Сборник Любовь за гранью 11,12,13 (СИ)

В ответ на мой смех глаза девчонки расширились, а я склонился к ней и провел носом над волосами, стараясь не поддаваться этому колдовскому аромату.

- Я тебе не верю, Марианна...Мокану. Докажи мне, что ты моя, - оглядел ее еще раз снизу доверху, ощутив, как прострелило в паху возбуждением, какая же она сексуальная, черт! - жена.

***

Я знала, что не поверит. Он не верит даже тем, кто для него близок...а я чужая. По глазам вижу, что чужая. В них не осталось ничего от моего Ника...кроме...кроме блеска похоти. Но даже он был иным. Так, скорее, смотрят на очередную смазливую девку. Но это уже что-то, маленький крючок, на котором можно не надолго, но удержать Николаса Мокану. Если только его интерес не угаснет так же быстро, как и появился.

Я все еще чувствовала, как какая-то часть меня задыхается от бешеной радости, что он жив...Этой части наплевать на все остальное. Это такие мелочи по сравнению с тем, что он здесь, рядом, что я наконец-то нашла его. Я смотрела в его глаза и на какие-то мгновения выпадала из реальности. Какие же они синие, яркие...невыносимые. Я провела пальцами по его щеке, такой колючей...Мне до боли захотелось прижаться к нему всем телом, почувствовать, как он сжимает меня в объятиях, увидеть, как в его взгляде пропадает это выражение холодного цинизма. Когда-то …когда-то только звук моего голоса успокаивал его, впрочем, как и будил в нем неуправляемого зверя.

- Я искала тебя целый месяц...я отказывалась тебя хоронить. Они говорили мне, что ты мертв...а я не верила, - провела кончиками пальцев ниже по скуле, по его чувственным губам, на глаза опять навернулись слезы, - Где ты был так долго? Поехали домой, Ник...Там много доказательств. Там каждая молекула в воздухе дышит тобой, любимый. Помоги мне помочь тебе вспомнить.

Не выдержала и прижалась губами к его губам, зарываясь дрожащими пальцами ему в волосы, отрицая реальность, отрицая это состояние падения в пропасть, - пожалуйста, умоляю тебя, поехали домой.

***

Её прикосновения…Так ко мне не дотрагивались никогда. Даже Анна. Так, будто я был всем для неё. Будто она могла умереть, если не прикоснется. И там, где тонкие пальчики касались моего лица, начинало покалывать кожу, расползалось непривычное тепло, будто солнечные лучи ласкали лицо. Лучи, которых я не ощущал вот уже чертовы пять сотен лет.

Домой...Это слово прозвучало слишком странно для меня. Более странно, чем её "жена". У меня не было дома с самого детства. И я уже не помнил, что означает это слово вообще. Дом. Не те дома, которые я снимал либо же скупал. Они были слишком холодные. Предназначены для ночлежки, для деловых переговоров и убежища в дневное время. Я никогда не был особо прихотлив. Бывало время что я ютился в дупле дерева или в старом амбаре с покосившимися стенами и огромными щелями, в которые завывали ледяные ветра. Потом, уже работая на Самуила, я купил себе первый роскошный особняк, но язык ни разу не повернулся назвать его своим домом. У меня всегда находилось убежище, но не дом.

Огляделся по сторонам, считая ищеек, явно сопровождавших женщину. А это значило, что либо моя "женушка" очень влиятельная особа, либо это второй этап охоты на Зверя. И если в этом были замешаны королевские ищейки, то я даже знал, к кому мне стоит заявиться за поиском ответов на свои вопросы.

- Послушай, куколка, какую бы ты красивую песню здесь ни пела, как бы тебя ни поднатаскали эти вот, - кивнул головой в сторону одного из "лаек", крутившегося возле выхода из клуба, - скоро рассвет, а я предпочитаю в это время либо трахаться, либо безжалостно сворачивать тонкие шейки тем, от кого чую опасность. А от тебя она прёт с бешеной силой...малыш.

Я лгал. Нагло и откровенно. Потому что от нее не исходило опасности. Ни агрессии, ни злости. Я чувствовал, чёрт, я каким-то образом чувствовал только ее отчаянную радость и настолько же отчаянное разочарование. Этот коктейль бился в ее колдовских глазах безумного сиреневого цвета, в которые я почему-то не мог смотреть долго. Точнее, слишком сильно, до трясучки в руках хотелось бесконечно долго всматриваться в дрожащее сиреневое зеркало ее взгляда. И мне это категорически не нравилось. Я всё еще понятия не имел, кто она и можно ли ей верить. Но лжи не ощущал. А вот это настораживало. Потому что так не бывает. Лгут все и всем. Просто кто-то умело скрывает свой обман, а кто-то столь же умело маскирует своё недоверие.

***

И снова ледяной душ с ног до головы, инеем покрываюсь от его взгляда и от того, как говорит со мной. Это еще больнее, чем тогда, когда ненавидел...это полное равнодушие и не просто недоверие, а даже презрение в какой-то мере. Я медленно выдохнула. Стараясь начать думать, отбросить эмоции, попытаться справиться с таким естественным желанием сжимать его в объятиях.

Если он не помнит, что перстень ему уже не нужен, что он носил его, только как принадлежность к высшей касте вампиров, то значит он хочет его получить. Божеее, что с тобой случилось? Сколько времени стерлось с твоей памяти? Откуда мне начинать? Где я и где ты? Насколько ты далеко от меня? В каком лабиринте мне искать тебя прежнего?

Я вздернула подбородок.

- А если я скажу, что дома. У НАС дома есть то, что делает тебя неуязвимым для солнечных лучей, ты тоже откажешься идти со мной? Боишься меня, Николас Мокану? Или их? - тоже кивнула в сторону своей охраны, - Напрасно. Прикажи им - они сдохнут за тебя прямо сейчас. Ты князь братства, Ник. Ты король европейского клана вампиров. Каждый из них будет вылизывать подошву твоих сапог, если ты захочешь.

***

Я знал, что забыл достаточно многое. Я понимал, что некто стёр из моей памяти едва ли не десятилетия. Я видел подтверждение этому в одежде тех людей и бессмертных, которых встречал, видел в появлении этих телефонов без проводов и до хрена других «гаджетов» - так они называли новомодные штучки, без помощи которых боялись сходить даже в туалет. Такое не возникает сразу за год или два. Не могут настолько быстро поменяться моральные ценности у целого поколения смертных. А они поменялись – это трудно было не заметить, даже за последние семь ночей, что я посвятил изучению окружающей обстановки.

Но я понимал одно – то, о чем говорила Марианна, если это её настоящее имя, было возможно только при условии уничтожения Чёрных львов. А как сказала одна рыжая вампирша, которую я трахнул и убил неделю назад, королём до сих пор был ублюдок Воронов.

Потому я лишь обхватил руками ее подбородок и прищурился, выискивая отблески лжи в глазах. Ни черта! Подготовили её отлично. Только нужно было предупредить девочку, что Мокану в сказки не верит с тех пор, как научился ходить.

- Ты говоришь о своих фантазиях или о моих, куколка? Ладно, к черту! Ты предлагаешь мне перстень?

Это было единственное, что действительно заинтересовало меня. Перстень, который я искал уже сотню лет. Единственная возможность сражаться на равных со Львами. Единственный пропуск в мир Самуила Мокану и Влада Воронова с парадного, а не черного входа, дверь в который я вышибу ногой.

***

- Если бы ты не был моим мужем, Ник, то твои верные псы давно бы разодрали в клочья голодранца, посмевшего прикоснуться к жене князя. Я предлагаю тебе перстень...но я хочу кое-что взамен.

«Да! Я имею право на шантаж. Я на всё имею права. Я твоя жена, черт тебя раздери! Я мать твоих троих детей!»

И слезы так и не покатились по щекам, но я стиснула челюсти и скривилась, как от боли.

***

- Нет, девочка, условия всегда ставлю я. И у меня тоже есть одно. Я поеду к тебе ДОМОЙ, но, если только замечу хотя бы одного из этих «лаек»,- схватил Марианну, отметив про себя, что это имя, несомненно, идёт ей, за руку, разворачивая к себе спиной и обводя нашими руками всех, кто, наверняка, её сопровождал. Вдалеке мелькнули знакомые серые глаза, и я склонился к ее уху, слегка расслабившись, прижал ее к своей груди и демонстративно положил одну ладонь на ее шею, а вторую туда, где билось сердце, - я прикончу тебя так быстро, что ни один из них даже не пошевелится. А твои желания я послушаю уже с перстнем на пальце.