Руку мне дай...(СИ)

Так что и эта химера умерла, не успев толком родиться и окрепнуть. Пришлось признать, скрепя сердце, что сестра заслужила и заработала то, что имеет. В отличие от нее, Лили всего лишь жена Джеймса Поттера и член запрещенного сомнительного подпольного общества.

В последующие дни Лили убедилась в популярности и востребованности сестры еще больше. Им постоянно наносили визиты ухоженные разодетые по последней европейской моде женщины и галантные солидные мужчины, на которых буквально было написано, что они купаются в деньгах. Все они ворковали и любезничали с Петькой, а та прямо светилась приветливостью, доброжелательностью и вежливостью, носясь с заказчиками, как гусыня с золотыми яйцами, угощая чаем-кофе и своими фирменными вкуснющими тортами. Кстати, несмотря на угрюмое настроение, Лили все же заинтересовалась кондитерским делом, продолжала постигать кулинарные секреты сестры и уже изрядно поднаторела в нескольких рецептах. Так что ее уязвленное самолюбие понемногу стало успокаиваться — до следующего Петуньиного успеха.

Лили видела заинтересованные взгляды мужчин, которые приходили в дом, но... Петунья чересчур ревностно оберегала ее от посягательств на честь и приставаний, тут же громогласно озвучивая, что сестра замужем и уже на третьем месяце беременности. После этого мужчины становились равнодушными и мало обращали внимания на Лили. Это, признаться, расстраивало. Потому что встречались среди заказчиков такие экземпляры... слюнки текли буквально. И красавцы, и при деньгах, и в обществе вес имеют, и свой бизнес раскрученный есть.

Миссис Поттер только теперь поняла, как же сильно она поспешила с замужеством! И какой маленький и убогий был у нее в школе выбор. М-да, Снейп и Поттер... вот и все. Остальные ухажеры не в счет — они даже ей не нравились совершенно. Ну, вот зачем она сама испортила отношения с Пет перед ее отъездом? Эх... а ведь могла бы тоже уехать в Штаты и тут уже добиться какого-никакого успеха! Ведь у Северуса и Петуньи получилось, и у нее все вышло бы как нельзя лучше. А теперь... только и остается, что родить ребенка и потом по возможности вернуться в Британию, к мужу...

Чем больше Лили жила в Америке, под крылышком у сестры и ее мужа, тем меньше ей хотелось домой. Джеймс, правда, по прошествии немногого времени начал закидывать ее нетерпеливыми письмами с требованиями возвращаться обратно — все-таки жена есть жена, какая бы ни была, но Лили отвечала, что пока не может, так как ей очень нездоровится, а сестра заботится и присматривает за ней. Не сидеть же ей одной в четырех каменных сырых стенах особняка Поттеров. А у Снейпов жизнь прямо бурлит и кипит — тут намного интереснее!

Петунья со Снейпом предполагали небезосновательно, что на Джеймса давит его длиннобородое начальство, которое забеспокоилось о еще не народившемся Избранном.

Поэтому как-то вечером, за ужином состоялся решительный разговор на эту тему. Петунья со Снейпом убеждали Лили согласиться родить пораньше. Это было вполне возможно. Тогда преследования и Волдеморта и Дамблдора автоматически бы были сняты, так как необходимые условия для Избранности довольно четко обозначены в Пророчестве.

Лили попросила немного времени на раздумья. Ночью, лежа в уютной мягкой постели, она пялилась в темноту и размышляла. Разумеется, она вовсе не желала, чтобы ее новорожденное дитя подвергалось опасности стать марионеткой в руках директора и возможности быть убитым в столкновении с Волдемортом. И уж тем более, ей не улыбалось отдать свою молодую жизнь во имя амбиций Дамблдора, который, очевидно, твердо решил сделать из нее жертву-убийцу. О таком развитии событий даже подумать было страшно, не то что представить, каково это будет. Поэтому... нет, нет и еще раз нет! То есть, да, надо соглашаться на ранние роды! Лишь бы уйти, убежать, уползти подальше из-под морщинистой ласковой, но неотвратимо подталкивающей вперед, к своей цели, длани идиотского сфабрикованного Пророчества!

Со временем друзья и знакомые Снейпов попривыкли к угрюмой, вечно недовольной рыжей беременной красотке-англичанке и даже болтали с ней на отвлеченные темы. Все, кроме одной высокомерной индеанки, которая частенько заявлялась в дом вместе с маленьким сыном Коннором. Лили еще удивилась в первый раз такому британскому, точнее ирландскому, имени и явно европейскому виду ребенка, который был белокожим и синеглазым, но Петунья сказала, что Найра сама метиска и замужем за белым. Правда ее муж почему-то так ни разу и не появился у Снейпов...

Эта Найра смотрела на нее так презрительно и даже как будто брезгливо, что Лили в ответ тоже возненавидела заносчивую туземку. Они даже толком и не разговаривали ни разу, да и желания особого сближаться не было у обеих. Индианка в первую же встречу пристально посмотрела на Лили, дернула изящным носиком, будто принюхиваясь, и процедила:

— Хм... олениха, стало быть. Ну-ну...

Миссис Поттер растерялась и не нашлась с ответом. Что та хотела сказать — намекала на Патронус Джеймса — серебряного оленя с развесистыми рогами? А откуда узнала, какое животное у ее мужа?

Петунья в ответ на настойчивые расспросы Лили что это за нахальная и бесцеремонная особа, улыбнулась и сказала, что Найра ей как младшая сестренка, и замужем она за их с Северусом хорошим близким другом. Но он очень занят, и поэтому не может навещать их в городе — они изредка видятся в другом месте. К тому же, Найра анимаг, и видимо потому увидела в Лили, ну как бы сказать... ее тотемное животное, что ли.

В ответ на язвительное замечание Лили, что у этой девицы видать аниформа еж или ехидна, Петунья ответила, что Найра перекидывается в пантеру — одно из самых крупных, сильных и опасных представителей кошачьих. Тут уже Лили пришлось прикусить язык. Ее-то муженек в анимагической форме представлял и правда оленя, Блэк — собаку, а Питер и вовсе крысу. Тут ответить было нечем — лучше уж промолчать и не усугублять...

Но все равно Лили было жутко обидно — да что она вообще о себе возомнила! Пусть даже и пума или там пантера. Чего окрысилась на нее, она же ее совершенно не знает, и даже не пытается узнать! Ну и не больно-то и хотелось. И она вообще перестала спускаться вниз, когда в гости приходила Найра с сыном. Та, впрочем, и не страдала особо по причине величайшей самодостаточности и самоуверенности.

Так что подружиться с американскими девушками у Лили не очень-то получилось...

Помимо приема многочисленных гостей Северус с Петуньей регулярно по выходным куда-то пропадали. Говорили, что у них дела в провинции, но ее с собой почему-то не брали. Лили как раз находилась в таком периоде беременности, когда ее все обижало. И потому она частенько рыдала у себя в ванной, когда сестры с мужем не было дома. Они бросали ее одну на целый день! Но гордость не позволяла спрашивать, что и как, а посему два раза в месяц на выходные Лили была предоставлена сама себе. В такие дни она тоскливым привидением бродила по огромному дому, разглядывая все самым дотошным образом и мечтая сделать у себя точно так же. Кроме сада — туда она больше не ходила ни разу. Ну а что, можно все запомнить, а дома набросать на бумаге и, вытребовав у Поттера денег, оборудовать ту же кухню по уму. Теперь-то она знает, чего именно хочет, а значит, особых проблем не будет.

Но кроме одиноких воскресений недостатка в развлечениях у Лили не было. Петунье по роду работы частенько приносили целыми стопками приглашения на всяческие выставки, рауты и вечеринки, посещать которые нужно было обязательно, а то обидятся! Северус ходил с ними через раз — у него по-прежнему было много работы, а вот сестры с удовольствием выходили в свет. И для Лили это было единственной отдушиной в темном затхлом болоте обиды и зависти, которые невольно одолевали ее. Хотя и тут Петунья усугубляла. Лили к тому времени уже обзавелась животиком и раздалась в бедрах, поэтому была вынуждена одеваться в просторные штаны и туники-балахоны, правда из высококачественного шелка, либо в дизайнерские сарафаны для беременных, тогда как Петунья щеголяла в коротких, облегающих вечерних платьицах, которые ей очень шли, и на высоких каблуках, только подчеркивавших стройные длинные ноги.