Между небом и землей (СИ)

Я прижималась всем своим существом, жаждала забрать его душу вместе с телом. На этот раз всё было абсолютно по-другому. Это было обоюдно…

====== Возвращение ======

Сплетение тел в пространстве страданий,

И всплески эмоций даны двум сердцам.

Пути их сошлись в порыве признаний,

Их души забылись, поддались страстям.

Они позабыли о прошлых ошибках,

Во власть отдаваясь грехам и любви,

Очистились души и шрамы зажили,

В объятиях боли и чувства вины…

Тела их любили и были любимы.

Момент покаянья и истины слов,

Их души чисты, сердца их ранимы,

И ими владела святая любовь…

Руки сжимали спину, отдавая ему осколки страсти, склеивающиеся в живую, неприкосновенную любовь. Чувства ожили в благодарность всем словам, произнесенным сегодня. Вопреки всему мы принадлежали, принадлежим друг другу. Глупое одеяло соскочило с кровати, открывая комнате постыдные сцены. Боль отступила, все переживания сделали паузу до завтрашнего дня. Теперь я не боялась наступления завтра, обещающего новые проблемы, новую душевную боль.

Отныне и всегда мы могли пережить любые невзгоды, потому что были вместе, потому что любили… Его шероховатые руки, уставшие от множества испарений зелий, нежно ласкали мой живот, спускаясь ниже. Губы целовали неровно вздымающуюся грудь, принося вздохи новой неги, рваные чувства… Я обращала лицо к небу с искусственными планетами, с неправильно расположенной галактикой. Мои волосы распластались по подушке, неровно спадая с края кровати и колыхались на сквозняке. Я больше не боялась причинить холодную смертельную боль человеку, которого люблю. Его душа открывалась мне порывами страсти, а иней, окутавший комнату серебром, не смел мешать нам. Я была свободна, мы были свободны от злобы, страданий и мглы, до этого момента окутывающей сердца черной дымкой потерь и бед. Эта ночь принадлежала лишь нам двоим, и на полу перестали мерещиться костлявые руки Смерти, стекла облепил морозный узор из острых многоугольников, не позволяющий нарушать эту неспешную идиллию. Покалывания внизу живота откликались неистовыми судорогами. Иногда Северус резко останавливался, застывая в болезненной гримасе, нет, эта боль была другой, она была сладкой, всепоглощающей, в такие моменты я чувствовала, как тепло растекается внутри нас обоих. И только мои глаза открывались от приятной агонии, как его тело снова начинало раскачиваться, не давая возможности ровно вздохнуть. Я утопала в его объятиях, а он в моих.

На потолке образовалось облако, закрывая от нас фосфорицированные планеты и звезды, из него летели редкие снежинки, но, не долетая тел, они испарялись, лишь вокруг кровати образовался серебряный ковер, мерцавший в слабом свете восходящего солнца, проступавшего сквозь украшенное узором окно. Утро прокрадывалось в спальню, и я начала ярче различать его бледное лицо и кожу, его настойчивые руки. Мои губы скользили по его подбородку, едва поросшему щетиной, уже в который раз опускались к шее. Всё, что было нужно — это еще немного времени, чтобы насладиться друг другом вдоволь, ощутить на себе каждую клеточку желаемого тела, познать каждую молекулу души. Он поднял мои ноги себе на плечи и снова жадно, но с противоречивой легкостью, приник к губам, немного покусывая, оставляя неглубокие вмятинки на пересохшей нежной плоти.

Отчаянно хотелось пить, но мы не смели и подумать о том, чтобы оторваться друг от друга, боялись, что подобный момент уже не наступит… Что владеет нами? Конечно же, это любовь. Нет, она не похожа на инстинкты, некий физиологический процесс, любовь — это что-то большее, животворящее, излечивающее. Северус сжимал мои волосы у корней, заставляя вытягивать шею, которую вновь и вновь покрывал влажными поцелуями. Наверное, это кульминация всей моей жизни, таинство, которое я захочу повторить, словно принять еще одну дозу наркотика.

Солнце освещало остывшую, холодную комнату сквозь резные узоры стекла, но нам не было холодно в объятиях друг друга. Контроль силы отступил на второстепенное место. В эти часы я смогла на время стать самой собой, отдаться на волю безграничной любви, и просто проснуться в объятиях Северуса…

*

Анна лежала у него на груди, он слышал её неспешное дыхание, отдающее умиротворением, он проснулся от того, что левое плечо сильно затекло, но не смел пошевелиться, чтобы нарушить её, наконец, спокойный сон. Это утро принесло счастье, ощущение того, что эта ночь ему не привиделась, что она была настоящей, естественной. Северус смотрел сверху на серебряную голову, волосы распластались на его голой груди. Она грела его… он оглядел запорошенную комнату и улыбнулся как-то глупо, в очередной раз задаваясь вопросом, почему же сила любви такая холодная? Но теперь Северус знал, что она безопасна для истинной любви, которую испытывала юная девушка, которая только что вытянула руку в порыве сладкого утра и обняла его вокруг шеи. Смертельный холод не сможет причинить вред, потому что и Северус любит её. Он позволил этому чувству вылиться чистым светлым потоком, понимал, что теперь, увы, не сможет без её хрупкого тела, без её взбалмошного бесстрашного характера, без её свежих поцелуев и без её глубоких зеленых глаз, ни на что не похожих, принадлежащих только ему одному.

*

Я открыла глаза навстречу мягкому свету. Его грудь вздымалась под моей щекой. Внезапно я ощутила правильность всего произошедшего. Всё именно так и должно было быть с самого начала, никаких неудобств. Моя рука скользнула по его животу, а на лице замерла улыбка неподдельного удовлетворения. Эта ночь не была особенной, она была такой обычной, естественной, такой, какой я её представляла. Я проснулась на груди любимого мужчины, в его сильных, кротких объятиях. Мой взгляд отказывался подниматься и посмотреть ему в глаза, хотя теперь я точно знала, что не увижу в них отторжения, болезненной отчужденности. Мы правомерно владели друг другом без тайн. Лишь немного потянувшись, я заключила его в новые объятия. Просыпаться вместе так хорошо…

Северус не спал, я чувствовала его ровное дыхание и эмоции. Он был расслаблен, умиротворен, так же как и я. Я приподнялась на локте и с улыбкой посмотрела в его черные глаза, больше не выражающие всеобъемлющую тоску и боль. Так легко переживать беды вместе. Он со мной, а значит, ничто не имеет значения. Пускай еще долго я не смогу поверить в то, что я заняла в его сердце главную нишу, но ничего больше не оторвет меня от этого мужчины. Я не собиралась уничтожать в Северусе чувство вины за прошлые ошибки, это мне не под силу, я просто буду рядом и поддержу в трудную минуту, так же как он подержит меня…

— Доброе утро, — сладко потянувшись, прошептала я, даже не пытаясь стереть с лица блаженную улыбку.

— Доброе… — казалось, что остальные слова потонули где-то; Северус не привык говорить слово «добро» и желать доброго утра другому человеку, но мне и этого было достаточно.

Вставать не хотелось, мои силы восстановились, все были живы и здоровы, а значит, нужно было продолжать наш путь, а не сидеть взаперти. Первой, не самой желанной целью было найти Гарри. Найти друзей и объединиться в поиске последнего неизвестного крестража. Я сильно переживала за то, что нам не удалось уничтожить Нагайну в моём поместье в день побега, но тогда было ведь совсем не до этого.

Что значит объединиться с Гарри? Это самый тяжелый и угнетающий взгляд на Сириуса, объяснения, новая волна вины, но этого, увы, все равно было не избежать. Я должна быть смелой.

Северус прекрасно знал, что сулит нам эта встреча, но, потеряв связь с Хогвартсом, он был вынужден следовать всеобщим решениям, идти за Гарри Поттером, который всё так же напоминал ему о Лили.

Мы сидели на кухне за чашечкой чая, ожидая пробуждения Игоря и Драко.

— Северус, скажи мне, что ты всё-таки утаиваешь от меня? — спросила я, вспоминая наши разговоры в доме его родителей.

— Анна, прости, но я не могу сказать тебе этого, это было волей Дамблдора.