Руку мне дай...(СИ)

Рука Северуса судорожно дернулась и поправила салфетку…

Он пододвинул Петунье изящную фарфоровую чашку, из того сервиза с красными пионами, который ей так понравился. Вот и сейчас девушка улыбнулась, осторожно держа изящно изогнутую ручку тонкими пальцами.

Северус, глазеющий куда угодно, только не в лицо Петунье, машинально отметил, что ногти на руках коротко обстрижены, а кожа на вид шершавая и слегка покрасневшая. Видимо, Петунья много возится в воде, в горячей и в холодной… У Лили и Нарциссы руки не такие, они белые, гладкие, холеные, с длинными розовыми ноготками. Может сварить ей специальный крем для рук? Он зимой ходил без перчаток, сунув руки в карманы прохудившейся мантии, и кисти покрывались цыпками и ознобышами. Пришлось усовершенствовать громоздкий рецепт на основе ромашки, календулы и гадючьего жира для потрескавшейся кожи.

Вот сегодня же и сварит! И добавит туда пару капель крови рунескопа для быстрой регенерации кожи.

— Ты… вы с Лили… что-то случилось? – голос сорвался на хрип. Пришлось откашляться и отпить крепкого кофе. – Ты бледная…

— Неприятный разговор, — сказала Петунья, пододвинув к себе стул с сумкой и принимаясь доставать оттуда свертки и коробки. – Давай лучше завтракать, я с раннего утра готовила, надеюсь, тебе понравится. Вот, это из французской кухни! Пробуй! – и она отрезала щедрый ломоть источавшего вкусный запах румяного пирога с сырной корочкой. – Французский киш с грибами, луком-пореем и сливками! Круассаны вроде тоже неплохо вышли.

В другое время Северус без приглашения бы накинулся на принесенные яства, но в этот раз чутье легиллимента его не подвело. И делать вид, что ничего не случилось, у него не получалось.

— Постой… ваш разговор… это связано с Лили и… со мной? Я знал, что рано или поздно это случится. Ты ведь никогда не спрашивала меня, из-за чего мы поссорились. Наверное, следовало рассказать сразу, чтобы не было недомолвок. Я трус… боялся, что ты станешь презирать меня и уйдешь, — тихо сказал он.

Петунья вздохнула. Вчера с Лили пришлось поскандалить, сегодня вот это горе носатое надо утешать. Неужели всем старшим сестрам приходится этим заниматься? Смазывать зеленкой разбитые коленки, дуть на них, вытирать слезы и успокаивать?

Видимо, да…

Она положила ладонь на худую руку Северуса. Вот руки у него были красивые, как у музыканта, пальцы ровные и длинные, без выступающих суставов и разбитых костяшек, как это бывает у мальчишек, даже несмотря на его худобу. И кожа белая, почти без загара…

Впрочем, промелькнула мысль, что волшебники мужчины руками особенно ничего и не делают, все только палочкой машут, почему б рукам не быть такими?

— Послушай, Сев… Ничего страшного не произошло. Да, мы вчера поговорили с Лили, но…

— И что она тебе сказала? – Снейп напряженно смотрел ей в лицо. Рука под ладонью Петуньи опять дрогнула.

— Рассказала о том, что у вас в школе процветает то ли расизм, то ли нацизм, — вздохнула Петунья. – Предостерегала, что дружба с тобой может плохо кончится для меня, потому что у вас есть некая организация, которая ратует за дискриминацию маглов. Не то чтобы я тебя осуждаю, но если ты член этой организации, общаться с тобой дальше я и правда не смогу, потому что этим подставлю тебя. Понимаешь? Вероятно, на вас на всех у руководства имеется досье, в котором расписаны связи и знакомства, а тебе на пользу не пойдет то, что ты общаешься с маглой. Так ведь?

Северус низко опустил голову, волосы черным гладким крылом закрыли глаза.

— Все и так знают, что я дружил с маглорожденной. Лили ничем от тебя не отличается, в случае чего, и ей и тебе будет грозить одинаковая опасность… Но я не состою пока нигде! – он посмотрел на Петунью, слегка приподняв голову. – И уже не хочу! Только не знаю, как мне избежать этого…

— Знаешь, прекрасно тебя понимаю. У нас тоже были и есть, наверное, такие шайки, в которых, чтобы доказать свою преданность, требуют убить тех, с кем ты раньше дружил и общался. Так что, если им понадобятся рычаги давления на тебя, то нас вполне возможно, используют, чтобы заставить тебя делать что-то нехорошее.

Северус отчаянно поглядел на нее.

— Что же тогда делать? Получается, я засветился со всех сторон и вас тоже подставил! Если я тут останусь, мне волей-неволей придется дать ответ своим… нанимателям. Меня пока не трогают, потому что мне нет семнадцати, я несовершеннолетний. Но вот зимой…

— А у вас что, совершеннолетие в семнадцать? – удивилась Петунья. – Хм… значит, Лили скоро станет взрослой и независимой, надо же!

— Я не смогу осенью вернуться в школу… — прошептал Снейп, уставившись стеклянными глазами в тарелку с нетронутым пирогом. – Нет, только не это…

— Это потому, что ты поссорился с Лили? Северус, расскажи, почему вы с ней поругались? Что такого произошло? Я не верю, чтобы из-за одного слова, каким бы мерзким оно ни было, можно забыть о стольких годах общения. Наверняка там было еще что-то.

Парень слабо покачал головой.

— Я во всем виноват… Не смог промолчать.

— Молчать – это не выход, — резко сказала Петунья. Неужели Снейп настолько зомбирован, что как попугай повторяет слова сестры? – Надо разобраться! Я обещаю, что буду совершенно беспристрастна. Я же вижу, что тебя это гнетет. Расскажи, легче станет! Поверь, я не стану тебя осуждать. Всегда нужен взгляд со стороны, чтобы понять, кто виноват.

— Рассказать… — прошептал Снейп. – Нет, лучше я покажу тебе, так будет понятнее и быстрее.

Он встал и ушел в гостиную.

Послышался рев пламени в каминной трубе, а потом он тихо заговорил с кем-то.

Через несколько минут Северус вернулся, неся в руках странную каменную чашу, испещренную какими-то непонятными символами и значками. Неизвестный предмет был осторожно водружен на стол.

— Это думосбор. Артефакт, в котором можно просмотреть воспоминания, — глухим голосом рассказывал Северус. – Попросил у Люциуса. Рассказывать долго, и всегда есть вероятность заподозрить, что я могу выдумывать, чтобы обелить и оправдать себя, а так… сама все увидишь. А это, — он поставил рядом маленькую баночку с ярко-зеленой массой, прикрытую пергаментом, — это Трикки тебе передала. Мятный соус. К баранине, кажется.

Петунья улыбнулась. Ей очень нравилась маленькая хозяйственная домовитая эльфийка. И такая заботливая… Ну чудо же. А ведь, по словам Северуса, далеко не все волшебники хорошо обращались со своими домработниками. Хотя, впрочем, в магловском мире тоже самое. Господи, ну и тоска…

Снейп тем временем угрюмо доставал палочкой прямо из виска длинные серебристые сияющие нити и помещал их в свой думосбор. Петунья смотрела на это действо с раскрытым от изумления ртом. Ничего себе! Воспоминания в материальном виде!

— А я смогу их увидеть? – с любопытством спросила она. – Ты помнишь, что у меня магии как бы нет?

— Cможешь, — уверил ее Северус. – Тут работает сам думосбор, а не твоя магия. Ну что, все готово! Можешь приступать. Наклоняйся и погружай лицо прямо туда, — и он придвинул каменную чашу с переливающейся серебристой субстанцией поближе.

Петунья ни за что не отказалась бы от столь заманчивого эксперимента и, ни секунды не колеблясь, опустила голову в думосбор…

Все закружилось перед глазами в разноцветном вихре, Петунье казалось, что она бесконечное количество времени падает вниз головой в холодной пустоте… как вдруг она зажмурилась от яркого солнечного света и обнаружила себя сидящей на песке возле озера. Невдалеке возвышался огромный величественный замок, в котором Петунья немедленно признала Хогвартс. «Значит, вот как он выглядит…»

Она торопливо встала и отряхнула одежду от песка. Мимо ходили и смеялись разновозрастные школяры. Метрах в пятидесяти от озера начиналась трава, а чуть дальше росли кусты и деревья.

Петунья разглядела сидящего в одиночестве в тени кустарника Северуса и направилась к нему. Было забавно, что ее никто не замечал. Как будто она в реальном мире стала невидимкой. Впрочем, она ведь находится в прошлом времени.