Свора - Зов крови (СИ)

— Грем давно уже уехал, и хорошо, что вы приехали… я ходила посмотреть как выносят из дома родителей вещи… не думала, что будет так больно это увидеть.

— Тебе не стоило ходить, — мягко сказала я, Бет в знак солидарности кивнула головой.

— Стоило, мне нужно было попрощаться с ними, на свой манер. Я очень надеюсь никогда больше их не увидеть.

Меня ошеломили ее слова. Но глаза Евы не были безумными, злыми или испуганными, она определенно верила в то, что сказала. Под нашими обалдевшими взглядами Ева немного смутилась и, запахнув на себе широкие полы вязаного кардигана, пошла на кухню. Мы последовали за ней, ведомые интересом — раньше мне не приходилось слышать чего-то подобного. Как и давно уже не приходилось слышать от Евы слова, наполненные чувствами.

— Не удивляйтесь, но просто их близость была слишком горьким напоминанием о прошлой жизни. И я хочу забыть их, но сильнее всего хочу, чтобы они забыли обо мне. Я не переживаю за Серафиму, потому что по запаху ее крови понимаю, как немного ей осталось. Она умрет, и горе перестанет ее мучить. Но родители… в последнее время они слишком сильно убиваются из-за меня.

Я не знала, что меня поразило более — бездушность слов Евы или полное отсутствие переживаний по поводу своих слов.

— И давно ты за ними следишь, — поинтересовалась Бет, заметив в словах Евы то, что не отметила я.

— Три дня — днем, здесь не так уж много людей, которые могли бы меня заметить. Я просто хотела знать, а теперь жалею об этом. Легче не сожалеть об утерянном, когда заешь, что о тебе никто не сожалеет.

Я сразу же догадалась, кто внушил ей эти мысли. Чертов Прат!!! Наверняка об этом не знал Грем, но в первую очередь я точно сообщу Ричарду, что своим поведением Прат снова подрывает обновление Евы.

— Знаешь Ева, не знаю, что тебе наговорил Прат, но со временем твоя память восстановиться полностью, и ты будешь сожалеть обо всем сказанном — особенно о том, что так спокойно говоришь о смерти Серафимы.

Я не могла промолчать, даже из жалости к Еве, а особенно из жалости к ней, потому что она была моим другом, и это не правильное отношение к тем, кто тебя любит, даже если они не знают, что ты жива.

— Возможно, — туманно отозвалась Ева, очевидно не понимая всего того, что я пыталась сказать. Еще не время, поняла я, и не стоило продолжать этот разговор, от которого хуже становилось только мне с Бет.

Перед нами внезапно появились три кружки с чаем, и, подняв голову, я увидела, с какой неловкостью Бет смотрит на третью кружку, которую поставила перед Евой. Но та просто пододвинула ее к себе, и взяла в руки.

Ненадолго запала тишина. Я не решалась смотреть на подруг и все же заставила себя это сделать. Глаза Евы устремились в окно, возможно туда, где продолжали выгружать мебель из ее дома. Я протянула руку к ее руке, стараясь выразить, как сочувствую, даже если она не понимает этого.

Пальцы Евы были холодны, хотя до этого она по привычке грела их о кружку с чаем, которую по привычке сделала Бет. Мы смотрели друг на друга и нас снедали не только тревога и страх, но и неловкость. Я говорила себе — это по-прежнему твой друг, но на самом деле я знала, что пока что Ева опасна, даже для самой себя.

Бет же, как я видела, тщательно маскировала то, как она смахивала слезы. Это было слишком тяжело для нас троих. Но из всех них было тяжелее мне — потому что мне приходилось останавливать натиск их огорченных сознаний.

— Ну, пора за дело, — я вскоре разорвала эту тяжелую молчанку, потому что просто уже не могла выносить их давление. Стоило моему телу прийти в движение, как сдерживать их стало легче.

Еще лучше стало, как только я задала своему сознанию роботу. Искать долго не пришлось — все книги, которые Грем приносил к нам в дом, в тот вечер, когда мы сообщили Бет и Теренсу кем они стали — все еще стояли в стопке, на маленьком столике, небрежно оставленные.

Ева не стала с нами увлекаться чтением про волков, а взялась вытирать пыль, затаившуюся по углам и на самих книгах. Бет включила музыку на телефоне, и стало веселее.

«Антология вампиров» была первой книгой, и ее мы отставили в сторону, хотя я запомнила имя писателя, чтобы почитать ее на досуге — вампиры, даже не смотря на то, что я прожила с ними большую часть своей жизни, оставались для меня загадкой не меньшей чем оборотни.

Второй шла простая книга в кожаном переплете, но совершенно новая, словно ее издали в последнем десятилетии. Открыв ее, я узнала, что почти не ошиблась — книга вышла как раз в момент моего рождения, но что самое интересное автором был не кто иной, как Вунворт. Друг Грема, рожденный от оборотней, который не унаследовал от родителей быть зверем, зато ставший вполне не уязвимым к болезням и старости, конечно же много знал о оборотнях. Он жил среди них, жил с ними оставаясь человеком.

— Согласно легендам, эффект луны, влияющей на превращение, может быть как минимальным, так и максимальным, когда полнолуние — единственный способ пройти трансформацию. Возможна и такая интерпретация: луна облегчает процесс превращения, но не является для него обязательным, — я прочитала это вслух специально для Бет. Она на миг приподняла голову, но покрутив кончиком носа, вновь уткнулась в другую книжку, намного более старую.

Час ушел на то, чтобы перечитав множество странниц про повадки волков, мы нашли что-то действительно стоящее. К тому времени возле нас уже сидела Ева, очевидно ей надоело убирать, и наша компания была интересней. Я хотела верить, что ее не привлекало к нам то, как бьется мое сердце.

— Оборотни держат свои стаи в той же иерархии, что и волки. Главной является пара — самка и самец, но более дозревшие волки имеют право проверять силу главных волков — тем самым самоутверждаясь, и поднимаются по иерархической градации. Вожак это всегда самый сильный волк. По странным стечениям обстоятельств, не смотря на то, что волчицы слабее, и не так легко переносят трансформацию, именно они всегда в паре являются доминирующим звеном. Волчица — главная альфа-самка всегда решает, кого выбирать для посева, или же распределяет пары, если таковые не сложились. К тому же у волчиц всегда самое сильное ментальное давление на свою стаю. Но при этом главным почетом пользуются старые волки. Если они теряют свою пару, им первым предоставляется выбор волчицы для себя или же ее создание. Такие волки — опасность для главной пары, в основном молодых волков, потому что они вполне могут противостоять им, как ментально, так и физически. Их бояться, и уважают больше всего, и с ними обязаны советоваться. Таких волков в стае не больше 2–3, и они считаются негласными лидерами. Именно они являются представителями стаи на сборах семьи Свор, у них неограниченные возможности, в политике семей. Именно старые волки попадают в представительство Свор. Но таких волков почти нет среди Бешеных волков, так как те почти не живут по законам главной стаи. Если такой волк есть в семье Бешенных — значит они представители старой крови — крови, которая памятует традиции и чтит их. С ними легче всего договориться, по сравнению с другими семьями. Их статус в своей семье так прочен потому, что Свора считается семьей вымирающей и чем старше волки, тем более прочную свору они могут создать. Чаще всего им доверяют создание новых членов для семьи.

Они же ведут и охоту, если семья привыкла к дикой охоте и потреблению еды в такой манере. Пока молодняк жаждет охоты, они следят за ними, не давая совершать ошибок подобных убийству людей.

Старые волки — это оплот Своры, какой бы она не была.

Я задумчиво покусывала губу, потому что прочтенные Бет слова, натолкнули меня на странные мысли. Кто эти старые волки? Я не помнила, чтобы в лесу кто-либо из тех волков был старым, как Изегрим. Но если есть такие волки, что они думают по поводу того, как проводиться превращение и вообще охота за молодняком. Разве им это не кажется странным? Или просто Изегрим взял на себя слишком много. Я помнила, как он боялся, что Волчица может не одобрить его план относительно меня, значит, он все же кого-то боялся!