Секрет воспоминаний. Кто я? (СИ)

Эти слова отразились на мне так, словно меня ударило током, от чего я и проснулась. За эту ночь мне больше ничего не снилось, но даже когда я поднялась следующим утром, меня не покидали мысли о нем.

ГЛАВА 6.

После такой ночи не удивительно то, что я такая рассеянная. Утро казалось мне невыносимо долгим и нескончаемым. В ванне я провела не более десяти минут, но мне показалось много больше. Заглянув в шкаф, я поняла, что настроение для выбора одежды не самое хорошее. Поэтому я взяла первое, что попалось под руку (а такое бывает крайне редко, ведь по сравнению с макияжем, гардероб для меня был первоочередной вещью – наряды я подбирала со вкусом и с расстановкой), а выходя из комнаты, даже не посмотрела в зеркало.

Когда я спустилась на первый этаж, меня встретила мама с радостной улыбкой на лице:

– Доброе утро, Кэйли.

– Привет, – мой ответ звучал удручающе (немного севший голос и безразличный тон сыграли свою роль).

Многообещающее начало.

– Что случилось? – встревожено спросила мама. – На тебе лица нет…

Я подумала, что не надо волновать ее лишний раз, и вложила в свой ответ всю решительность, которая имелась на данный момент, и даже немного улыбнулась (хотя глаза выдавали меня, но с этим я ничего поделать не смогла):

– Я просто не выспалась и… Мам, завтрак готов?

Так я и сменила тему. Элизабет, что с нее взять. Она всегда была доверчивой и наивной, всегда верила в то, что я ей говорю. Конечно же, я никогда не врала и не пользовалась этим. Просто старалась скрывать свои истинные чувства от нее. Вот как, например, сейчас. Я чувствовала себя совершенно подавленной морально, а она думает, что это просто недомогание из-за бессонницы.

Даже когда я первый раз привела парня к себе домой (это было полгода назад, причем первый и последний раз), я, конечно, рассказала, что произошло на самом деле, хотя испытывала ужасную неловкость. Моего бывшего парня звали Райан. Мы встречались около четырех месяцев, и тогда я решилась переспать с ним, хотя он на меня не сильно давил по этому поводу, но часто упоминал про него. Короче, я пригласила Райана к себе, и когда я разделась, быстро передумала. Понимаю, звучит глупо, но я поняла, что он не тот, которого я бы хотела не только физически (в чем как раз и была проблема, потому что очень хотела), но и морально. Да, Райан был парень что надо. Был популярен в школе, имел авторитет и играл в первом составе школьной футбольной команды.

Но это не для меня. Это я поняла тогда, когда он начал лапать и облизывать меня (в тот момент меня чуть не вывернуло наизнанку). Я приостановила его, на что он ответил: «Детка, не бойся. Я все сделаю сам. Тебе нужно всего-навсего быть послушной девочкой. Расслабься и получай удовольствие».

Я поняла, что выбор стоит не из легких. Либо я потеряю парня, который мне нравиться и стану поводом для разговоров о том, как я отказалась (я была уверена в том, что все друзья Райана узнают о моем поступке). Либо я соглашусь на секс, но при этом будет уязвлена моя гордость и еще какое-то непонятное мне чувство, которое претило сделать задуманное. Примерно десять минут я лежала не шелохнувшись, а внутри меня боролись два чувства.

Удовольствия я не получала. Пока он занимался моим телом и не обращал внимания на мое лицо, слезы тихо струились по щекам. Мне было паршиво. Скверно. Будто я совершаю преступление, но в данном случае так и было, но только оно было совершенно над моей совестью. И тогда я окончательно решила, что время еще не пришло. Будто чужой голос сказал мне: «Не с ним. Не сейчас». Тогда я встала с кровати и подошла к окну. Райан остался лежать на кровати и оттуда начал расспрашивать меня о том, почему я отказываюсь, ведь сама пригласила его. Я долго не могла выставить его из дома, но, в конце концов, мне удалось это сделать. Помню, что тогда долго просидела у окна и все не могла вытеснить чувство, напоминавшее потребность в ком-то. Я ясно ощущала, что мне не хватало кого-то.

На следующий день я его бросила, хотя он просил объяснить почему, я толком ничего и не сказала, лишь то, что причина во мне, а не в нем. Мы остались друзьями, а через пару дней у него появилась новая пассия.

С мамой было все немного сложнее. Она долго уговаривала меня все рассказать ей, чтобы я поделилась своими чувствами по поводу произошедшего (или точнее сказать, не произошедшего). Ее остановил только такой ответ: «Мам, я не смогла и все тут, – тогда я выдавила из себя улыбку и продолжила. – Я не хочу больше об этом говорить». На что она воскликнула: «Ладно, ладно. Договорились!», и чуть не заплакала, приговаривая, что это может и к лучшему.

Но тут я вспомнила еще один важный момент, на который я тогда не обратила внимания. Пока я пребывала в унынии и обдумывании, Элизабет тихо сказала, что он скоро придет. Разумеется, я не была способна отреагировать на эти слова, настолько я была поглощена собственными мыслями. Интересно, о ком она тогда говорила?

Сейчас она тоже поверила и сказала:

– Ну, ничего, придешь со школы и поспишь. Завтрак на кухне. А я пошла на работу. Удачного дня!

Когда она ушла, на моем лице опять отразилось негодование и усталость. Завтрак был съеден наполовину. В течение всего оставшегося времени я просидела на широком подоконнике, рассматривая надвигавшиеся белоснежные перьевые облака. Хоть стекло и отделяло меня от внешнего мира, где сегодня царил теплый солнечный день, я все же чувствовала теплоту лучей, окутавших собой весь город: дорогу и поля; каждое деревцо и листик, наслаждавшиеся таким прекрасным днем; озера и реки, впитавшие в себя последние яркие лучики летнего солнца. Но боюсь такие, по-настоящему теплые дни, скоро кончатся. Лишь до этих выходных, как и обещал Тед, погода будет, несомненно, хорошей. Я думала об этом и впервые искренне улыбнулась предстоящей поездке. Я любила ездить туда и сидеть на утесе, наблюдая за закатом, и предаваться мечтаниям, хотя обычно меня одолевала печаль.

Я посмотрела на часы, стоявшие на журнальном столике. 8:12. Мне пора выходить. Если я уйду сейчас, то смогу пойти пешком до школы и насладиться прекрасным утром. Зачем ехать в душном, вонючем автобусе, когда можно так хорошо скоротать время перед тяжелым днем в школе. А тяжелым он будет, потому что намечается контрольная по тригонометрии, а учитель по этому предмету весьма строгая – мадам Грентатам. Так ее называют между собой ученики младших классов. На самом деле ее имя звучит так – Эмилия Гретант.

Так я и поступила. Через пять минут я уже шла с сумкой на плече (которую, кстати, купила в Нью-Йорке в Бергдорфе¹, ох… помню, немало денег тогда потратила) и улыбалась как маленькая девочка, которой дали конфетку. Не все же время грустить и париться над проблемами, которые можно решить потом.

Я шла по улицам, которые в столь ранний час уже были заполнены людьми. К счастью, этот район был не очень оживленным, и я могла наслаждаться красотой природы окружавшей меня. Вся дорога, ведущая к школе, была окаймлена деревьями. Они стояли тихо и безмолвно – ветра совсем не было. Солнце, на мое удивление, так и пекло. И, наконец, я удосужилась себя осмотреть и увидела, во что одета. Я ожидала худшего. Обычно мой внешний вид соответствует настроению, по крайне мере сейчас так и было. Но вот настроению, которое было утром, одежда не соответствовала. На мне была простая белая футболка, поверх которой я одела желтый, приятного не жгучего оттенка кардиган и серые джинсы. Вполне прилично. А на ноги я обула туфли на среднем каблучке. Цвета примерно такого же, как и джинсы, только темнее.

Я осталась довольной необдуманным нарядом. Настроение мое значительно улучшилось. Даже походка стала уверенней. Но чье-то прикосновение к моему плечу меня напугало. Я обернулась и облегченно выдохнула, обрадовавшись тому, что врасплох застал меня не мой ночной кошмар. Передо мной стоял Ник, как всегда неотразимый. Такой парень для многих девчонок был воплощением идеала: высокий блондин с голубыми глазами, да и к тому же спортсмен. Но не для меня. Мне казалось, что в нем не хватает индивидуальности. Но как друг он мне очень даже нравиться, а иногда даже кажется, что нас связывает что-то большее. Может, потому меня к нему и тянет, что в глубине души я надеялась на это что-то большее.