Как разозлить дракона (ЛП)

что я отвергала всех парней, которые

ко мне клеились. Джонас довольно-

таки

спокойно

относился

к

сексуальным отношениям на работе.

Главное правило запрещало секс с

клиентами.

Но

зато

со

всеми

остальными, включая коллег, можно

было трахаться, как кроликам. Пока

это не мешает работе. Если вдруг

нечто подобное произойдет, будут

проблемы. А никому не хочется

иметь проблем с Джонасом. Мне

как-то выпал шанс увидеть босса в

действии, когда один из громил

начал выяснять отношения с кем-то

из обслуги.

У него хватило наглости сказать

Джонасу, чтобы тот катился ко всем

чертям и не лез не в свое дело. Ага,

скажу лишь, что чувак не смог уйти с

работы на своих двоих и больше не

появлялся в “Логове”.

Про следующий раз, когда Джонас

вышел из себя, мне до сих пор снятся

кошмары.

Пришел новый клиент. У него

была огромная свита и он сорил

деньгами направо и налево.

Джонас сидел и наблюдал за ним

со своего места наверху.

До тех пор, пока мужик не начал

приставать к одной из сотрудниц,

запустив руку ей под юбку.

Подойдя

к

бару,

он

начал

заигрывать и со мной. Я привыкла к

подобному, но этот придурок никак

не мог смириться с отказом. Дело

дошло до того, что я врезала ему и

сказал отвалить.

Он схватил меня за руку и дернул

через стойку бара.

Джонас появился прежде, чем я

успела приготовиться для ответного

удара. Парень испарился в течение

нескольких секунд. Я не в курсе, что

произошло после этого, но клуб той

ночью закрылся рано и я знала, что

лучше не задавать лишних вопросов

— уверена, что ответы мне не

понравились бы.

Стефан щелкнул пальцами перед

моим

носом,

выводя

из

воспоминаний. Он обхватил мое

лицо,

выглядя

при

этом

посерьезневшим.

— Ты в порядке, Cher? Уже

несколько дней витаешь в облаках. Я

беспокоюсь

о

тебе.

Хочешь

поговорить? Больно видеть твои

душевные метания.

Печально

улыбнувшись,

я

потерлась лицом о его ладонь.

— Не-а, я в порядке. Просто

устала. Последнее время плохо сплю.

—

Я

усмехнулась

и

дерзко

подмигнула ему. — Думаю, ты все

испортил той первой ночью. Теперь

мне трудно спать в одиночестве.

— В таком случае, красотка, мне

придется исправить эту проблему

наилучшим

образом.

—

Он

подхватил меня на руки и прижал к

своей груди.

Мои руки обвились вокруг его

шеи и я хихикнула.

— Что ты делаешь, идиот?

— А на что это похоже, немощная

женщина? Держу тебя на руках! Тебе

нужно отдохнуть, и я считаю своим

священным долгом позаботиться об

этом.

— Сегодня вечером моя смена,

Стефан. Ты же знаешь, через два часа

я должна быть на работе.

— Нет, не знаю, — спокойно

сказал он, неся меня к лифту. — Но я

точно знаю, что Джонас тоже

заметил твое состояние и поручил

убедиться,

что

у

тебя

будет

свободный от работы вечер, во время

которого ты не будешь делать ничего

сложнее лежания на диване. — Он

сделал паузу. — Разве только тебе не

захочется вызвать кого-нибудь из

парней.

Они

будут

более

чем

счастливы помочь тебе расслабиться.

Возможно, стоит пригласить сразу

двоих. Я был бы рад остаться и

присмотреть за тобой, — закончил

Стефан с похотливой улыбочкой.

— Знаешь, для гея ты проявляешь

слишком нездоровый интерес к моей

сексуальной жизни, — проворчала я.

—

Мне

приходится,

—

не

унимался он. — Поскольку сама ты к

ней интереса не испытываешь. По-

крайней мере, понимаю, что жаркий,

страстный

секс

поднимет

твою

концентрацию и настроение.

Ничего не сумев с собой поделать,

я покраснела.

— Мы можем поговорить об этом

в более приватной обстановке, se il

vous plait? — Прошептала я и

потянула его за ухо. “Пожалуйста” я

сказала

по-французски,

просто

чтобы умаслить его.

— Bien sыr, ma chatte douce (

Конечно, моя сладкая киска. — фр. —

прим.пер.),

—

ответил

Стефан

нахально.

— Надеюсь, под “киской” , ты

имел в виду именно кошку, —

огрызнулась я.

— Конечно, моя милая кошечка,

— издевался он уже на английском.

Он чуть выше поднял меня в своих

руках...

— Эх, что есть, то есть. Ты —

милая киска во всех смыслах. Иногда

это

хорошо,

иногда…

—

он

театрально вздохнул, оглядев меня с

головы до ног. — Это удручающе

плохо. Почему ты не родилась

мужчиной?

К

сожалению,

ты

сочетаешь в себе все, чтобы я хотел

видеть в своей паре. Судьба —

жестокая стерва и любит поиграть с

нами.

Не зная, что ответить, я закрыла

рот и позволила ему отнести себя в

его комнаты.

***

Я не жаловалась, когда Стефан

искупал меня, словно маленького

ребенка и завернул в махровый халат.

Вообще-то, когда он посадил меня

между своих колен и запустил

пальцы в мои короткие волосы,

чтобы высушить их, я была готова

застонать от наслаждения.

Вот теперь и я начала мечтать

стать

мужчиной.

К

такому

обращению можно привыкнуть.

Закончив, он поднял меня и,

отнеся в постель, стянул халат и

нежно уложил под одеяло. Затем,

раздевшись, он присоединился ко

мне.

Стефан

обвил

меня

руками,

притянул к своей груди и прижал. Я

несколько минут прислушивалась к

его

сердцебиению,

прежде

чем

нарушить уютное молчание.

— Это не нормально, да?

— О чем ты, mon cher?

— Это, — я прижалась к нему

крепче. — Я знаю, что у многих

девушек есть друзья-геи, но что-то

сомневаюсь,

что

они

проводят

столько

времени

голышом.

Это

самые

сексуальные

отношения,

которые у меня когда-либо были.

Можно подумать, что это как-то

неправильно. Наверное, мне должно

было бы быть как-то неудобно? — Я

помахала рукой в воздухе.

Я действительно не знала как

объяснить.

— Но такое ощущение, что все

очень правильно. Я по правде не

испытываю

к

тебе

никакого

реального влечения. Но во всех

остальных смыслах мы идеально

подходим друг другу, понимаешь?

Стефан, храни господь его душу,

внимал моим словам так, будто они

были жемчужинами мудрости, а не

детским лепетом.

— Эххх, кто может сказать что

есть норма. — он глянул на меня. —

Для меня это правильно. Мы должны

были встретиться — ты и я. Мы

родственные души, если не телами,

так сердцем и душой. Люди..., — он

замолчал и на мгновение задумался.

— Люди глупые существа, если

подумать. Мы приходим в мир

голыми,

как

и

любые

другие

существа. У людей есть табу и

взгляды на то что правильно и не

правильно.

Мы

—

две

души,

заключенные

в

тела,

которые

выражают

свою

любовь

прикосновениями, а не словами.

Если это не правильно, то я не хочу

быть правильным.

Мои глаза увлажнились. В этот

момент разрушились все социальные

ограничения,

полученные