The Darkness (СИ)

- Кая?

Девушка молчит. Я начинаю кусать заусенцы, посматривая на часы. Каждый удар стрелки отдается мне по ушам в этой тишине. Я чувствую, как в моей голове, словно, надувается шар, мешающий нормально дышать. Дергаюсь, пытаясь вздохнуть. Моё тело начинает расслабляться.

Нет, мне нельзя засыпать на полу.

Это опасно.

Нельзя.

Трясу головой, но в глазах начинает темнеть, отчего я корчусь:

- Черт, - слышу шум. Он повсюду. Это шорохи. Свет тускнеет. Стены начинают шевелиться, словно под обоями что-то перемещается. Я опираюсь руками в пол, наблюдая, как нечто забирается под ковер, ползя в мою сторону. Мой рот раскрывается, но я не могу кричать.

Оно шипит. Шипит.

- В…ф… - я начинаю повторять за ним, понимая, что по спине словно пробежало тысяча пауков. Я чувствую, как они касаются моей кожи своей шерсткой. Я сжимаю глаза, шепча про себя о том, что должен проснуться, что это нереально. Но длинная бледная рука уже выглядывает из-под ковра, тянясь к моему лицу.

Я начинаю кричать, когда она касается моего плеча.

- Дилан! – ощущаю прикосновение ладоней к моему лицу.

Трясу головой, резко распахнув глаза: Кая сидит напротив, держа меня за скулы. Она явно растеряна:

- Ты, ты в порядке? Дилан? Слышишь меня?

Я чувствую, как пот стекает по моему лицу. Тело судорожно дрожит, отчего мне трудно пошевелиться. Пытаюсь дышать. Сердце бешено бьется, что отдает мне в голову пульсацией.

Девушка кусает губы, смотря мне в глаза:

- Дилан, все хорошо, - шепчет.

Я открываю рот, который нервно закрывается, затем снова и снова. Я дергаюсь. Кая корчится от боли, когда я хватаю её за кисти, сильно сжимая. Девушка испускает стон, сжимая губы:

- Дилан, ты не спишь, слышишь? – она приоткрывает рот, переведя взгляд на больную кисть. – Черт, Дилан! – она отпрянула, сев на колени, и начала отползать к стене, поглаживая руку. Я остался сидеть на месте, тяжело вздыхая. Мне не хватает воздуха.

От лица Каи.

У него паническая атака?

Дилан попытался подняться, но тут же свалился на колени. Все его тело тряслось так, словно он нагишом ходил по улице в минус тридцать. Я сглатываю, смотря на свой синяк, и встаю, идя к нему. Парень дергается, когда я помогаю ему встать:

- Тебе нужно умыться.

Он отрицательно качает головой, отчего я закатываю глаза.

- Он не выкидывает её, - дрожащим голосом произносит.

Я напрягаюсь. Видимо, началось.

Дилан прекратил трястись, смотря на меня. Я узнаю это выражение лица. То, что так напугало меня той ночью. Парень ухмыляется, когда его глаза начинают слезиться.

Черт.

Я хочу отойти, но стою слишком близко, поэтому Дилан успевает схватить меня за плечи, резко и довольно грубо прижимая к стене.

- Дилан, - я вскрикиваю, когда он сильно сжимает мои плечи. Черт, теперь синяки останутся. Поднимаю глаза на парня, лицо которого остается довольным:

- Что ты тут делаешь?

Я хмурюсь:

- Боже, во что я ввязалась…

- Что ты тут делаешь?! – кричит он, тяжело дыша. Я вжимаюсь в стену, кусая губы. Дилан наклоняет голову на бок, продолжая смотреть мне в глаза, не моргая. Я сжимаю ладони в кулак, когда он подносит свои пальцы к моим губам. Отлично. Моя челюсть трясется, раскрывая рот, когда он тянет мою нижнюю губу вниз. Она у меня болит от укусов, так что чувствую, как поврежденная кожа вновь рвется.

- Он не выкидывает её, понимаешь? – его голос более спокойный. Я судорожно киваю. Дилан убирает руку от моих губ, опуская лицо, чтобы заглянуть мне в глаза снизу. Я усмехаюсь:

- Почему бы тебе самому не выкинуть её?

Лицо парня моментально меняется, заставляя меня заскулить: он зол. Явно зол, но я даже понятия не имею, что сказала. Дилан сильно бьет ладонью в стену. Я хмурю брови, напряженно сглатывая.

- Ты хочешь убить меня, да? – что он несет. Я даже не могу соединить все в одну цепочку, чтобы понять. Дилан опускается к моему лицу, что заставляет меня задержать дыхание. Я приоткрываю губы, когда он поворачивает мою шею, нашептывая на ухо:

- В…тс…ф…

Эм. Я пытаюсь шевельнуться, чтобы отодвинуть его, ведь его холодные губы практически касаются моего уха, что немного неудобно. Его дыхание ледяное, не такое, как у Мета. Они с ним совершенно разные, но меня тянет к обоим. Мне хочется быть с Метом, а помочь Дилану. Правда, мне скорее кажется, что я смогу помочь Дилану, чем добиться чего-то от Мета.

Стоп!

О чем я сейчас думаю?!

Дилан спокойно дышит, что сбивает меня с толку. Он не так напряжен, как прежде. Может, уснул? Аккуратно поворачиваю голову: да, он спит. Выдыхаю. Но Дилан начинает висеть на мне. Я пытаюсь устоять на ногах, но падаю на пятую точку, придерживая парня, который не реагирует. Я выпрямляюсь, осматриваясь. Мама. Она будет волноваться, если не обнаружит меня в комнате, но, скорее всего, если, она выпила с подругой то, либо останется у неё, либо придет и сразу ляжет спать. Что ж, будем надеяться на лучшее. Хотя, в моем положении…

Я тяжело вздыхаю, стараясь удобнее расположиться у стены, ведь Дилан куда тяжелее, чем кажется. Да, такой концовки моего дня я не предусматривала.

Дилан спокойно посапывает, но его лицо все ещё мокрое. Он иногда вздрагивает, дергая ногами или руками, а в целом, когда он такой, то нравится мне больше. Я усмехаюсь, потирая лоб.

На часах уже пол одиннадцатого.

Дверь открывается, и отец Дилана замирает, моргая, видимо, не веря своим глазам. Я мило улыбаюсь, прося его помочь мне встать. Гарольд трясет головой, но опускается, поднимая Дилана на ноги. Тот все ещё в сонном состоянии, поэтому что-то бубнит, пока отец укладывает его на кровать. Он весь мокрый, словно чем-то болен. Я хмурюсь, прислоняя ладонь к его лбу, но Гарольд говорит, что это нормально. Его наоборот нужно укрыть. Я напрягаюсь, когда понимаю, что Дилан хоть и мокрый, но холодный.

Мужчина провожает меня до квартиры, не спрашивая, что я делала там. Думаю, он устал после очередного вызова, но завтра обязательно начнет выяснять.

Я открыла дверь: в коридоре у стены спала мать. Да, она пьяна. Я закатываю глаза, обходя её, и направляюсь в свою комнату, чтобы, наконец, лечь спать.

Этой ночью никто не кричал.

========== Глава 10. ==========

Моя мать, вроде, - взрослый человек, твердящий, что пьёт в последний раз, но все повторяется. Она, стакан воды, пара таблеток и головная боль. А ведь впереди ночная смена.

Я зашла на кухню:

- Как ты?

- Боже. В следующий раз буду осторожней, - она держится за лоб.

Я закатываю глаза, проходя к холодильнику:

- Ага, ага, слышала уже.

Женщина молчит, тяжело вздыхая:

- Мне не хватает его.

Я замираю с бутылкой молока в руках. Поворачиваю голову, чтобы рассмотреть, в каком состоянии мать. Она вспоминает отца не так часто, да и говорит так, словно он умер.

Но, если честно, иногда мне так и кажется. Его нет с нами. Его покорило море, затмив весь рассудок ещё в детстве. А моя мать была сильно влюблена в него, поэтому соглашалась на все, даже ждать его. Она и до сих пор любит его. Сильно, ведь ждет. Кажется, прошло уже больше года со дня его последнего приезда. Если быть честной, то у меня нет такой сильной привязанности. Он не участвовал в моей жизни. Единственное, что он сделал, это познакомил меня с морем. И этого вполне достаточно, чтобы любить его.

- Ладно, - женщина поднимается, глотая таблетки, - я в ванну, а ты, - смотрит на меня, задумавшись, - а у тебя выходной, - махнула рукой, покидая кухню.

Такое впечатление, что меня послали.

Я открыла бутылку, поднося её к губам.

- Не из горла! – крик мамы, заставляет меня дрогнуть, отчего немного ледяного молока проливается мне на шею. Я сжимаю губы, развожу руки и прикрываю глаза:

- Я поняла!

Возвращаюсь в комнату, чтобы продолжить делать домашнюю работу. Но мысли перегружены иным. За вчерашний день произошло больше, чем за десять лет моей жизни: ко мне приходил Мет, мы чуть ли не поцеловались, я помогала Дилану, который в последствии опять рехнулся под вечер. Я потираю лоб, сидя за учебником. Поднимаю глаза на окно: волны бьются о берег. Скорее всего, будет шторм.