Кровавая судьба (ЛП)

— Ты выглядишь замерзшей, — Натаниэль отправил заряд синих светящихся электрических искр из кончиков пальцев в камин, сосредоточено посылая стремительную волну энергии, чтобы растопить хворост, до тех пор, пока дрова не загорелись, превращаясь в потрескивающее пламя. Он взял зеленое шерстяное одеяло со своего любимого кресла и протянул ей.

Джослин не взяла его.

Она не пошевелилась и не подняла взгляд. А просто уставилась в пространство, онемев от ночных событий, чувствуя себя одинокой.

Натаниэль развернул одеяло и осторожно обернул вокруг ее тонких плеч, прежде чем опустился на одно колено рядом.

— Джослин, — прошептал он.

Ответа не последовало.

Треск огня можно было слышать сразу отовсюду, акустика большой сводчатой комнаты позволяла звуку отбиваться от стены к стене, от пола к потолку и обратно.

Ошеломляющие полы были выложены широкими сосновыми досками, а панорамные окна открывали захватывающий вид на Северные хребты, насколько хватало глаз. Кроваво-красная луна снова стала нормальной, освещая мягким белым светом комнату с древними произведениями искусства, как горящий фонарь в ночном небе.

Еще раз взмахнув рукой, Натаниэль зажег несколько свечей и повернулся к большому гранитному фонтану, который стоял рядом с камином.

Не прилагая особых усилий, потомки Джейдона обустраивали свои дома так, чтобы оставаться в гармонии с окружающим миром. Они добавляли основные элементы земли, ветра и огня в физические строения и почитали небесных богов, расставляя предметы мебели в согласии с естественным движением планет.

Как потомки Небесных Созданий, одареннейших из людей, которые когда-то соединились с Богами, они стали расой, которой управляли луна и звезды; культурой, существующей в совершенном согласии с окружающим миром, пока ее не настигло Проклятие Крови. Но кое-что осталось чисто на интуитивном уровне.

— Джослин, — он попробовал снова. — Не хотела бы ты поговорить со мной?

Она прищурилась, словно смотрела через пелену тумана, а затем покачала головой.

— Ты обещал, — прошептала она. — Ты обещал.

Натаниэль отвернулся.

— Я знаю, что обещал... — он вздохнул. — И нет совершенно ничего, что я могу сказать, чтобы исправить нарушение этого обещания.

Он посмотрел на нее.

— Но ты должна верить мне, когда я говорю, что понятия не имел, что это произойдет.

Джослин заерзала, глядя на него сквозь темные ресницы.

— О чем ты не имел понятия? — ее голос звучал странно.

— Знак.

— Имеешь в виду то, что случилось с Луной и звездами?

— Да.

Она рассеяно рассматривала свое запястье, изучая, словно знала, что метка имеет важное значение, но не могла понять, какое именно.

— Ангел... — он нежно вложил ее руку в свою. — Посмотри на меня, пожалуйста. Не закрывайся от того, что произошло.

Натаниэль поднес тыльную сторону ее ладони к щеке, потом ко рту и запечатлел мягкий поцелуй на костяшках пальцев. Она была его будущим, судьбой, и ей многое предстоит узнать.

Джослин нахмурилась и отняла свою руку.

— Я знаю, ты напугана. И чувствуешь себя беспомощной, но я готов ответить на все твои вопросы, стоит только спросить.

— Ты уже успокоился? — её взгляд выражал сомнение.

Он кивнул.

— Ты никогда не была в опасности. Только не со мной.

— С другим? — спросила она.

— Нет, — его тон был непреклонен. — Мой брат никогда бы намеренно не навредил тебе.

Джослин передернула плечами и покачала головой.

— Какая разница, что я говорю или делаю, Натаниэль? Ты уже решил, что будет дальше. Даже твой брат, кажется, имеет больше контроля надо мной, чем я, — она с отчаянием вздохнула. — Тогда скажи, для чего тебе мое мнение? Я, правда, предпочла бы, чтобы ты не опекал меня.

— Джослин.

— Что? — ее голос звучал с еще большим раздражением, чем до этого. — Натаниэль, просто скажи, наконец, правду. Будет ли это иметь значение? Если я задам любые вопросы, которые только придумаю, скажу все, что ты захочешь услышать, сделаю все, что попросишь, ты отпустишь меня?

Ауч. Натаниэль погладил ее по щеке. У него было тяжело на сердце.

— Это не так просто, тигриные глазки, — он заставил себя улыбнуться, его взгляд смягчился, когда он посмотрел ей в глаза.

Джослин нахмурилась и отвернулась.

— Конечно нет.

Между ними повисло неловкое молчание, пока она снова не заговорила:

— И между прочим, Натаниэль, я не твои тигриные глазки или возлюбленная, — ее голос звучал удивительно вызывающе, несмотря на то, какой беспомощной она выглядела. — И не твоя женщина, — она сказала последнюю фразу более мягким тоном, как будто вдруг испугалась, что сможет спровоцировать его.

Натаниэль потянулся и снова взял ее руку, медленно и рассеянно поглаживая чуть выше запястья, чувствуя ее сопротивление этим прикосновениям. Сопротивление ему. Но передать больше тепла и уверенности можно было через физический контакт, а не только взглядом. Он хотел дать ей возможность ощутить себя, почувствовать его сущность, понимая, что где-то внутри она способна на это.

Он хотел, чтобы она узнала о своем влечении, появившемся из-за химии между ними, и вспомнила, кем на самом деле была.

Натаниэль сознательно делал свои прикосновения легкими, как охлаждающий бальзам в жаркий день, даже несмотря на то, что видел в ее сознании: тревожная картина его собственных глаз, светящихся в лесу, воспоминания о нем больше как о хищнике, чем о человеке, проблески противостояния брату на балконе... и клыки.

— Не смотри на меня так, — сказала она.

— Как, ангел?

— Как будто ты читаешь мои мысли. Или знаешь меня. Как будто я по-настоящему что-то значу для тебя.

Натаниэль покачал головой.

— Я не пытаюсь скрыть что-то от тебя сейчас, Джослин. Да, я читаю твои мысли, язык тела и эмоции. Ты значишь для меня куда больше, чем можешь себе представить, — он продолжил гладить ее руку. — Но не сомневайся, я точно знаю, кто ты на самом деле.

— Действительно? — саркастически спросила она. — И кто же я тогда?

— Ты моя.

Джослин поморщилась и закрыла глаза.

Он наблюдал, как она слушала звуки водопада в сочетании с треском огня, просто давая окружающему шуму захватить ее на какое-то время, блокируя подавляющую напряженность данного момента, и ждал...

Натаниэль ждал, пока она смотрела на пламя, танцующее и извивающееся между горящих бревен, и пыталась игнорировать мягкое тепло, которое начала чувствовать от его прикосновений. Ее реакция на их контакт оставалась еле заметной, но от этого не менее притягательной и неоспоримой.

Влечение было очевидно в ее аромате: слабый запах страха смешивался с возбуждением, тонкий намек предвкушения, спрятанный за тревогой. Она должна была чувствовать, как тело предает ее, так же как и он ощущал ее смешанные эмоции.

Натаниэль намеренно увеличивал жар между ними.

Через некоторое время она подняла голову и встретила его пристальный взгляд.

— Мои эмоции не захлестнут мой разум, Натаниэль, независимо от того, что ты делаешь.

Натаниэль и глазом не моргнул.

— И я никогда бы такого не захотел.

— Ладно... — Джослин сделала глубокий вдох. — Я полагаю, что ничего хорошего не выйдет, если ты продолжишь говорить загадками, или если я продолжу оставаться в неведении.

Он кивнул, пристально за ней наблюдая.

— Но я буду говорить с тобой только при одном условии, или в этом точно нет никакого смысла.

— При каком?

Он протянул руку и рассеянно провел по ее бровям подушечкой большого пальца, заправил несколько выпавших прядок волос за ухо и мягко погладил ее лицо от челюсти к подбородку. А потом ждал, пока она откинулась назад и закрыла глаза.

Когда она подалась вперед, ее губы были сжаты в тонкую линию.

— Что это за постоянная потребность прикасаться ко мне? — Джослин говорила раздраженно, но яркий румянец на щеках выдавал ее.

Натаниэль стоял на своем, без извинений. Ничего не говоря.