Высокое напряжение (ЛП)

Что, само собой, только побудило меня отправиться на исследования.

Я уставилась на металлическую карту на тротуаре. Какова её цель? Что делало заклинание? Я задрожала, радуясь, что не пробормотала желание вслух. Мне нравятся защитные чары. Они практичны, прямолинейны, и обычно не кусают тебя за задницу, когда ты их используешь. Заклинания, напротив, были изощрёнными, опасными и непредсказуемыми штуками. Особенно, когда замешана кровь.

Я посмотрела на кончики своих пальцев. Затем обратно на карту.

Моя кровь запятнала верхний край.

Гребаный ад.

Я не подбирала её снова, на случай, если ещё не активировала то, что должно было сделать заклинание. От зверской Ровены я узнала о заклинаниях на крови намного больше, чем хотела знать. Ни за что я не стану давать этой штуке второй шанс. Но я и не желала, чтобы она лежала здесь, где кто-то другой может об неё порезаться.

Я носком ботинка скинула эту штуку в близлежащую канаву и смотрела, пока она не утонула в стоке, исчезая в обширных водных туннелях и пещерах подземного Дублина, затем прыгнула в режим потока и направилась домой.

Глава 4

И у Шаззи грозные глаза^[10]

— Шазам, что здесь происходит? — я сморщила нос, входя в спальню и всматриваясь во мрак.

Тёмная комната пахла странно — как зоопарк. Плодородием. Мне всегда нравилось это слово. Просто не в моей спальне.

Свечение стереосистемы Танцора обеспечивало достаточно света, чтобы я видела, что или Шазам удвоился в ширину, или что-то лежало рядом с ним на моем пушистом, свежевыстиранном облаке белого покрывала. В сочетании с сильным животным запахом это могло означать только одно.

— Ты знаешь правила, никакой еды в постели, — упрекнула я. Ни крови, ни кишок, ни хрящей на моих простынях. Я не думала, что о многом прошу.

— Я не ем. По-твоему, я только этим и занимаюсь. А я делаю и другие вещи, — донеслось из темноты презрительное фырканье.

Теперь мои глаза полностью адаптировались, и я ясно видела контуры лежавшей рядом с ним туши, пушистой и безжизненной.

— Например, что, сохраняешь остатки на потом? — я сняла меч с плеча, прислонила его к стене и расстегнула куртку.

Он самодовольно сказал:

— У меня есть пара.

Святой ад. Я застыла, наполовину сняв куртку. Мысли в моей голове заметались слишком быстро для осмысления, оставляя один ужасающий образ: разделить постель со спаривающимся Адским Котом.

В любой день я выберу кровь, кишки и хрящи.

Я включила свет и едва не расхохоталась, но я не настолько глупа, чтобы смеяться над Адским Котом, который может спариваться.

Шазам разлёгся на покрывале, одна массивная лохматая лапа крепко сжалась на шее перепуганного до смерти и измотанного создания, прижимая его к кровати.

Неудивительно, что я приняла его за мёртвого. Растянувшись на боку, оно едва дышало, круглые золотистые глаза широко раскрылись и уставились в никуда. На усах и морде виднелась пена.

Вот блин, Шазам притащил домой манула.

— Это Онимай, — гордо проинформировал он меня.

Я покачала головой, не зная, как подступиться к его последней выходке. С ним определённо не соскучишься.

— Шазам, ты разумное, разговаривающее, высокоразвитое создание. Это, — я ткнула в него пальцем, — кошка, и она в четыре раза тебя меньше. Отпусти бедную малышку, — она выглядела травмированной. До глубины души.

— Ты мне не босс.

— Очень даже босс, — напомнила я. — Ты на это согласился. Где ты её нашёл? Ты подумал, что у неё уже может быть пара и своя семья?

Он усмехнулся.

— Их тоже принёс, рыжик.

Я уронила куртку на пол, забыв про пистолеты и ножи, и поспешно осмотрелась по сторонам, осознавая, что должна была это предвидеть. Шазам в последние несколько месяцев помешался на DVD-дисках о животном мире; я думала, что он искал новую игру, чтобы добавить остроты ночной охоте. Но он искал себе подружку. Одиночные создания, жившие на пастбищах и в степях, манулы были размером с домашнюю кошку с коренастым тельцем, густой лохматой шерстью, полосками и округлым хвостом. Я снова сморщила нож. Они также были известны тем, что помечали свою территорию запахом — это объясняло вонючее благоухание моей спальни.

— Как много и где?

Он беззаботно пожал плечами.

— Не знаю, и знать не желаю. Они не Онимай.

Я опустилась на пол и заглянула под свою кровать.

Дюжина жёлтых глаз сердито смотрела на меня с пушистых морд, оценивая меня с одинаковыми выражениями враждебности: низко посаженные уши прижаты к головам, один уголок пасти приподнялся в оскале как у Элвиса.

Иногда у меня такое чувство, будто я живу в мультике. Шесть манулов с дальних просторов Азии скалились на меня из-под моей кровати. Когда они начали рычать, я подавила очередной приступ смеха — как только я начну смеяться, я либо задену чувства Шазама, либо утрачу то небольшое уважение, с помощью которого я приказывала ему в такие времена — и твёрдо сказала:

— Шазам, ты вернёшь их всех туда, где ты их нашёл.

— Не буду.

Я вскинула голову и свирепо посмотрела на него.

— Ещё как будешь.

— Не можешь меня заставить, — беззаботно сказал он.

Теоретически это правда. Обращение с Шазамом требовало терпения и такта. Я оттолкнулась от пола.

— Когда эта… эм, Онимай в последний раз ела?

— Она поест после нашего спаривания, — торжественно объявил он.

— Неужели все действительно выглядит так, будто она в ближайшее время вскочит и будет с тобой спариваться?

— Она набирается сил.

— Она перепугана до полусмерти, — моя первая цель заключалась в том, чтобы убрать от него маленькую перепуганную кошечку. — Ей нужна еда и вода. Земные животные не могут без еды так долго, как ты. Отпусти её, и я достану немного еды, эм… — я заглянула под кровать, на моих скалящихся и рычащих компаньонов и вздохнула. — …Для наших гостей.

Шазам пробыл со мной в Дублине более двух лет, и я знала, что для него это стало значительной адаптацией. Я нашла его на планете в Зеркалах, живущего в другом измерении, наполовину обезумевшего от долгого одиночества. Он был единственным выжившим из своего вида, и я могла лишь вообразить себе, как это одиноко. Возможно, ему стоит найти пару. Возможно, кошка манула сумеет полюбить его. Кто я такая, чтобы говорить, что он не должен иметь свою семью? Мог ли он иметь свою семью с земными животными? Могли ли манулы выносить крупное потомство? Что, черт подери, мне потом делать с полудюжиной наполовину манулов, наполовину Адских Котов? Под давлением мой мозг мыслил фразами Бэтмена — защитный механизм, не дающий мне падать духом, когда весь мир против меня. В этот раз мой мозг поженил старый эпизод «Звездного пути» с моим любимым героем комиксов и объявил: «Святые свечки, Бэтмен, у нас проблема!» Подавив своё веселье, я потребовала:

— Ты можешь иметь малышей?

Он странно посмотрел на меня.

— Детей? Конечно.

— В этом все дело? Ты хочешь зачать их с ней?

Сверкая фиолетовыми глазами, он фыркнул от веселья.

— Дети делаются не так. Однажды ты узнаешь, как делать детей.

Я приподняла брови. Я выяснила, как делаются дети, когда мне было пять лет, целыми днями сидя перед теликом без присмотра и держа пульт. Я не уверена, что хотела слышать, как по его мнению делаются дети.

— Если она не будет есть, она может умереть, — при условии, что она прежде не испустит дух от шока. — Я вернусь с едой и водой, — повернувшись к двери, я бросила испепеляющий взгляд через плечо. — Я серьёзно. Отпусти её. Она от тебя в ужасе.

Он фыркнул.

— Ошеломлена моим совершенством.

— В ступоре от шока.

— Поражена моим великолепием.

Это могло продолжаться всю ночь.

— Прижата твоей лапой, — сухо сообщила я. — Если ты так уверен в себе, попробуй убрать лапу и посмотреть, что случится.

— Она останется в моей власти, — уверенно заявил он.