Побег в Секвойю (ЛП)

— Мы хотим присоединиться к вам. Помочь вам, — говорит Сайлас.

Она прижимает руку к его груди.

— Звучит великолепно, — воркует она. Макс ухмыляется. Сайлас становится красным. Он смотрит куда угодно только не на Ваню. — Но если вы присоединитесь к нам, я никогда не позволю вам уйти, — предупреждает Ваня.

Ее рука все еще лежит на его груди, но теперь она смотрит на каждого из нас по отдельности, чтобы нам всем стало это ясно. Ей нравится шутить над Сайласом, но где-то в глубине скрывается недоверие.

А ничего другого я и не ждала. Петра никогда бы не приняла новоприбывших без того, чтобы сначала не напугать их смертью. В месте, где постоянно нужно бороться за собственную жизнь, нет места милости и сомнению.

— Мы были бы счастливые, если бы могли остаться, — говорит Дориан.

Ваня улыбается и делает шаг назад, прочь от Сайласа.

— В процессе перехода я пошлю вас в одну из наших хижин. Завтра мы познакомимся получше.

— Само собой, разумеется, — кивает Дориан. Сайлас недоверчиво смотрит на него. Эта комната пропитана нервозностью, она слишком жестока с границами.

— Только скажите мне одно: есть еще выжившие в Роще?

Мой живот сжимается. В комнате становится совершенно тихо. Мы качаем головой и смотрим в пол. Холли выжила, но она никогда не узнает этого от нас.

— Мы же сказали вам, что просили ее пойти с нами, — говорит Мод. — Мы пытались ее предупредить. Никто не может сказать, что мы ничего не сделали, — пожалуй, верно, но на это теперь никто не купится, а Мод должна просто закрыть рот.

— Вы уверены, что больше никто не ускользнул? — спрашивает Ваня.

— Последнее, что мы видели, как здание полностью разрушилось. Мы оставались там так долго, как только могли, — отвечает Сайлас.

— Я охотно верю в это, — говорит Ваня. Она поворачивается к нам спиной.

— Сюда, вдоль, — Макс ведет нас наружу в коридор. Он шагает впереди, держа отчетливое расстояние между нами.

— По крайней мере, они оставляют нас здесь, - говорю я.

За секунду Зонг оказывается между мной и Сайласом.

— Вы знаете, кто это был? — шепчет он.

— Тссс, — Дориан взглядом указывает на Макса.

— Кто? - шиплю я.

— Ваня — сестра Петры.

— Сестра? — я даже не знала, что у нее она была.

— Ваня высказала дикие угрозы, прежде чем отправить нас. Она просто ушла в Пустошь и никогда не возвращалась назад. Петра даже никогда не упоминала ее имя.

— О чем вы там шепчетесь? — оборачивается Макс. Он останавливается и ждет, до тех пор, пока мы не догоняем его.

— Я просто любовалась твоей задницей, дорогой, — говорит Мод и подмигивает ему. И мы смеемся слишком громко, явно перегибая палку.

Почему Ваня ничего не упомянула об этом? И почему она вообще убежала из Рощи?

КВИНН

Я останавливаюсь под разрушенным козырьком, чтобы хоть ненадолго спрятаться от дождя, и вытаскиваю карту.

Судя по всему, Секвойя находится за сотню километров от Святого Панкраса, а я не прошел еще даже половину.

Я в пути всего пару дней и уже в полной заднице. И кроме того израсходовал слишком большое количество кислорода. Джаз сказала, что мне нужно держать путь на Хенли, а потом идти по старой дороге.

Легче сказать, чем сделать. Поиски министерства после их уничтожения стихли, и развалины перегорожены на расстоянии нескольких миль.

Что только я думал? У Беа нет никого, кроме меня, а я просто бросил их. Теперь я один. Беа такая хорошая, но мы оба не знаем, когда мы увидимся снова.

Брезент лопается под весом воды, которая собирается, и я быстро выбегаю под дождь, прежде чем она обрушится на меня. Улица узкая и темная, большинство домов полностью разрушены.

На земле я замечаю следы от бронированных гусениц. Я подхожу к одинокому кроссовку на улице, поднимаю воротник пальто и встаю на мыски.

За поворотом улица внезапно заканчивается. Вместо этого там свалена гигантская гора ржавых останков автомобилей и помятых грузовиков. Остается только перебраться.

Я упираюсь ногами в окна и на боковые зеркала, теряю равновесие и поскальзываюсь на мокрых машинах, и когда, наконец, я забираюсь наверх, вижу, что дальше дорога свободна, и еще вижу реку.

Но там что-то двигается.

Два человека.

Они останавливаются и внезапно смотрят на меня. Поспешно я опускаюсь и повисаю на руках с другой стороны, прыгаю, и моя рука цепляется за металлический край.

Рана не большая, но глубокая. Я вытираю ее о штаны, и так как нет ничего, чтобы обеззаразить рану, я поднимаю маску и плюю на рану.

Она горит огнем. Я сжимаю кулак, чтобы не заорать.

— Дерьмо, — извергаю я.

Я поворачиваюсь к реке и быстро двигаюсь вдоль его течения. На береговом помосте, который окружает что-то, что раньше было, вероятно, каменными львами, я останавливаюсь.

Степени ведут вниз к причалу, и там закреплена лодка. Она не новая, но все-таки она плавает.

Нет оснований медлить. Я бегу по ступеням вниз.

Лодка закреплена потрепанным канатом, весла торчат в корпусе, кроме того на земле разбросана куча хлама: бутылки воды, приборы для дыхания, спальные мешки, носки, пистолет.

Дальше вдоль причала пришвартована еще одна лодка. Они могут последовать за мной, если он поймают меня, и на второй лодке может быть оружие.

Но как бы то ни было, я должен попытаться защититься. Я прыгаю в лодку, она качается и ударяется о причал, немного воды попадает внутрь.

Я сажусь вниз, чтобы не свалиться в реку, хватаю пистолет и прячу его в пальто. Затем открываю рюкзак и запихиваю туда спальный мешок.

И застываю, когда слышу шаги. Затем я замечаю девушку, которая бежит в моем направлении за береговой стеной.

Она спускается и, заметив мой взгляд, она кричит:

— На моей лодке! — когда она достигает последней ступени, то поскальзывается и падает вниз с лестницы.

Поспешно я развязываю узел на канате.

— Нет! — умоляет девушка. — Подожди! — она сидит наклонившись вперед, держась за живот. Девушка убирает волосы с лица и медленно встает на ноги. Я свободно гребу. Это труднее чем я думал, течение тянет меня. — Мне нужен кислородный баллон, — кричит она. У нее уже есть один и поэтому я гребу дальше.

Они все носят его? Кому здесь не нужен кислород?

Она распахивает пальто. Ее живот круглый.

— Пожалуйста, — всхлипывает она. — Я беременна.

Ей не может быть больше шестнадцати с ее стеклянными глазами-шариками. Ее куртка полностью промокла, волосы приклеились к лицу. Я не могу обокрасть беременную девушку.

Так низко я еще не опустился.

— Ты здесь не одна, — утверждаю я. Она кивает и бросает взгляд через плечо.

Не знаю, могу ли я доверять ей, но я перестал грести, чтобы позволить течению отнести меня к ней. Я бросаю ей канат, и она туго привязывает лодку обратно к якорной стоянке.

— Спасибо, — говорит она, как раз тогда, когда парень ее возраста показывается на лестнице. На нем нет аппарата для дыхания, и он дышит, как сумасшедший. Когда он подходит ближе, я бросаю ему бутылку из лодки.

Он ловит ее, прижимает маску к лицу и делает пару глубоких вздохов. На его опухшей нижней губе красуются две фиалки. Он выглядит как кто-то, с кем Сайлас познакомился бы.

— Вон из лодки, — говорит он.

Я больше не хочу рисковать: моя рука скользит в карман пальто и обхватывает пистолет.

— Вы - мятежники?

— Вон из лодки, — повторяет он. Я твердо держусь за столб, другая рука все еще на пистолете и выбираюсь на причал.

— Мне нужно двигаться в западном направлении, — объявляю я.

— Что тебе там нужно? Ты не выглядишь как Извергнутый. И ты также не принадлежишь к мятежникам, — говорит девушка. Она явно думает, что я выгляжу как полоумный.

— Мне нужно место под названием Секвойя.

Девушка продолжает смотреть на меня, а парень без всякого предупреждения лезет под куртку и выхватывает пистолет.

Я полностью выбит из колеи, поэтому хватаю свое оружие и целюсь им в девочку, действительно идиотское действие. Это же очевидно, что я не нажму на курок.