Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь (СИ)

Ни одна тюрьма не сдержит её больше, чем тюрьма собственного безумия.

========== Глава 41. ==========

Аляска

Острое лезвие мягко снимает тонкую стружку с заготовки. В свежем лесном воздухе, далеко от любого человеческого присутствия, повисает терпкий запах древесины. Пальцы скользят по плавной линии, проверяя изгиб. Со стороны это выглядит очень интимно и лично, будто художник ласкает свою будущую любимую скульптуру, вдыхая в неё свою жизнь. Со стороны это кажется магией, когда из сваленных у ног веток появляется величайшее оружие, когда-либо созданное человеком. Оно бесшумное, компактное, меткое, изящное, опасное в умелых руках, на его хранение не требуется особое разрешение властей. Алиса видела многое, она единственная, кому дан доступ в арсенал Хоукая, хранящий сотни и тысячи великолепных образцов. Но она в жизни не видела ничего прекраснее лука. Это оружие, которое ты создаешь своими руками, вкладываешь свои мысли, и которое слушается тебя.

Она вернулась поздно ночью, когда таверна уже успокоилась. Темнота и собственная привычка прятаться сделали своё дело – никто не заметил, не услышал скрипнувшей двери, тихих шагов по лестнице и тревожного вздоха Бетти, когда Алиса сняла шапку. Доктор постелила одеяло перед жаркой печью и поспешила помочь девушке раздеться. Ал молчала, смотрела в одну точку и выглядела слишком изморенной и озабоченной, чтобы можно было спрашивать о результатах похода. Но даже так было понятно, что ничего не получилось, помощь не придет. Бетти осторожно касается влажной губкой напряженных плеч, скользит по направлению роста чешуи, чтобы лишний раз не тревожить, смывая грязь и кровь. Их нельзя ранить так просто, значит, на неё напал кто-то из “гнезда”. Всё не так просто, как рисовали радужные планы Шутер, Стернс знает о станции, вопрос времени – когда он узнает о деревне. Она серьезно рассматривает вопрос о путешествии через Канаду, где густые леса и глубокие озера, где можно укрыться, найти транспорт и телефон. Но для начала нужно как-то выбраться отсюда.

Утром Алиса рассказывает о нападении на станцию, об открытке с зашифрованным посланием и о том, что им нужно уходить. Они вместе два дня, но Бетти безоговорочно доверяет чудовищу из кошмаров, в воздании которого принимала непосредственное участие.

Две ветки, прямые, без сучков, с палец толщиной, она делает это не в первый раз, память услужливо подсказывает места и деревья, движения, ориентиры. Сердце радуется возвращению домой. Сердце рвется на части, когда понимает, что происходит. Сойти с ума, стать более безумным, чем есть? Ал берет, что нужно, и спешит уйти, вернуться в свою палату с чёрными стенами, где опытный доктор лечит боль, давая её с избытком. Это безумие, и даже мысли о том, что нужно держаться ради Элизабет Росс, не успокаивают. Аляска из любящей матери превратилась в изощренного мучителя. Аляска приняла её в свои объятия и начала медленно душить. Дело даже не в ментальных приказах Стернса, не в тяге вышколенной собаки к хозяину – с этим она пока может справляться. Дело в другом, в человеке (призраке, галлюцинации?) по имени Френ.

Они тепло прощаются с Макаровым, Снежинка бежит за ними довольно долго, и Ал не сомневается, что она найдет дорогу назад, но все равно отправляет собаку домой. Девушка присаживается на колени, запуская пальцы в густой мех.

- Тшш, - просит она, - Тшш, - собака садится и лижет языком, оставляя широкий след слюны на неё носу и щеке. – Беги домой, - мягко говорит Алиса, и Снежинка понимает приказ, уносится белой молнией на белом.

В этом мире, кажется, всё измеряется десятками. Десять-двадцать-тридцать километров, исхоженные вдоль и поперек, полдесятка лет покоя и любви, почти сорок лет разницы. За десять дней до ада Алиса сказала Френу: “Я люблю тебя”. Через десять секунд мягкой улыбки и теплых объятий он ответил: “Я тебя тоже”. Но смысл этих признаний был разным, как показалось девушке, остановившейся на половине своего второго десятка. И сейчас, она доживает второй десяток, и не может предугадать, как всё закончится 17 января. Успеет ли она поцеловать Клинта в последний раз? Просто поцеловать, закрыть глаза и прижаться своими губами к его.

- Куда мы теперь? – спрашивает Бетти, когда понимает, что они двигаются в сторону гор.

- Есть одно место, - туманно отвечает Шутер.

Эту дорогу она может пройти с закрытыми глазами. Они сворачивают с тропинки и прокладывают новую, упрямо двигаясь по толстому, ровному от постоянных ветров слою снега. Это достаточно широкий путь, по краю которого растут деревья. Словно здесь была когда-то дорога, которой долго не пользуются и поэтому не раскапывают. Алиса идёт в эпицентр безумия, не останавливаясь ни на мгновение. Несколько часов пути – и они выходят к загадочному дому посреди леса.

Бетти вспоминает сказку о Ганзеле и Греттель с пряничным домиком и злой ведьмой. Та, возможно, жила в таком же месте. Одиноко стоящий маленький дом с несколькими хозяйственными постройками. Снег вокруг совершено не тронут, исключая следы животных птиц. Её спутница замирает на краю леса, и доктор не знает, что думать: они так уверенно шли в эту сторону, будто знали, что здесь будет дом, но теперь Алиса боится ступить на эту землю. Шутер делает глубокий вдох и решительно ныряет вперед. Именно ныряет, её решимость больше подходит человеку, стоящему перед пучиной.

В детстве дом казался больше, мир тогда вообще казался бескрайним и полным самых невообразимых чудес. Алиса толкает крепкую дверь, но та не спешит открываться. Большой надежный замок ворчливо звучит, будто разбуженный посреди послеобеденного сна старик. Придется повозиться, чтобы снять его, возможно, стоит обойти дом вокруг, чтобы найти другой вход, хотя у них была только одна дверь. Неужели этот дом точно такой же, какой встретил впервые пришедшего сюда Клинта? Неприветливый вид, тяжелый замок, покосившиеся оконные рамы и, она уверена, пустота внутри, смешанная с беспорядком. Она взвешивает на ладони тяжелый замок. Неожиданно её руку накрывает чужая мужская ладонь в кожаных перчатках с обрезанными пальцами и рукавом грубой вязки. Френ мягко и счастливо улыбается ей, стоя с другой стороны, будто ждал её возвращения не меньше, сколько ждал новых хозяев этот дом. Их дом. Алиса не чувствует веса чужого прикосновения, но её охватывает необъяснимое чувство покоя и защищенности, сильнее, чем дала ей Аляска. Она отпускает замок, позволяя ему вернуться на своё место, обиженно ударив по деревянной двери, и следует за ведущей её рукой, нащупывая холодный ключ, спрятанный между бревен.

Это место мертво уже некоторое время, но Френсин помнит его живым и не может поверить, как много сил Френ положил на то, чтобы наполнить их дом жизнью и любовью.

Френ не отходит ни на шаг, он даже не пропадает, как делал это раньше. Он постоянно крутится рядом, лезет под руку, сидит рядом, скрашивая уютным молчанием бессонные ночи. Он помогает ей делать лук, как помогал десяток лет вперед: провожает к нужным деревьям, указывает на ветки, ползает вместе с ней по закуткам дома, разыскивая материал для тетивы. Он же со снисходительной миной указывает на свернутый плакат Капитана Америка времен его турне, где на Стиве грубо сшитый костюм и щит из обычного листового железа, покрытого краской. Кэп залихватски улыбается какими-то утиными губами, призывая покупать военные облигации, и совсем не похож на Роджерса, которого знает Алиса. Этот плакат, как можно не узнать его, тот самый, что висел над её кроватью. В ночи, когда бушевала метель, и воздух с силой просачивался через мелкие щели, плотная бумага изгибалась, создавая иллюзию выпячивающего вперед грудь командира. Поиски материала для тетивы затягиваются, когда Алиса садится на пятки перед огромным и тяжелым даже на вид сундуком. Крышка откидывается удивительно легко, будто не хранил он свои тайны от посторонних много-много лет.

Стопка первых комиксов о Капитане Америка, тех самых, с большими буквами и простыми словами. Журналы влажные и пахнут плесенью, некоторые страницы слиплись, края обтрепались, краски выцвели, но это именно те цвета, что она помнит. Алиса проводят пальцами по комиксным облачкам с ровным краем, обозначающие реплики. “Сдавайся, Красный Череп!” – кричит совсем непохожий на Стива рисунок, непропорционально большой, с широкими плечами и ногами, похожими на два овала, соединенными кругом. Красный Череп скорее оранжевый, как кожица апельсина. С каждого задания Капитана встречает блондинка по имени Лоррейн, больше похожая на основу, которую забыли заполнить мышцами. Здесь нет упоминания о Пегги Картер, после войны женщина-агент была неудобной фигурой, женщинам полагалось только лечить раненных, разбирать военные документы или ждать мужчин с войны.