История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

Мои пальцы коснулись клавиш и мелодия заструилась по залу. Процедурная память ярче всего проявляется в катании на велосипеде: физический навык практически невозможно забыть, все получается непроизвольно и легко. Властна она и над игрой на музыкальных инструментах. Вот только каждое касание клавиш, каждая тонкая нота, звучащая в тишине словно тупым ножом терзала мою душу.

— Ария, Гольдберг-Вариации, — раздался тихий голос Розали, и я подняла на нее глаза, слишком громко опуская крышку рояля на место. — Ты недурственно играешь для человека, — отметила она. Комплимент из ее уст прозвучал как оскорбление.

Я поджала губы и сжала челюсти, глубоко вздыхая и пытаясь взять себя в руки.

— Спасибо, Розали. Это была любимая композиция моей матери.

Таня подошла, облокотилась щекой о блестящий бок инструмента.

— Я никогда не слышала, как ты играешь, — прошептала она и, потянувшись вперед, коснулась ледяными губами моей щеки.

— У нас дома ведь нет рояля, — я попыталась улыбнуться и чуть отстранилась. — Извините, а где здесь ванная? — тихо спросила я и одним коротким жестом мне указали дверь, что сливалась со стеной за мягкой зоной.

На секунду мне показалось, что я очутилась в каком-то другом мире, больше похожем на современную Нарнию — настолько атмосферным казалось мне это место, где в окружении мягкого света ламп можно было насладиться горячей ванной и одновременно любоваться расстилающимся за окнами бесконечным лесом.

С моих губ сорвался тихий вздох и я схватилась за холодные края раковины. В голове смешивался котел из тяжелых мыслей. В голове засела тихая мелодия, которая теперь явно не даст мне покоя до поздней ночи, пальцы зудели от игры. Нарастали, становились ярче и требовательнее непрошеные воспоминания о семье.

Я ополоснула лицо прохладной водой и приложила ладонь ко лбу, чувствуя насколько на самом деле измождена — слишком долгий день, слишком много потрясений.

Когда я вышла из ванной, за длинным обеденным столом передо мной был накрыт одинокий ужин на одну персону — над тарелкой с ризотто поднимался пар, в воздухе витал аромат морепродуктов. В полнейшей нерешительности я оглядела пустой зал, чувствуя, как на меня давит этот длинный деревянный стол с двумя рядами пустых кресел, очаровательной цветочной композицией в середине и одной-единственной тарелкой на этом фоне. Не было и речи о том, чтобы я стала ужинать именно здесь, под пристальным наблюдением нескольких пар золотистых, почти похожих на человеческие, глаз.

В Денали было точно так же: я могла пообедать на полу возле камина, на диване у великолепного окна или же за барной стойкой — обеденный стол я использовала для рисования со своим грандиозным набором карандашей или же для игры в Скрэббл с непобедимыми вампирами.

Оглядевшись вокруг и не найдя никого, кто бы мог мне разрешить есть вне кухни, я воровато подхватила тарелку и перенесла ее за барную стойку. Взобравшись на высокий табурет, я ужинала, не чувствуя вкуса еды, вглядываясь в лес, медленно тающий в осеннем мраке за окном.

Я обернулась на шум голосов, наблюдая за Элис, Розали и Таней, которые, весело чирикая о чем-то своем, только вернулись с улицы. Дверь бесшумно скользнула на место за их спинами. Розали поднялась по ступеням наверх, Элис принялась что-то разыскивать в глубинах смартфона, а Таня направилась в сторону барной стойки.

— Тебе сделать чайку, мышонок? Сока? Молока? Выглядишь болезненно. Ну чего ты у меня хочешь, малыш? — Таня опустилась на соседний табурет, и я наколола на вилку круглый гребешок, пожимая плечами.

— Может, чуть позже, спасибо. — Я покачала головой и устало вздохнула, отправляя в рот очередную порцию ризотто.

— Кажется полномасштабную экскурсию по дому мы проведем уже завтра, — Элис уселась напротив и краем глаза взглянула на мою тарелку, в которой я уже пять минут измывалась поймать скользкую розовую креветку.

— Вы правы. Я слишком устала, ничего не запомню и буду теряться ночью по пути… куда-нибудь, — согласно кивнула я, отодвигая полупустую тарелку и несколько секунд с задумчивым видом рассматривая нас с Таней в отражении окна, в котором больше не было видно леса из-за того, что внутри дома было слишком светло.

— Вы с Эсме заинтриговали меня насчет комнаты, а Лиззи уже выбилась из сил. Идем наверх, посмотрим и устроимся отдохнуть. — Таня положила ладонь мне на спину, и Элис с готовностью вскочила, устремляясь к лестнице.

— Я только приберу за собой, — я спустила ноги со стула и подхватила тарелку, отправляясь к раковине. Фарфоровое блюдо одиноко встало посреди неиспользованной, неестественно чистой раковины.

— Идем, — Элис ухватила меня за руку и потянула вслед за собой по лестнице и вдоль по коридору, кивая на первую дверь справа и мгновенно поворачивая по идущему в противоположную сторону холлу. — Это кабинет Карлайла. В конце коридора наша с Джаспером спальня, а тут его студия, — указывала она на двери, не убирая со своего лица эту задумчивую улыбку предвкушения. — А вот тут, так сказать, твое гнездышко, — она остановилась у первой двери и толкнула ее внутрь, — вот ванная. А напротив твоя спальня. — Элис потянулась внутрь темной комнаты через приоткрытую щель и, даже не затруднив себя поисками на ощупь, зажгла свет.

— Ничего себе! Вы собрались переманить мою малышку к себе? — хмыкнула Таня, к которой дар речи вернулся первым.

— Вам не стоило, — тихо произнесла я, обводя взглядом действительно замечательную комнату. Внутри было светло и просторно, кровать застелена простынями цвета топленого молока в тон обоям и лаконичной мебели. На широком окне висели тяжелые, нежно-розовые шторы, а напротив красовалось глубокое крылатое кресло с розами на очаровательной, хоть и немного старомодной, обивке.

Словно завороженная, я прошла к угловому столу, на котором высился широкоэкранный моноблок и раскрыла одну из пустых линованных тетрадей, аккуратными стопочками сложенные на одной из многочисленных полок. Доктор Каллен явно побеспокоился о моей будущей учебе — трюк с домашним обучением, которому так легко поддалась Таня, явно не пройдет, но о бытовых невзгодах думать мне не хотелось, и я продолжила обзор неожиданно прекрасного жилища. Окно занимало почти целую стену — такую красоту я раньше видела разве что в Tumblr. Я остановилась возле милейшего туалетного столика и щелкнула маленьким выключателем, от которого по контуру круглого зеркала загорелись маленькие светодиодные фонарики в форме цветочков. Я со счастливой улыбкой обернулась к Тане, которая с облегчением улыбнулась в ответ.

— Красота. Элис, ты постаралась на славу, — мягко произнесла она. Я так и оставила фонарики гореть. Свет был мягкий и розоватый, дарящий ощущение безопасности.

— Мне очень нравится комната, спасибо, — обратилась я к Элис с искренней улыбкой на губах и опустилась на мягкий диван, вновь оглядывая очаровательную комнату. Заглядевшись, я чуть не забыла ее поблагодарить. Иногда, в тяжелые дни, мне приходилось напоминать себе о самых тривиальных мелочах вроде обычной вежливости.

— Рано расселась! Ты еще не видела самого важного, — с воодушевлением воскликнула Элис и с ослепительной улыбкой указала мне на дверь, спрятанную за зеркалом в полный рост, где мое розовое и дурацки круглое лицо плавало рядом с безупречным острым профилем Тани.

— Я думала, ванная напротив… — пробормотала я. Не успела еще въехать, а уже начинаю путаться.

— А это и не ванная! — и добрая душа Элис, явно сгоравшая от нетерпения, распахнула передо мной дверь, за которой высились светлые полки и ниши, шкафчики и тумбы. Вот тебе и Нарния!

— Бог ты мой! — только на это меня и хватило. Голова закружилась от ровных рядов платьев, рубашек, стопок выглаженных штанов и бесконечных пар разнообразной обуви.

Дома у одной только Тани был свой гардероб, но это объяснялось лишь необходимостью часто появляться в обществе, красоваться в своих платьях от Версаче, чувствовать себя прекрасно при минусовой температуре на высоченных каблуках. Все мои свитера и кофты помещались и в обычном встроенном шкафу — я даже и подумать не могла о возможности иметь свой собственный гардероб здесь. Неужели мы так часто будем ездить в Сиэтл? Не по дому же мне бегать во всей этой красоте.