Клыкастая девушка (ЛП)

Я пыталась заставить мой мозг сконцентрироваться. — Идти… с вами? Куда?

— В ваш настоящий дом, — сказал он — и вдруг его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Я замерла, парализованная его бледно-голубыми глазами, такими же ясными и холодными, как свет в сердце ледника. — Идём, Ханти, — прошептал он, превратив моё ненавистное имя во что-то красивое и дикое. — Я жажду тебя обучить. Показать тебе, кто ты, и той мощью, которой ты станешь. Время тебе всё узнать.

Я пристально на него посмотрела, и он не исчез. Напротив меня находился настоящий великолепный вампир-аристократ, обещающий пожертвовать своей жизнью ради моего спасения. Всё, что я должна была сделать, — взять его руку.

— Хорошо, — прошептала я, в горле пересохло. — Сначала, давай спрячем где-нибудь это тело, а затем…

— А затем? — прошептал он в ответ, я ощутила его холодное дыхание на моих губах. Его бледные глаза пристально смотрели в мои, безмолвно обещая отогнать от меня все мои проблемы.

Или, другими словами, очень странный мужчина с зубами хищника хочет остаться со мной наедине.

— А затем, — сказала я твёрдо, беря его за руку, — ты пойдёшь ко мне домой, чтобы познакомиться с моими родителями.

Глава 9

Я должна была признать, Эбен выглядел несколько менее крутым в нашей гостиной, чем когда он театрально появился на крыше автомобиля. Под звездным небом он выглядел изящным и подтянутым как мужчины с обложек журналов, теперь он напоминал слишком быстро выросшего и неуклюжего подростка с выпирающими ключицами. Несомненно, его бледные голубые глаза и острые как бритва скулы смогли бы сделать популярной новую музыкальную группу, но одень его в джинсы и футболку и сойдет за студента любой средней школы. Со своими взлохмаченными волосами, кожаными брюками и бархатным пальто он выглядел как подросток вырядившийся на Хэллоуин как внебрачный ребенок Эдварда Каллена и Дракулы.

Эбен сидел на диване, а мы втроем напротив него на стульях, что создавало атмосферу собеседования. Эбен сидел выпрямившись на самом краю дивана, будто опасаясь, что диван может его съесть, если он откинется назад. Он переводил взгляд с меня на отца и Зака, снова возвращаясь ко мне.

— И так, — сказал папа с поддельным дружелюбием в голосе, что заставило меня съежиться на моем стуле, — Вы — вампир, не так ли?

Эбен неуклюже кивнул.

— Вот видишь? — зашипела я Заку, который рассматривал Эбена с неподдельным интересом. — Я же тебе говорила.

— Я все еще думаю, что он может быть зомби, — так громко прошептал он в ответ, что Эбен, вероятно, мог бы услышать его и из соседней комнаты. — Он такой странно застывший.

В словах был смысл. Он сидела будто на похоронах, очень прямо, а руки Эбена лежали на коленях.

Мама вошла с подносом в руках. Несмотря на то, что это был первый час ночи и на ней надеты пушистые леопардовые шлепанцы, у нее было свое врожденное понимание того, Что Мы Делаем, Когда Неожиданно Приходят Гости. — Я приготовила чай, — сказала она, ставя поднос на журнальный столик. — Молоко? Сахар?

— Мам, — сказала я и одновременно со мной Эбен ответил, — Да, спасибо, мадам. — Я никогда не видела, чтобы кто-то был настолько благодарен за чашку чая. Мы завороженно смотрели на него, он выпил чай одним залпом, будто там была водка. Поймав наш взгляд по верх кружки, он покраснел, опустил чашку чашку и уставился в нее будто пытался предсказать свое будущее.

— И так … Эбен. — Мама говорила так, будто она устраивала допрос аспиранта-неудачника по его диссертации. У нее даже лежал на коленях блокнот, а в руке был карандаш, все готово для заметок. — Расскажите нам о себе. Сколько Вам лет?

— Годы моей жизни составляют двадцать и еще один год, мадам. — Его руки вцепились в чашку будто руки маленького мальчика цепляющегося за игрушечного мишку, но его голос был снова бархатным. — Но моя жизнь после жизни значительно дольше. Я родился в Париже в 1770.

Кончик карандаша моей мамы сломался. Повисла такая тишина, что я могла услышать как стучат сердца у моих родителей.

— Эх, — Зак протянул с разочарованием. — Я надеялся, что ты родился в Викторианскую эпоху.

Мы все в смущении уставились на него.

— Ну чего? — сказал он оглядывая нас. — Тогда бы он смог мне помочь со штанами того времени, все стимпанки бы обзавидовались.

— Стим…. панки? — переспросил Эбен.

— Не спрашивай, — посоветовала ему я. — Честное слово не стоит.

— Эбен? — спросил отец. — Как долго живут вампиры?

Эбен поднял одну ладонь и раскрыл пальцы. — Пока нас не убили. — Он наклонился вперед, с полным решимости взглядом. — Это причина, почему я здесь. Существуют на земле люди, которые ненавидят и боятся нас и ищет, любого новообращенного. Они пытаются убить нас в самом начале, прежде, чем мы научимся защищаться. И как ты уже поняла Ханти, они уже здесь.

Мама напряглась. — Как ты поняла? — повторила она и посмотрела на меня с подозрением.

Я избегала встречаться с ней взглядом. Я не намеревалась делиться всеми подробностями ночного происшествия со своими родителями. — Я… эм… наткнулась на нескольких. Мельком. Все прошло хорошо. Мне не грозила опасность, честно!

— Ужасная опасность, — поправил Эбен, будучи в высшей степени бесполезным. — Охотники — братство, секреты которого передается из поколения в поколение. Целью братства является уничтожение всей нашей расы на земле. В течение столетий их фанатики выслеживали и убивали нас.

— Ну, будем честны, — разумно заметил Зак, — Вы — кровососущие, бессмертные монстры.

— Эй! — мама отвесила ему подзатыльник, — Не забывай о манерах, Джеймс!

— Я не могу винить вас за ваше осуждение, молодой человек. — Эбен покачал головой, его рот искривился. — Охотники тщательно взрастили ложь о моем виде в течение бесчисленных столетий, и результат этого — страх и ненависть. — Он махнул рукой в моем направлении. — Поскольку вы обнаружили, что по настоящему мы хотим жить в мире, не беря ничего, кроме того, что свободно дано нам теми, кто любит нас. Но охотников не заботит то, что мы не причиняем никому вреда. Они рассматривают нас как животных и охотятся на нас ради спортивного интереса.

— Угу, — нахмурилась я. — Вот чего мне не хватало, так это еще одной группы людей жаждущей моей смерти.

— Ханти Джейн Грин. Очевидно, только что шестое чувство моего папы издало сигнал тревоги. — Что значит, ещё одной?

Всё правильно — со всеми этими переживаниями, я всё ещё не посвятила своих родителей в разговор с создательницей прошлой ночью. — Мне звонила моя создательница, — сказала я им. — Лили. Но она не предавала значения охотникам. Она сказала, реальной опасностью является злобный, древний вампир по имени Хэйкон.

— Кхм, — откашлялся Эбен, — позвольте мне добавить.

По лицам моих родителей можно было понять, что мы били в паре секунд от их взрыва. Я попыталась предотвратить взрыв. — Потому что, ведите ли, существует что-то вроде огромной феодальной системы, потому что он, вроде как, Крёстный отец вампиров или что-то в этом роде, но Лили смогла убежать от его злобной организации -

— Кхм. — Эбон чуть поднял руку. — На самом деле, я…

— И она превратила меня в вампира в больнице, так как ей стало меня жаль, но Хэйкону это не нравится, поэтому она думает, она, возможно, тоже захотят заполучить меня. Но всё в порядке! — Быстро проговорила я, пока мои родители учащённо начали дышать. Я махнула рукой на Эбона. — Видите, она прислала Эбона, чтобы защитить меня.

— На самом деле, — наконец ему удалось вставить слово, — Хейкон послал меня.

Наступила мгновенная тишина и мы все уставились на него.

— Эм, — сказал он. Его уши начали краснеть. — Всё не совсем так, как вы думаете. — Он вздохнул и провёл одной рукой по своим растрёпанным волосам. — Моя дорогая, боюсь, твоя создательница была не совсем честна с тобой. Не существует, злобных вампиров, жаждущих тебя убить. Только охотники, которые всегда нас раздражают.