Отравленная роза (СИ)

- Люмос Максима, – равнодушно скомандовал Люциус, отправляя на потолок шар света.

Амелия сидела у стены камеры и невидяще щурилась, она успела привыкнуть к темноте, пока похитителей не было. Наконец, глаза сфокусировались, в них не было страха, удивления, в них мерцала отчетливая злоба и ненависть.

- Вы… – яростно выплюнула она сквозь зубы.

Взгляд сидящей на замызганном матрасе со старыми пятнами крови Боунс переместился на остальных. Уверенность, она изначально практически точно могла определить, кто были ее похитители, ни секунды не сомневалась и получила подтверждения. Аллегра не подавала вида, не было жалости в карих глазах её отца, она держится, но пока ничего не произошло.

- Мисс Боунс, кто вас учил так здороваться? – насмешливо кинула Кэрроу, отчего у Люциуса внутри все похолодело.

Маска, наверняка фасад равнодушия. Снейп прислонился к железной двери, скрестив руки на груди, и наблюдал, ожидая команды к действию. Его актерская игра была ничуть не хуже. Чертов предатель…

- Что вам нужно, Малфой? – вскочила она на ноги, обращаясь отнюдь не к Кэрроу, теряя остатки самообладания.

- Вы прекрасно знаете, что нам нужно, Амелия, – полным достоинства тоном ответил Люциус.

- Я ничего не скажу!

- Этого следовало ожидать, но боюсь, у вас не будет выбора, – вторила Аллегра в такой же манере.

Взгляд Амелии обратился к Северусу – единственному человеку, который не должен был здесь находиться, человеку, которого она оправдала четырнадцать с половиной лет назад, когда Лорд пал от руки Гарри Поттера, а Дамблдор с пеной у рта доказывал, что подопечный раскаялся и перешел на сторону добра ещё до окончания войны. Как она была неправа, вырыла себе могилу еще тогда… Северус смерил её равнодушным взглядом.

- Снейп… – прошипела она, сделав шаг навстречу.

- Полегче.

Палочка Аллегры предупредила действия разозленной ведьмы. Люциус наколдовал стул посреди камеры.

- Присядьте, мисс Боунс, успокойтесь, – елейно произнес он.

Но женщина пыталась воспротивиться, проигнорировав предложение.

- Советую по-хорошему, – сказала Аллегра, угрожая.

Никакой реакции, абстрагирование от ситуации. Амелия фыркнула в сторону мужчин. «Амикус» посмотрел на Малфоя вопросительно.

- Я, возможно, повторюсь, но у вас нет выбора.

Империус на нее не действует. Брыкаться не стоило – это лишь трата времени. Ей придется… Небольшая пауза, Люциус не ожидал…

- Круцио!

~~

Я почувствовала, как моя энергия превращается во что-то омерзительно темное и накрывает меня с головой. Красный луч света ударил в грудь пленницы, свалив ее на пол. Держится, не стонет, я ощутила жар в теле, смрадный, но, в тоже время, непоколебимое удовлетворение власти. Безоговорочный контроль над чужой болью. Завораживающе, то же я испытывала, когда проклинала Северуса несколько месяцев назад. В глазах Люциуса ошеломление, постепенно сменяющееся одобрением, но оно было каким-то наигранным, неживым. Жестокость, я так жестока… Мерлин, что же я творю? Первый стон Боунс вывел меня из некоего оцепенения, я на автомате опустила палочку, завершив заклинание. Бесчеловечно, я бесчеловечна… Мерлин, как же так можно? Своими руками я совершаю зло, преступление. Амелия лежала на полу, пытаясь привести дыхание в норму.

- Подонки, – тихий шепот.

- Ну, же, Амелия, давайте не будем все усложнять, – усмехнулся Малфой, отходя от шока после моих действий.

Я чувствовала, как взгляд позади стоящего Снейпа прожигал дыру в моей спине. Почему? Что я сделала неправильно? Я выполняю свою роль, очевидно… Успокаивать себя сложно, особенно когда понимаешь, что ты чудовище, но нужно держаться. Только что осознанно причинила боль тому, кто ее не заслуживал…

- Я ничего не скажу… – продолжала настаивать волевая Боунс, сплевывая на пол кровь. – Убейте меня сразу!

Справа послышалось наигранное цоканье. Люциус включил сарказм:

- Не стоит торопиться, умереть вы всегда успеете. Встаньте.

Женщина к удивлению поднялась, гордо, так надменно, что сам комедиант Люциус мог бы взять у нее пару уроков. Испарина на лбу соответствовала только что перенесенному пыточному заклятию, но она держалась, сильная, правда долго не протянет. Удивляюсь собственному цинизму, словно все чувства выключили, самоистязание отошло на второй план, мои мысли были позади, исследовали человека по имени Северус, а на иных мне было все равно. Мерлин, кем я стала? Нет в душе угрызений, смотрю в глаза обреченной женщины, которую придется убить, возможно, именно мне, и ничего не чувствую. Равнодушие… А может, собранность и остатки самообладания? Да нет же, именно равнодушие, отрешенность… Я слепила себя такой, какой хотела. Эхо обрывков уговоров Амелии принять сидячее положение. Вежливо, порядочно, Люциус просто еще не вышел из себя…

- Я сказал: сядь! – наконец рявкнул он.

Это игра такая, заставить ее сесть без применения волшебства. Я обернулась на Снейпа, создавалось впечатление, что ему скучно смотреть на наши издевательства. Испытывал ли он что-то в этот момент? Может быть, но маска была идеальной… Лицо Люциуса посетила гримаса ярости, ему не подчинялись, он терпеть этого не мог; быстрым шагом подойдя к ведьме, он взял её за шкирку и буквально кинул на стул, моментально наколдовав веревки, обвившие пленнице ноги и руки. Можно было сделать так сразу, но все же Люциус садист, его чудовищность куда более опытная, нежели моя, и я вдруг подумала, что он сексуален, когда ведет себя как маньяк. Он вернулся на исходную и прочел в моих глазах эту искру, даже не понял сначала…

- Северус, думаю, пора начинать, – скомандовала я, пропуская его вперед себя.

Снейп как-то вальяжно подошел к женщине, съедающей его ненавистным взором. Дай волю, Амелия самолично перегрызет ему горло. Я достала золотые часы отца из нагрудного кармана. До встречи с Томирисом еще полчаса. Думаю, никто не обидится, если я ненадолго отлучусь к этому времени.

- Бесполезно, вы не пробьетесь через мой барьер, – поняла она наши намерения, стараясь дезориентировать.

Увы, Снейп слишком бесстрастен и его не собьешь глупыми провокациями. Собранность и концентрация – вот основные качества леглимента, вот основные качества человека, что стоит спиной ко мне, завораживая чернотой силуэта. Никто: насильник, саркастичный сальноволосый ублюдок, предатель… Но именно он заставляет моё сердце биться быстрее и впадать в апатию долгими одинокими вечерами, или кутаться в тепло Люциуса в надежде, что когда-нибудь я смогу точно так же прильнуть к губам Северус, прислониться щекой к бледной груди, испещренной шрамами заклятий. Нет, я не представляю Люциуса на его месте, просто потому что он оправдывает все ожидания, с ним хорошо. Люциус может дать то, что мне никогда не получить от тебя. Я не изменяю любви, не измеряю в ошибках, я вершу удовлетворение плоти, но отнюдь не души. Проще, когда ты стоишь сзади, и я могу обмануться, что тебя и вовсе нет, забыть на время. Глаза – враги, подстрекатели, провоцируют на тяжесть…

Палочка из черного дерева в бледной изящной кисти поднялась на уровень глаз женщины… Зачарованный спектакль для скучающего сердца. Любуйся, Аллегра, пока есть возможность, считай это подарком. Не знаю, почему мои брови нахмурились, а лицо немного склонилось. Тяжело, тоскливо… Борись, прекрати внутреннюю истерику, её никто не должен увидеть, в особенности… Люциус смотрел на меня как на прокаженную, с толикой отвращения, совсем немного, но я уловила негатив в глазах цвета пасмурного неба. Ему неприятно, что его любовница с откровенной жаждой пялится на ненаглядного профессора зельеварения, коим Северус останется для меня навеки. Прости, Люциус, но ты изначально знал о моих чувствах, ты сам сделал первый шаг и был оповещен о моих странностях. Увы, сердцу не прикажешь… Вот только собственничество Малфоя заставляло стены вибрировать, взгляд вечной мерзлоты, ненависти к Северусу, а на деле – внутри сидит мальчишка, ревнивец, пытающийся не показывать раздражения. Плевать я хотела...