Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн (СИ)

- Очень. И волнуюсь, как она там, в Школе, под руководством Снейпа. И вообще, хочу все закончить и вернуться домой. И в «Нору». И к Сириусу… И в Хог… А ты по нему скучаешь? – я с трудом скрыл улыбку, понимая, какой издевательской она получится. Кэтрин уже несколько лет упорно пыталась сделать из меня то ли слепого, то ли идиота, искренне, видимо, полагая, что я не замечаю ее достаточно странных взаимоотношений со Снейпом. Пару раз меня уже подмывало допросить ее более жестко, так, чтобы она не могла отвертеться, но я удержался. Мне было интересно, как еще долго она будет старательно делать из меня балбеса. Чем-то это даже сейчас напоминало странную игру – она делала вид, что между ними никогда ничего не было, я делал вид, что верю в это. Всех устраивало, все были счастливы, все со своей стороны хихикали над доверчивым компаньоном по игре… К тому же после убийства Дамблдора этим отношениям пришел конец, в чем я не сомневался. Кэтрин сама все видела, понимала, кем оказался этот урод, и тогда я промолчал, потому что не хотел причинять ей лишнюю боль… Беда была в том, что влюбившаяся валькирия любит все последующую жизнь, и, значит, Кэт просто не могла не грустить об этих отношениях и не тосковать по нему… Наверное именно из жалости-то к ней я и молчал до сих пор, позволяя ей думать, что я не в курсе. Точнее, конечно, не догадываюсь…

***

Я не был уверен в том, когда эти отношения начались, но заметил я их в конце шестого курса Кэт. После истории с Хвостом Кэтрин на месяц угодила в больничное крыло, трое суток находилась на грани, я каждую свободную минуту старался провести с ней, хоть как-то поддержать, и, само собой, было не до раздумий. Но вскоре ей стало лучше, прозвучало «Жить будет» - каким облегчением для всех нас стала эта фраза! – и стало спокойнее. А потом, продолжая навещать сестру и ожидая, когда же ее выпишут, чтобы просто сходить к Хагриду и попить чаю, что всегда было для нас маленькой радостью, просто обнять ее, не чувствуя запаха лекарств и зелий, начал замечать кое-что еще, кое-что весьма любопытное и странное…

Я ни разу в жизни не видел, чтобы Снейп столько времени проводил в больничном крыле и так пекся о пациенте. Не то, что не видел, я о таком и подумать никогда не мог. Но тут факт был налицо – если бы не другие обязанности и дела, он бы вообще, по-моему, из палаты не уходил. И хотя в каждый мой визит, если он был там, он за какой-нибудь книжкой или газетой сидел в дальнем углу палаты, читая, я начал здорово сомневаться в том, что в мое отсутствие дела обстоят так же. И не ошибся.

Было уже довольно поздно, когда я, на ходу отвязавшись от менторским тоном читавшей мне правила Школы Гермионы, под Мантией, крался в Больничное Крыло. Мне отчего-то именно в тот вечер здорово захотелось навестить сестренку, а в том возрасте я жил по принципу «захотелось – сделал». В том, что там уже никого не будет, я не сомневался. Мадам Помфри тоже спит, пациентов кроме Кэт не было, Снейп (я так думал) тоже там по ночам не сидит. В последнем, как легко догадаться, ошибся. Дверь была закрыта, но не заперта, впрочем, опасности для Школы вроде бы миновали. Я начал было уже ее открывать, стараясь не показаться из-под тогда еще большой для меня Мантии, как вдруг рука так и застыла в воздухе. Было от чего. По ту сторону двери раздался тихий женский смех, принадлежавший Кэт, и негромкий, едва слышный мужской голос. Причем принадлежал он явно не дяде Тому, который так тихо на моей памяти вообще не разговаривал. Я машинально коснулся ручки и тут же убрал руку – заходить передумал, тем более что даже будь там дядя, мне бы пришлось несладко. Строгость моего опекуна была в нашем окружении предметом шуток и входила, наверно, в список первых ассоциаций с его именем…

“Тем более попадаться не хочется Снейпу”, - отступая от двери и готовясь идти обратно, подумал я. – “Снейпу?!”.

Декан Слизерина смотрел прямо на меня, так, что я испугался было, что Мантия спала. Но рука, сделавшая несколько царапающих движений, словно попытка ухватить ткань, подсказали мне, что он меня не видит. И все же я не то, что шагать, я дышать боялся.

- Да показалось мне, кому по ночам ходить охота? – послышался недовольный слабый голос Кэтрин. – Хватит кого-то там искать! – дверь захлопнулась, закрыв меня от зельевара.

Способность двигаться вернулась и я со всех ног поспешил обратно в Общую Гостиную, попросив по пути Полную Даму умолчать о моем походе, где на меня снова напустилась Гермиона… Но я ее не слушал, мои мысли в тот момент потрясло другое: присутствие там Снейпа в столь поздний час, когда ему вообще-то полагалось находиться явно не там, а в своих личных апартаментах. И хотя Герми и Рон, которым я про эту «встречу» рассказал, были свято уверены, что его постоянное нахождение рядом с сестрой вызвано серьезностью ее болезни и лечения, у меня на дне души зародились первые, и уже достаточно сильные, подозрения. Потом я уже следил за ними, хотя и сам себе в этом признаваться бы не стал. Но долгое время ничего всерьез подтверждающего мою теорию не случалось. Однако поездки Снейпа к нам (он якобы подружился с дядей и ездил в гости к нему), то, что Кэт во время обмена с университетом и потом, когда работала, будучи в Школе, за трапезой сидела рядом с ним и нередко довольно-таки мило с ним беседовала, пара случаев нашего с ним личного общения, во время которого я за минуту не услышал ни одного его ехидного «Поттер» и ни одного замечания в адрес меня или отца, то, что после выпуска Кэт, случалось, обращалась к нему на «ты» и по имени… Ее кольцо на пальце (купила она его, как же!)… И множество мелочей типа случайных оговорок и впадений сестренки в задумчивое состояние, крайне высокодуховного общения ее и Снейпа, стоило мне показаться на горизонте, все больше с каждым годом укрепляли мои подозрения. А в последние месяцы, после смерти Дамблдора и всего прочего, подозрения эти перерастали уже в прочную и сильную уверенность.

Не могли ее не укрепить и те обстоятельства, что стоило мне заикнуться о том, чтобы разобраться с ним или же просто что он – урод и сволочь, предатель, Кэтрин приходила в такую ярость, что убить меня готова была. Нет, ярость-то ее вызывали чары Димитра, я это понимал и старался относиться к этому снисходительно. Но вот причина… Я понимал эту причину и радости она мне не прибавляла совершенно. Да и кому прибавит радости тот факт, что твоя сестра влюблена в одного из твоих врагов? Самых больших врагов. Да и своих, в общем-то, тоже… Молчал я, как я уже говорил, только из жалости к и без того несчастной сестренке. Но в случае возникновения у меня в ее адрес малейших подозрений в том, что она с ним видится, сотрудничает, помогает, что она просто ему верит все еще, молчать бы я не стал. А за три с половиной года моих сомнений и догадок злости у меня накопилось порядочно. Не на сам факт ее к нему чувств, штука это спонтанная. На попытку выставить меня слепым идиотом, причем и все окружающие были в эту игру явно втянуты. И мне даже интересно было, так ли и они искренне верят в то, что я ничего не вижу, или просто решили потешить блажь сестры. Так или иначе, я все еще якобы ничего не знал…

***

- Очень сильно скучаю, - Кэт поежилась от холодного ветра. И тут же опомнилась. – Ты же про папу? – взглянула она на меня. Я только усмехнулся, постаравшись этого не показать.

- Ага. А есть еще кто-то, по кому ты скучаешь? – она помотала головой в знак отрицания. – Ну вот, нескоро я погуляю на твоей свадьбе! – вздохнул я, подыгрывая ее уверенности в моем идиотизме.

- Если ты на ней еще погуляешь, Гарри, - едва слышно пробормотала она, что разом уничтожило мою легкую веселость. – Если я до нее вообще доживу. И не только я… Так что это я надеюсь побывать на свадьбе твоей и Джинни, скорее уж…

- Намек понят, - я кивнул. – Думаю, мы тебя пригласим!

- А Джинни в курсе? – улыбнулась Кэтрин, похлопав меня по плечу.

- Я сообщу это ей после нашей победы… Наверно, - мое настроение упало окончательно, поскольку терзавшее меня осознание того, что Рон, уходя, был прав, отодвинуло все прочие мысли далеко на задний план.