Ген луны - 2. Закат и Восход (СИ)

— У тебя цвет лица зеленый, — хмыкнул он, — И я боюсь, как бы Румму потом не пришлось бежать за тряпкой.

Лолита надулась:

— Вечно ты со своими издевками! Просто я не терплю мертвечину.

— Любишь свежатину? – подколол он ее.

— Да! – заявила Ровенская, отодвигая коробку с сердцем подальше из поля своего зрения, — Я не падальщик.

— Странно, обычно вампиры не боятся трупов и вида сырого мяса. Может ты все-таки человек? – протянул вампир, накалывая свой образец на скальпель, и поднимая его на уровень глаз Лолиты. Той к горлу сразу подступил ком.

— Я может и человек, но ты точно теперь труп! – прошипела она, стиснув в руке скальпель, и борясь с приступами тошноты.

Вдруг лицо Захарии изменилось. Скальпель с насаженным на него сердцем выскользнул из рук, с глухим стуком упав на пол. Аня обеспокоенно посмотрела на него.

«Что случилось? Это мои слова так подействовали, или...» — она перевела взгляд на свою руку. Девушка и не заметила, что стиснув скальпель, схватилась за его лезвие, а не за ручку, и теперь липкая кровь из пораненной ладони капала на черную школьную юбку.

Захария зажал ладонью нос и вскочив, выбежал из класса. Многие, кто не принимал участия во всеобщем шуме (никто даже и не думал выполнять задание), удивленно посмотрели ему вслед.

«Это из-за крови! Он же...у него болезнь!» — поняла Анна, бросив окровавленный скальпель в коробку с мертвым сердцем, и выходя из класса. Нужно было промыть ладонь под краном, и перевязать ее чем-нибудь. Она зашла в туалет, и подставила ладонь под ледяную воду, промыв ее, обернула платком. Аня решила вернуться в класс.

Шаги глухо отдавались в пустом коридоре. Тут Лолита услышала странный звук, и прислушавшись, поняла, что это кашель. Она огляделась. Девушка стояла у двери, ведущей в школьный подвал. Она была чуть приоткрыта – благодаря этому звук и был немного слышен в коридоре. Анне тихо скользнула в подвал, прикрыв дверь. Вниз вела каменная витая лестница, освещаемая слабым светом парафиновых светильников. Аня стала тихо спускаться по лестнице. Звук становился отчетливее, вероятно она приближалась к его источнику. Наконец совсем близко. Она свернула за очередной угол.

Захария стоял, уперевшись руками в стену. Тело сотрясалось дрожью. Несколько эбеново-черных прядей, выбившись из-под резинки, свисали вниз. Вампир был без камзола, в рубашке, сжимал в руке галстук, по краям которого Аня поняла, что его буквально срывали с шеи.

Услышав звук, он скосил на девушку глаза.

— Уй-ди...— выдавил он, борясь со спазмами и зажав нос ладонью.

— Крови больше нет, — сказала Лолита, развернув платок. Кожа была совершенно здоровая. Очень быстрая регенерация.

— Уйди! Иди наверх! Тебе нельзя быть здесь! – сквозь ладонь отрезал он, и повернулся к ней спиной, облокотившись плечом о стену. Вампир был ужасно бледен, бледнее обычного.

— Хорошо. Я подожду тебя наверху, — ответила Ровенская. Ей было немного страшно от состояния Захарии. Она развернулась, и побежала наверх.

Закрыв за собой дверь, она прошла, и села на подоконник, стараясь отогнать выражение лица вампира, которое все еще вертелось у нее в памяти. Спустя полчаса в коридоре появился Захария. Где же все-таки его камзол?

— Все прошло? – спросила Аня. Вампир как-то опасливо посмотрел на нее, и ответил как всегда, едва слышно:

— Не знаю.

— Когда я пришла, крови уже не было, но твои приступы продолжались, — медленно проговорила Анна, — Почему?

— Запах твоей кожи все еще слабо отдавал ею, хотя ее самой уже не было, — ответил он.

— Ясно, — вздохнула Лолита, — Прости, я не хотела, чтобы так получилось.

Захария хмыкнул.

— Хорошо, что ты не пришла ко мне с кровоточащей ладонью, иначе я бы тебя точно загрыз, — сказал он, откидывая назад выбившиеся пряди. Анна улыбнулась:

— Ни за что не поверю, можешь даже не пугать, — заявила она. Вампир как-то нервно хихикнул. Девушка чуть было не засмеялась. Ей этот звук чем-то напомнил хитрое хихиканье Уильяма. Да и вообще, хихиканье, как таковое в ее воображении почему-то совершенно не сочеталось с Захарией, возможно потому что он очень редко улыбался, находясь в состоянии «вечного анабиоза», как говорил Милан.

— Подойди сюда на минуту, — позвала она его. Захария покачал головой.

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответил он, — Вдруг снова начнется.

— Не бойся, это прошло уже, — отозвалась Лолита. Вампир хмыкнул:

— Ты так уверена в этом?

— Да. Иди же, ну! – она поманила его рукой. Захария отделился от стены, и подошел, остановившись в двух шагах от нее.

— Ты что, боишься, что я тебя покусаю? – засмеялась Анна. Юноша покачал головой:

— Скорее наоборот, — отозвался он. – Что я тебя.

— Не бойся, — сказала Ровенская, и ей самой стало смешно от этих слов.

«Не бойся, хм! И это я говорю Захарии!» — подумала она, вспоминая, как у нее самой от него коленки тряслись в начале ее пребывания в этой академии. Вампир наконец подошел на нужное ей расстояние.

— Теперь поворачивайся спиной! – распорядилась Анне.

— Зачем? – насмешливо фыркнул Захария, но спиной повернулся. Девушка стянула с его волос резинку, и зачесала пальцами выбившиеся пряди назад, собрав волосы в хвост.

«Какие красивые волосы», — немного позавидовала она. «У меня не такие».

Шевелюра и правда была недурной. Волосы длинные, гладкие, идеально прямые и блестящие, словно свежевыкрашенные.

Аня повязала на место резинку.

— Все! – объявила она, отпуская его.

— Спасибо, — пробурчал он, и Анне на секунду показалось, что он смутился.

— Нам пора в класс, — сказал вампир. Девушка замотала головой:

— Лучше не надо.

— Почему? – удивился Захария.

— Там все еще мой скальпель, — пояснила она, — Ты пока здесь подожди, я его уберу, тогда зайдешь в класс.

— Хорошо, — кивнул Захария, сунув руки в карманы. Лолита ушла.

«Черт, этот приступ был самым сильным на моей памяти» — подумал он. «Лолита...что ты за бестия?! Наркотик-отрава, от которого никогда нельзя отучиться» — он закрыл глаза. Услышав ее телепатический зов, вампир повернулся, и не спеша направился в класс.

====== Розовая орхидея ======

Наконец, солнечная и прекрасная осень прошла, сменившись на унылую и серую, как затвердевший бетон. Дни стояли ужасно пасмурные, и у Ани было такое чувство, что ее придавливает к земле невидимым прессом, заставляя веки смыкаться, а скулы сводиться зевотой.

В один из ноябрьских выходных, когда девушка, наслаждаясь заслуженным отдыхом нежилась под одеялом, утреннюю тишину нарушил топот, а затем последующее за ним восклицание:

— С днем рождения, Лола!

Кира влетела в комнату, и с размаху плюхнулась на Анину кровать, протянув ей небольшой сверток, завернутый в золотистую фольгу. Ровенская едва открыла глаза: она вообще-то планировала еще немного поспать.

— Ой, Кира, ты откуда свалилась? – пробормотала она, поплотнее закутываясь в одеяло. Подруга толкнула ее локтем в бок:

— Вставай, засоня! У тебя сегодня праздник, а ты дрыхнешь! Так целый день проспишь, а он всего раз в году, как говорил великий Гена! – с энтузиазмом заявила Кира.

— Какой еще Гена? – проворчала Анне, накрываясь одеялом с головой. Подруга фыркнула:

— Ну ты темнота! Великий дуэт Крокодила Гены и Чебурашки не знаешь? Телевизор нужно хотя бы раз в десять лет смотреть.

— А, их знаю, — ответила Аня, садясь на кровати, и протирая заспанные глаза. Кира и мертвого из гроба поднимет.

— Так что там за подарок? – проснулась наконец Лолита. Подруга протянула ей сверток, который Аня незамедлительно вскрыла.

— Ух ты, спасибо! Это просто прелесть! – воскликнула она, рассматривая маленький золотой кулон в виде изогнутого листа, — Кира, ты молодец! – она обняла подругу.

— Ну же, надень его! – потребовала та. Анна с радостью выполнила ее просьбу.

— Я все-таки не ошиблась. Тебе он очень идет, — улыбнулась она. Аня еще раз поблагодарила Киру.