Башня духов (СИ)

Винс всё так же увлеченно спорил с Тибором и Миклосом и ничего не видел.

— Джено, хочешь поспорить? — закончив работу и временно скрыв её под пологом невидимости, крикнул Истван и кивнул на студента. — На злотый.

Я невольно прониклась уважением к некроманту. Не всякий маг его профессии способен подчинить духа, даже на короткое время. Значит, Истван носит специальный артефакт — а это вещь безумно дорогая. Такие штучки делают только сами некроманты и редко делятся даже с коллегами. Артефакторы же специализируются на стандартных предметах: защите от нежити, нечисти, усилителях и нейтрализаторах.

Джено сокрушённо развёл руками и покачал головой:

— С тобой только новенькие спорят.

— Он, — пояснил мне маг, — деньги любит и никогда просто так с ними не расстаётся.

— Ага, щас! — обиделся Истван. — Что-то не вижу дома залежей золота. Хотелось бы, но государство не раскошелится, а подработать особо не подработаешь. Тебе-то легче! Недавно и вовсе озолотился!

Джено стушевался и отвернулся. Значит, Винс не лгал, а мне не показалось, будто бы в стенах 'Трёх рыб' не затевалась какая-то халтурка, не учтённая государством. Если это артефакты, то делать и торговать ими без лицензии нельзя.

Закончив препирательства, некромант зашёл за спину Винсу и простёр над ним ладонь. С пальцев соскользнула едва заметная дымка и через мгновение обернулась псевдоинферном. Тот взмыл под потолок и обрушился на Винса с обнажённым мечом в руках. Парень, побелев, испуганно пригнулся, позабыв не только об атакующих, но и о защитных заклинаниях.

Инферн завыл и со свистом опустил оружие на голову Винса. Боевые маги не успели среагировать: всё произошло слишком быстро.

Истван хохотал, Тибор матерился, Миклос крутил пальцем у виска, а Винс недоумённо хлопал глазами, пытаясь понять, почему не только не умер, но даже не ранен.

Вернувший прежний облик дух поспешил улететь восвояси, грозя некроманту всеми карами небесными.

— И как, убил инферна? — отдышавшись, спросил Истван. — Всё, как в жизни.

— Он был ненастоящий, — попытался оправдаться Винс. Лицо его пошло пятнами.

— Настоящий бы тебя на ломти нарезал. Иди, учись, мелочь пузатая! На недельке мне могилы покопаешь. В наказание, так сказать. Ничего, — обнадёжил некромант, — я покойников посвежее найду. Поболтаете о жизни. Можно ведь забрать его на ночь, Авалон? — Истван бросил взгляд на главного мага башни. Тот кивнул. — Обещаю: никаких женщин, никакой выпивки. Трупы исключительно мужские, а согреется за физической работой. Кстати, Рената, и тебя милости просим.

— Тоже копать? — буркнула я.

Перспектива всю ночь провести в обнимку с киркой не прельщала.

— Диссертацию писать. Или тебе не надо? Ладно, заметь, помощь я предлагал, ты отказалась. Все свидетели.

Некромант ушёл, а я отправилась пить лечебную настойку в дом Авалона.

Внутри оказалось уютно, хотя, на мой взгляд, тесновато из-за обилия разного рода предметов. Все стены увешаны полками, а на них — книги, безделушки и памятные знаки. Среди всего этого не сразу заметишь диплом столичного университета под стеклом. Его успели засидеть мухи, а бумага, хоть и зачарованная, пожелтела.

Авалон усадил меня в кресло перед очагом, щелчком пальцев зажёг огонь и ушёл на кухню за бутылкой.

— Вот, не пошла со мной, в неприятности вляпалась, — Миклос нагло пристроился рядом, прямо на подлокотнике.

Я предпочла промолчать.

Взгляд брюнета скользил по шее и как-то подозрительно останавливался на иллюзии платка. Неужели видел сквозь неё? Не удержавшись, проверила: всё в порядке, сделала на совесть.

— Ну и воспитание! — прокомментировал вернувшийся с настойкой Авалон поведение Миклоса. — Угомонитесь вы, наконец?

Маг неохотно слез с подлокотника и, бросив на меня озорной взгляд, пристроился на стуле у книжного шкафа. Сложенные на коленях руки смотрелись забавно: на школьника-первоклашку Миклос точно не тянул. Если он хотел вызвать улыбку, то преуспел.

Авалон разлил настойку по стаканам и раздал присутствующим.

Видя, что маги не спешат пить, тоже подождала, пока напиток попробует хозяин, а потом смело сделала глоток.

Настойка оказалась специфической и очень крепкой. На глазах даже выступили слёзы. Зато, уж чего не отнять, успокоила мгновенно.

Узнав о личе, маги призадумались. Известие их не обрадовало.

Авалон начал выпытывать, как выглядел лич, и, выслушав, сокрушённо покачал головой:

— Не знаю и не слышал. Отродясь в Верешене таких сильных чародеев не водилось. Ритуал он провёл относительно недавно, раз частично сохранил человеческий облик и разговаривал с Ренатой. Только ненадолго его человеколюбие, скоро жертвы понадобятся. И, самое поганое, не прогонишь, не убьёшь… Видимо, придётся специальную команду вызывать.

— Подождите, может, он теорией магии ограничится, — предположил Джено. — Судя по рассказу Ренаты, его мирные вопросы интересуют.

— Так он мирно кого-то и распотрошит, — Авалон налил себе ещё. — Просто чтобы посмотреть, как зелье действует. Вживую, так сказать. Нет, лич — это проблема. И головная боль.

— Но не наша, — подал голос Миклос. — Озвереет лич лет через сто, не раньше, а пока пусть себе волосы выдёргивает.

Авалон недовольно зыркнул на него и процедил: 'Никакой ответственности!'.

Больше о личе в тот день не говорили, зато меня накормили и окружили заботой.

Посидев у Авалона, пошла к себе. Джено проводил до дома и даже заварил травяного чая. Воспользовавшись случаем, попросила наносить воды и дров.

Когда Джено ушёл, осмотрела и выбросила платье — оно восстановлению не подлежало. После завалилась спать, решив, что душевные переживания и физическое истощение вполне оправдывают безделье.

Сон — лучше лекарство от всех бед, а больным он просто необходим. Как бы там ни было, а я нуждалась в новых силах. Никакая магия так быстро не восстановит.

Глава 6

Последствия встречи с инферном залечивала до конца недели.

Джено передал официальное освобождение от утренних собраний и какой-либо работы в Башне, поэтому с чистой совестью спала, ела и гуляла, знакомясь с Верешеном. Вопреки первоначальному впечатлению, он оказался милым городком, хоть и не мог похвастаться особыми развлечениями. Кабачки, почтовая станция, постоялый двор и променад с гномьими лавками, торговавшими самым изысканным товаром, — вот и всё, что предлагал Верешен путешественнику. Я не жаловалась, наоборот, радовалась. Могло быть намного хуже. Выбираясь из кареты на тракте, представляла дыру — а попала в обычный провинциальный городок.

Верешен славился своеобразным лакомством — сдобной косичкой с ягодами и орехами. Называлось оно рушник. Не знаю уж, какова связь между расшитым полотенцем и выпечкой, но я бы за раз с удовольствием съела десяток таких рушников.

Сдобные косички продавались в лавке при пекарне, куда каждое утро выстраивалась очередь из хозяек, не желавших обременять себя квашнёй. Я была с ними солидарна. Хлеб — вещь тонкая, испечь его нелегко. То тесто не поднимется, то с пропорциями не угадаешь, да и печь особая нужная. У меня, к примеру, такой не было.

Там же, в очереди, узнавали последние новости. Их сообщал кучер дорожной кареты, раз в три дня заезжавшей в Верешен по пути между Нийском и Белагой.

Обсуждали в основном обычные сплетни. Верешенцев, как и прочих людей, интересовала столичная жизнь, похождения аристократов и разные светские мероприятия. Волновали их и страшилки о нечисти, которой вокруг хватало. То и дело болтали, будто кого-то загрызли оборотни или утащили в могилу мертвецы.

Безусловно, можно было не стоять в очереди и зайти в пекарню позднее, но тогда терялась прелесть общения.

Я же бегала за хлебом спозаранку по одной единственной причине: меня будил Истван. Не специально, разумеется, просто лопату и кирку таскал Винс, а парнишка не умел ставить их тихо. Инвентарь с грохотом падал, некромант от души честил Винса, входная дверь хлопала — и я просыпалась. Оставалось надеяться, что нерадивого студента скоро заберёт обратно Кристоф. Похоже, Истван тоже об этом мечтал, потому что самым мягким эпитетом в адрес Винса было 'недоумок'.