она перевернула страницу, потом еще одну и еще. Я целых десять минут смотрел, как она читает. Если честно, мне было скучновато. Почему я не переключился на зрелище поинтереснее? Наверное, потому, что меня удивляло, что она может спокойно читать, не обращая внимания на окружающее убожество.

— Эй, девчонка! — послышался чей-то голос.

Я вздрогнул. До сих пор в квартире было совсем тихо, и я решил, что Линди одна.

— Что? — спросила она, поднимая голову от книги.

— Мне… холодно. Принеси одеяло.

Линди вздохнула и положила книгу обложкой вверх. Я прочитал название: «Джейн Эйр». От скуки я бы и сам почитал этот роман. Но не сейчас.

— Ну где ты там?

— Сейчас принесу. Чаю хочешь?

Она встала и пошла на кухню.

— Можно. Только быстрее, — едва слышно ответил голос.

Линди наполнила водой побитый красный чайник и поставила на газовую плиту.

— Одеяло где? — сердито и требовательно спросил тот же голос.

— Извини. Несу.

Тоскливо глянув на книгу, Линди подошла к шкафу и достала небольшое синее одеяло. На старом диване, скрючившись, лежал мужчина. Он уже был укрыт одним одеялом, и лица его я не видел. Мужчина дрожал, хотя август выдался на редкость жарким. Линди укрыла его вторым одеялом.

— Так лучше?

— Все равно холодно.

— Чай тебе поможет.

Линди сделала чай, открыла почти пустой холодильник, снова закрыла его и понесла чай лежавшему человеку. Однако тот уже спал. Линди опустилась на колени, вслушиваясь в его дыхание. Потом сунула руку под диванную подушку, будто что-то искала. Ничего не найдя, она вернулась за стол и продолжила чтение, прихлебывая чай. Я продолжал наблюдать за ней, но больше ничего необычного не увидел.

Я редко наблюдал за кем-нибудь дважды. Однако всю следующую неделю я продолжал с помощью зеркала наведываться в квартиру Линды. Я сам себе удивлялся. Серая мышь, ни лица, ни фигуры — что за интерес смотреть, как она читает или занимается домашними делами? Большинство моих одноклассников разъехались по летним лагерям. Кто-то отправился в Европу. Если бы я захотел, мог бы следить, как они бродят по залам Лувра. Я мог бы устроить себе шоу покруче — заставить зеркало показать мне душевую в лагере, полную голых девчонок. Я несколько раз так и делал. Но почему-то чаще всего я смотрел, как Линди читает. Трудно поверить, сколько книг она прочла за лето! Иногда она смеялась, а однажды я увидел ее плачущей. До сих пор я считал, что в наше время люди не плачут над книгами.

Однажды, когда Линди читала, в дверь квартиры грубо постучали. Она встала и пошла открывать. Чья-то рука схватила ее за локоть. Я обомлел.

— Где? — спросил грубый голос.

Я не видел лица гостя, только массивную мужскую фигуру. Мелькнула мысль: не позвонить ли 911?

— Я тебя, кажется, спросил. Где?

— Ты о чем?

— Не прикидывайся овечкой. Говори, куда дела?

— Я не понимаю, о чем ты.

Линди говорила спокойно. Она вырвала свою руку и пошла к столу.

Верзила снова схватил ее и притянул к себе.

— А ну, отдай!

— Больше не получишь.

— Сука! — заорал верзила и ударил ее по лицу.

Линди пошатнулась и упала.

— Мне нужно! Понимаешь, нужно! Думаешь, ты лучше меня, если крадешь то, что тебе не принадлежит? Отдай по-хорошему!

Верзила шагнул к ней, чтобы схватить вновь, однако Линди сумела вскочить на ноги и забежать за стол. Схватив книгу, она выставила ее перед собой, как щит.

— Не смей ко мне прикасаться, или я вызову полицию.

— Ты не сдашь копам собственного отца!

При слове «отец» я поежился. Вот это дерьмо — ее отец? Не его ли она неделю назад заботливо укутывала вторым одеялом?

— У меня ничего нет.

Линди кусала губы, изо всех сил стараясь не расплакаться.

— Я выбросила твою дрянь. Спустила в унитаз.

— В унитаз? Героин на сто баксов спустила в унитаз? Ты…

— Тебе нельзя к нему прикасаться. Ты же обещал…

Он бросился на дочь, но не устоял на ногах. Линди вместе с книжкой выскочила из своей трущобной квартиры, сбежала по стершимся грязным ступенькам и очутилась на улице.

— Вали насовсем! — орал ей вслед отец. — Иди на панель, как твои сестрицы-шлюхи!

Линди бежала к станции метро. Я следил за ней, пока она не села в вагон. Только там она дала волю слезам.

Я кусал губы от собственного бессилия.

Мистер Андерсон: Благодарю за то, что вы здесь. Сегодня мы будем говорить об условиях жизни после превращения.

Лягушан: Я не лбил пруды и счас не лблю.

ДеваМолчальница: Почему, Лягушан?

Лягушан: почему??? они мокрые!!!

ДеваМолчальница: Но ты же земноводный.

Лягушан: Ну и?

ДеваМолчальница: Значит, жизнь на суше ты предпочитаешь жизни в воде, хотя спокойно можешь дышать под водой? Почему? Мне очень любопытно.

Лягушан: не лблю плвать!

К чату присоединяется Нью-Йоркское Чудовище.

Нью-Йоркское Чудовище: Можете начинать, я здесь.

ДеваМолчальница: Мы уже начали.

Нью-Йоркское Чудовище: Я пошутил.

Мистер Андерсон: Мы никогда не знаем, говоришь ты серьезно, или шутишь. Добро пожаловать, Чудовище.

Нью-Йоркское Чудовище: На этой неделе я переезжаю. Пока не знаю куда.

ДеваМолчальница: Я хочу кое-что сообщить.

Мистер Андерсон: Что именно, Молчальница?

ДеваМолчальница: Я приняла решение.

Лягушан: прти прврщение?

ДеваМолчальница: Да.

Нью-Йоркское Чудовище: Зачем тебе губить себя этой глупостью?

Мистер Андерсон: Чудовище, ты не вправе давать оценку решениям других.

Нью-Йоркское Чудовище: Но это же глупо! Зачем рисковать заклятием, когда нет надобности?

ДеваМолчальница: Чудовище, я все очень тщательно обдумала.

К чату присоединяется Медведочеловек.

ДеваМолчальница: Конечно, я рискую. И очень сильно рискую. Если тот парень меня не полюбит, я превращусь в морскую пену. Но ради истинной любви я готова рискнуть.

Медведочеловек: В морскую пену?

Лягушан: нстщая лбвь этго стоит.

Нью-Йоркское Чудовище: Можно мне вставить слово?

Лягушан: Кто мжет тбе пмшать?

Нью-Йоркское Чудовище: Послушай, Молчальница. Все парни — вруны и подонки. Ты рискуешь ради того, кто этого не заслуживает. Неужели ради кого-то можно превратиться в морскую пену?

ДеваМолчальница: Но ты даже не знаешь его!

Нью-Йоркское Чудовище: И ты тоже! Ты под водой, а он — на земле!

ДеваМолчальница: Я знаю то, что мне нужно знать. Он прекрасен.

Лягушан: уврен что тк.

Нью-Йоркское Чудовище: Я стараюсь реально смотреть на вещи…… может, он даже не заметит тебя. Не ты ли говорила, что ради этого тебе придется отдать свой голос?

ДеваМолчальница: Я спасла его, когда он тонул… Не будем об этом.

Лягушан: млчльница, чдвище есть чудвище. У тбя своя глва на плчах.