Огненный джинн (Солнечный удар)

Еще одно музыкальное «дзинь», и двери лифта распахнулись. Пара надменно проследовала в сводчатый мраморный холл. Я тоже собиралась выйти, но двери клацнули, захлопнувшись передо мной, как зубастые челюсти хищного животного.

Глаза Дэвида вновь стали медными, у Рэйчел – возвратились к резкому пылающему золоту. Здесь было так много энергии, что воздух потрескивал, и мою кожу начинало жечь.

– Ну, хорошо, может, нам стоит обсудить это? – спросила я, но тут лифт упал. Я имею в виду – упал. Я завизжала и схватилась за поручни, хотя необходимости и не было – мои ноги твердо стояли на полу. Ни Дэвид, ни Рэйчел даже не вздрогнули. Я оказалась не самой хладнокровной в этой комнате.

– Не заставляй меня делать это, – произнес Дэвид так ровно, словно мы не находились в свободном падении. – Я не хочу сражаться с тобой.

– Это была бы не слишком долгая битва, – ответила Рэйчел, и ее ногти ритмично щелкнули. Они сменили цвет с неоново-синего до ядовито-желтого. Брючный костюм так же изменился в тон. Я знала, точно не представляя, откуда, что это были ее естественные цвета, и она получала через них силу, сосредоточенную внутри. Она копила силы. – Мы оба это знаем, и у меня нет никакого желания травмировать тебя сильнее, чем ты уже навредил себе.

Падение лифта замедлилось, но это ни в коем случае не произошло естественным путем. Даже если бы мы достигли фундамента, я никогда не поверю, что мы опустились на пятнадцать этажей вниз от холла. Нет, сейчас использовалась география джиннов. Человеческие правила применялись только из утонченности и удобства. Лифт был только метафорой, мы давно вышли на иной план существования. Следующая остановка – Дэйджен-Ленд.

– Я не возьму ее к нему. Не сейчас, – снова возразил Дэвид, на сей раз очень мягко, так, что даже не верилось.

Рэйчел усмехнулась.

– За кого ты опасаешься, Дэвид? За Белоснежку или за себя?

– Она еще не готова.

– Тогда девочке самое время подготовить свою задницу. Ты нарушил закон, Дэвид. Ты знал, что рано или поздно тебе придется объясняться.

«Нарушил закон?» Я моргнула. Потом оторвала взгляд от блестящей неоново-желтой угрозы по имени Рэйчел и увидела, что Дэвид стал очень спокойным. Я видела подобное выражение на его лице раньше, когда он стоял между рабством и смертью – это было не принятием, решения, а своего рода исступленная молчаливая храбрость.

– Тогда я пойду к нему один. Нет никакой причины вовлекать ее в это.

Рэйчел щелкнула когтями, обрывая его.

– Ты все прекрасно знаешь. Она – труп в сцене убийства, Дэвид. Преступление во плоти. Она идет с нами. – На сей раз, когда она обнажила зубы, они приобрели остро отточенную свирепость. – И ты же не хочешь оставить ее без поддержки в этом холодном жестоком мире. Как долго она протянет, как ты думаешь?

– Эй! Может, хватит меня обсуждать? – рявкнула я и встала между ними. Как ни странно, Рэйчел, казалось, удивила моя вспышка. – Один из вас прямо сейчас начнет объяснять мне, что происходит. Ну?

В течение целой секунды никто из них не готов был выдать эту страшную тайну. Лифт мягко остановился, и прозвенел звонок.

Наконец Дэвид произнес:

– Мы собираемся увидеться с Джонатаном.

– И я должна знать, кто это, потому что…

– Потому, что он – единственный истинный бог для тебя, в твоем новом существовании, маленькая бабочка, – сказала Рэйчел. Она больше не улыбалась. – Он – самый Старший; тот, кто родился при первом изменении мира. Он – огонь, получивший плоть. И ты на самом деле совсем не хочешь напрягать его.

Двери лифта изогнулись, открываясь. Не знаю, что я ожидала увидеть – может быть, что-то в духе дрянной киношной стилизации под ад – но ничего такого не оказалось, лишь чистый белый коридор, уходящий вдаль.

Рэйчел сказала:

– Ты сделаешь это, раз Джонатан просит. Выбирай, И если ты действительно вынудишь меня сражаться, результат известен заранее.

– Да ну? – Его напряжение внушало ужас. Потом губы тронула легкая полуулыбка. – Может быть, я смогу удивить тебя.

Она склонила голову набок. Бусинки в ее прическе из многочисленных косичек щелкали и шуршали. Никакого другого ответа не последовало.

Дэвид оттолкнулся от стены и шагнул из лифта в коридор. Я заставила себя идти за ним, чувствуя, как в горле моего не совсем материального тела назревает комок паники.

– У нас неприятности, правда? – спросила я. Оглянувшись, я увидела, как двери лифта скользят, закрываясь. Рэйчел нигде не было видно.

– Конечно же, нет. – Он остановился, положил руки мне на плечи и развернул меня лицом к себе. – Джо, ты должна выслушать меня. Это очень важно. Когда мы войдем туда, не говори ничего. Молчи, даже если он обращается непосредственно к тебе. Держи глаза опущенными, а рот закрытым, что бы ни случилось. Поняла?

– Конечно. – Он не выглядел уверенным. Я искала ключ к мучавшей меня загадке на его лице. – Насколько это плохо для тебя?

Вместо ответа он провел пальцами по моим волосам. Сверхъестественные ощущения. Я буквально чувствовала, как распрямляются кудряшки, превращаясь в мягкие волны. Его прикосновения дюйм за дюймом перемещались все ниже, делая волосы прямыми.

Это было настолько нежным и интимным, что я почувствовала слабость.

– Дэвид, – шепнула я.

Он приложил палец к моим губам, заставляя меня замолчать.

– Твои глаза, – произнес он, наклоняясь ближе, – они слишком яркие. Приглуши их.

– Я не знаю, как это сделать.

Его губы были приблизительно в трех дюймах от моих достаточно близко для того, чтобы я могла попробовать их на вкус.

– Какого они сейчас цвета?

– Серебряные. Они всегда будут серебряными, если ты не изменишь цвет.

Его глаза смотрелись коричневыми как осень, выглядя настолько человеческими, насколько это вообще могло быть.

– Попробуй серый.

Я представила себе такой образ дымной серости, нежной, как голубиное оперение.

– А сейчас?

– Гораздо лучше. Сосредоточься на этом цвете, поддерживай его. – Его руки скользили по моей голове, ласкали лицо, большие пальцы мягко касались скул. – Помни, что я сказал.

– Глаза опущены, рот закрыт, – подтвердила я.

Его губы дрогнули в кривой улыбке.

– Почему меня это не убеждает?

– Потому, что ты меня знаешь.

Я взяла его за руки, чувствуя горячую энергию, струящуюся под его кожей. Пламя, словно кровь, пульсировало у него внутри.

– Я серьезно. Насколько все плохо?

Он сделал глубокий вздох и отпустил меня.

– Просто сделай то, что я тебе сказал, и у нас обоих все будет хорошо.

В конце коридора имелась дверь, помеченная красной табличкой «ВЫХОД». Дэвид распахнул ее, не замедляя хода, и я вошла вслед за ним… внезапно ощутив давление, движение, сильный холод, дезориентацию… в чей-то дом. Приятный дом. Серьезно. Много дерева, высокие потолки. Что-то напоминающее каюту, но при этом сохраняющее признаки городского жилья. Огромный, сооруженный из необработанного камня камин, дополненный изящной чугунной решеткой и большим штабелем поленьев, которые, казалось, только что накололи. Гостиная – комната, в которую мы попали – была просторна, удобна, полна мягкой мебели мужских расцветок. Астрономические фотографии на стенах – звезды, планеты. Я отдышалась, взяла себя в руки и встала за одним из диванов, облокотившись на спинку.

Здесь пахло странной смесью оружейного масла и лосьона после бритья. Необычно мужской аромат, который успокоил и расслабил меня – притом, что до того я даже не осознавала собственного напряжения.

Раздался грохот с того места, где, должно быть, располагалась кухня, до конца по коридору и налево, и из-за угла показался человек, несущий три темно-коричневые бутылки пива.

– Привет, – сказал он и бросил одной бутылкой в Дэвида. Дэвид поймал ее на лету. – Опусти куда-нибудь свою задницу. Мы ведь собираемся побыть здесь некоторое время.

Я уставилась на него. Ничего не могла с собой поделать. Дело в том, что после всей предыдущей рекламы я ожидала увидеть трехголового Сатану, дышащего огнем и с застрявшим в зубах человеческим ребром. Но это был всего лишь мужчина. Высокий, стройный, с врожденной грацией движений, напомнившей мне о животных, которым приходилось много бегать для того, чтобы выжить. Он выглядел старше – сорока пяти? пятидесяти? – и его короткие волосы имели песочно-коричневый оттенок, густо перемешанный с серым. Угловатое лицо было обделено красотой во имя кое-чего гораздо более интересного. Жизненная энергия, сила, абсолютная самоуверенность. Он был одет в черную футболку, штаны цвета хаки, какие-то эффектно выглядящие ботинки – может быть Доктор Мартин. Он развалился на диване, руки его и ноги, и вся выражали расслабленность, после чего протянул бутылку и мне. Я потянулась, чтобы взять ее, и тут же взгляд его глаз рывком метнулся к моим.