Трэтеры 2 (СИ)

— Принято. Выполняю. Разблокировка секции «S» начата.

— Астор, остальных также доводишь до полной активации, но не включаешь. Держишь про запас, если все будет именно так, как я думаю, то мы потом оставим на планете подарок, чтобы им жизнь мёдом не казалась.

— Вы хотите провести зачистку планеты с помощью Ин-5? — безэмоционально переспросил интекс.

— Нет. Никакой зачистки в полном смысле. Скорее проверка работоспособности данной серии роботов.

— Как ни назови упа, а он все равно червяк, — усмехнулся Ульн.

— Пока к нам не присоединятся Ин-5, никому не отходить и на полшага. Умыкнут, и пишите письма.

— На этот случай наниты «Фрипа» работают как маяк, — напомнил Астор.

— Эль, а на Парсе тоже есть лаборатории? — с удобством устраиваясь в кресле позади пилота, задумчиво спросил Лер.

— Скорее всего, малыш. Раб — это вещь, сам понимаешь. Никто с ними не считается. Их не боятся. И делают с ними все, что пожелают. Несчастные существа.

— Эмм… — снова схватился за голову Орх, усиленно растирая виски.

— Извини, — вроде не сильно всплеснуло эмоциями, а ему уже так хреново. — Как тебя брать в таком состоянии, а?! Орх, останься.

— Нет. Я с тобой, — и снова болезненный стон. — Ум… Лер, я тебя прошу, успокойся, а то ты меня добьешь своей злостью.

Малыш, недовольно покосившись на прикрывшего глаза бледного, как снег, Орха, глубоко вздохнув, притянул к себе усевшегося рядом Халка и увлекся почесыванием его уха.

— Эль, рабам надо помочь. Нам помогли.

Опустим то, что нам просто повезло пережить перемещение, а перед этим попасть в тот самый момент, когда группа Грифа решила взорвать портал к чертовой бабушке и слинять в другой мир. Если это все опустить, то да, нам помогли выжить. Стечение обстоятельств в нашу пользу.

— Лер, многого не обещаю, но чем сможем, тем поможем.

Малыш, одарив меня улыбкой, расслабился, а следом за ним с облегчением растёкся лужицей по спинке кресла и Орх.

— Эй, молодежь, мы куда летим-то? Если не запамятовали, я совсем недавно в себя вернулся. Объяснить не хотите, ась?

— Ульн, потерпи и все поймешь.

— Маневр закончен. На борт корабля доставлены пять Ин-5. Процесс расконсервирования закончится ровно через час тридцать минут. Приятно вам полета. Я буду за вами следить.

— Поехали, Астор!

Интекс проделал все просто отлично. Невидимкой завис на орбите планеты, перед этим сделав вид, словно ушел в гиперпрыжок, а на его месте вынырнули мы на старой, потрепанной космосом посудине, держа курс на Парсу. Этому кораблю не тягаться со скоростью «Черныша», поэтому времени на разговоры у нас прибавилось.

— Вы не представляете, насколько качественно работорговцы устраивают оборону планет. Они на нее не скупятся. Товар стоит денег. И он не всегда покладисто воспринимает лишение себя свободы. Пытается бежать, огрызается. Вдобавок, соперничества между разными кланами работорговцев заставляют жить в постоянном напряжении и готовности отразить удар в спину. Нет, Эльтан, лезть на эту планету — самоубийство. Разворошишь гнездо, объявят охоту. А усмирять и ловить они умеют, поверь мне. И не поможет ни регенерация, ни «Слезы Ушедших» в нас. Сам видел, Ульна они вытянуть не смогли. А терпеть унижения и боль многие годы, — я чуть не ляпнул, что терпеть придется вечность, а не годы, но вовремя сдержался, — благодаря нашим усовершенствованным телам, я и врагу не пожелаю.

— На счет «Слез Ушедших», Астор пробубнил что-то про какой-то конфликт и мою болезнь из-за этого. Не поясните?

— Ульн, вернемся, спросишь Астора, он тебе все доходчиво пояснит. Орх, я слышу тебя. И понимаю, о чем ты говоришь. Но представь такую картину. Ты идешь по лесу и вдруг видишь, как какие-то отморозки бьют и насилуют кого-то. А у тебя в руках бластер. Ты пройдешь мимо? Да, даже с таким оружием есть вероятность, что грохнут они тебя, а не ты их. Ты сможешь бросить жертву, не попытавшись спасти? Я не смогу.

— Допустим, там же, но в руке только нож?

Он не еврей, случаем? Вопросом на вопрос отвечает.

— Убить того, кто ближе, и отвлечь на себя, — выдал Лер. — Пусть догонят. Уничтожать по одному. Двигаться туда, где будет помощь.

— Слышал? — я самодовольно улыбнулся. Но осадочек остался. Почему Орх не ответил сразу? Неужели рабство настолько сломило его, что он прошел бы мимо, не забивая голову и совесть чужими страданиями? Или в нем это было всегда, просто я его слишком мало знаю?

Орх, раздраженно цыкнув, отвернулся от хмурого Лера. Резко повернувшись, посмотрел на меня взглядом смертника, решившего сигануть с обрыва в реку.

— Если мы ввяжемся в то, что задумал ты, Эль, помощи ждать будет не от кого.

— Понимаю, но не поздно ли об этом говорить? Орх, — он снова поморщился от головной боли, похоже, смесь наших с Лером эмоций — убойный коктейль. Заметив это, я постарался успокоиться, не нагнетать, — один умный человек сказал: «Нужен только герой между рабами, чтобы сделать их свободными людьми». Ему мы и постараемся дать шанс проявить себя. Если все пойдет, как надо.

— Если…

— Орх, не передергивай. Я не дурак, — не выдержал я, взрываясь, и даже видя, как он побледнел, удержать себя в рамках спокойствия не смог, — отлично осознаю — один в поле не воин. Правда, смотря где воевать, с кем и как. Поверь, иногда и один способен вырезать столько людей, что волосы дыбом встанут. От тебя мне нужна поддержка. Я думал, уж ты-то, познавший, что такое рабство, пусть с опаской, но первым предложишь перевернуть к чёртовой матери эту Парсу. А ты? Орх, прости, но неужели ты действительно прошел бы мимо, видя, как мучают живое существо?

Умоляю, скажи, что я не прав, не отводи взгляд! Нет! Не смей! Я не смогу заставить себя жить с тем, кто настолько эгоистичен. Нет, Орхи, родной, посмотри на меня… Твою же!

Взгляд Орха, как у раненой побитой собаки, больно резанул по сердцу. Но я ждал другого. Нет, не лозунгов и бравого призыва к героическому прорыву в логово врага, но хоть чего-то, что оправдает такое бездушие. Черт! Рабство — это жутко, понимаю, я сам был в таком дерьме. Но разве можно сломать человека так, чтобы он тупо прошел мимо, когда на твоих глазах убивают такого же, как ты, познавшего, что такое быть вещью, игрушкой?! Совесть — она такая странная штука. Либо она есть в тебе, либо её нет. Её, как мышцы, не нарастишь.

— Прости, — его тихий шепот, как набат. Больно. Черт подери, я думал, что уже перестал настолько остро чувствовать. Ощущение, как будто по живому режут. Он же эмпат… А я не могу…. Не могу заставить себя не чувствовать легкое презрение к нему… и любить… Хватит! Мы поговорим позже и во всем разберемся. У него должны быть причины так думать. Это же мой Орх, любимый, нежный страстный. Мой. Родной!