Рябь (ЛП)

Я перевожу взгляд на своих бывших друзей: Сиенну, Никки, Кристи, половину бывшей футбольной команды Стивена. Два года назад они бы заступились за меня, если бы кто-то поступил так со мной. Они бы помогли мне встать и собрать вещи.

Вместо этого, сейчас они просто стоят и хихикают. Некоторые даже смеются и перешептываются.

Но я не покажу им, что меня это задело. Я отвожу взгляд и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Сосредотачиваюсь на своей злости. На придурке, который подставил подножку.

Но не важно, как упорно я пытаюсь это скрыть: им удается ранить меня. Не столько издевками, сколько своим поведением, каждый раз напоминая мне, что я совершила, что это я несу ответственность за его смерть.

Я стискиваю зубы, в то время как все начинают расходиться, представление официально окончено. Они наступают на мою папку, комкая мою аккуратную домашнюю работу и оставляя на листах грязные следы. Я хватаю то, что осталось от моих выполненных заданий и заталкиваю обратно в папку.

Внезапно я замечаю протянутую ко мне руку со стопкой моих конспектов по химии. Мой взгляд скользит по руке к плечу, шеи... пока не останавливается на лице Коула. Он выглядит встревоженно.

– Кажется, это твое.

Я смотрю на него снизу-вверх, стараясь стереть со своего лица все эмоции. Я выдавливаю из себя благодарность, поднимаюсь на ноги, вырываю листы у него из рук и заталкиваю их в рюкзак. На долю секунды я позволяю себе заглянуть ему в глаза.

Затем отворачиваюсь и ухожу.

Спустя несколько часов я сижу на уроке английского, ерзая на стуле. Сиенна и Коул сидят слишком близко, отчего мне не комфортно. Все сидят слишком близко.

Я хочу, чтобы они просто забыли о моем существовании. Хочу, чтобы я тоже могла забыть о них, но забыть мою прежнюю жизнь невозможно. Я тоскую по друзьям, которые когда-то у меня были, потому что знаю, что ничего не вернуть назад.

Мне приходится самой отказываться от друзей. Только так я останусь жива. Только так они останутся живы.

В любом случае, не похоже, чтобы они хотели меня вернуть. На похоронах Стивена Коул пытался заговорить со мной, но тогда я не была готова с кем-либо разговаривать.

А через несколько секунд появилась Сиенна и сказала, что я не имею права находиться там, и, в порыве эмоций, дала мне пощечину.

Коул обхватил ее за талию и, кричащую, отвел подальше от меня. В следующий раз, когда я увидела ее в школе, она надела маску замкнутости и холодности, которая одурачила всех. Кроме меня.

Миссис Дженсен возвращает мне проверенную домашнюю работу за первые две недели, вырывая меня из воспоминаний. Я смотрю на оценки.

А

А

А

Я слегка улыбаюсь, складывая эссе в задний отдел моей заново восстановленной папки. Если бы все остальное в жизни могло быть таким же легким, как домашние задания. Таким же не требующим усилий, как плавание.

Миссис Дженсен возвращается в начало класса, обтирая руки о джинсы.

– Итак, с этим закончили, давайте теперь займемся нашим первым большим проектом.

Несколько учеников тяжело вздыхают, но я оживляюсь. Даже если мне и не нравится ходить в школу, я люблю учиться. Когда-нибудь я стану доктором или ученым. Найду лекарство от рака или сделаю другое полезное открытие. Я верну этому миру то, что однажды забрала.

Я уеду в колледж, расположенный где-нибудь далеко отсюда и достаточно большой, чтобы я могла сохранять анонимность, затерявшись среди студентов. Уверена, я найду другое место, где смогу плавать, но я позабочусь об этом, когда перееду туда.

– Ваш первый проект будет выполнен по группам.

По классу распространяется шепот, в то время как ученики начинают искать партнеров. У меня падает сердце, несмотря на то, что я пытаюсь взбодрить себя. Может быть, я смогу работать с новеньким Эриком Или-как-там-его. Может быть, он еще не слышал сплетен обо мне, хотя и прошла уже целая неделя занятий.

Миссис Дженсен прочищает горло, призывая к тишине.

– Пока вы еще не слишком воодушевились, я сама разделю вас на тройки. Итак, посмотрим...

Миссис Дженсон начинает делить класс. Когда она доходит к той части класса, где сижу я, до меня доходит ужасная и неизбежная истина: я окажусь в группе с Сиенной и Коулом.

Нет. Только не это. Я не могу разговаривать с ней. Не могу разговаривать с ним.

Как я и ожидала, она называет наши имена и отворачивается к доске, словно это не она только что изменила курс вселенной или, как минимум, вызвала третью мировую войну. Я хватаюсь за край стола и изо всех сил пытаюсь дышать.

– Для вашего проекта вам нужно прочитать и обсудить роман. Можете выбрать любую книгу, но до завтра вы должны одобрить ее у меня. Вашим заданием будет изложить ваше понимание книги в письменном виде и представить перед классом. Вы работаете втроем, так что я ожидаю от вас хороших результатов.

Класс начинает двигать столы. Я медлю, но затем разворачиваю свой стол, упираясь взглядом во враждебное выражение лица Сиенны. Перевожу взгляд на Коула. Его теплая, скромная улыбка застает меня врасплох. Как он может выглядеть настолько расслабленным, зная, что происходит между Сиенной и мной?

– Предлагаю взять фэнтези, – говорю я сквозь стиснутые зубы. – Может быть, один из романов Евы Стоунволл.

– Ты даже не представляешь, насколько странной иногда кажешься? Ты что наглоталась клей для зубных протезов.

– Что? Я не расслышала тебя, потому что твоя рубашка чересчур кричащая, – огрызаюсь я.

Ее глаза обеспокоены, когда она опускает взгляд на свою яркую желто-розовую рубашку с V–образным вырезом. Затем смотрит на меня с ненавистью.

Коул обводит нас взглядом, но игнорирует нашу словесную перепалку.

– Это девчачьи романы. Как насчет чего-нибудь из Карла Левисона?

– Фу. Его книги скучные,– говорит Сиенна. – И, наверняка, ты их уже все прочел.

– Ты шутишь? Он гений, – отвечает Коул.

Сиенна пожимает плечами.

– Давайте сделаем «Манхэттенскую подготовку».

Я фыркаю.

– Отлично, выбирай дрянь на подобии «Манхэттенской подготовки». Миссис Дженсен никогда не разрешит ее взять – это то же самое, что писать про комиксы.

Глаза Сиены округляются, и она скрещивает руки на груди.

– Не разрешит, если мы преподнесем ее в таком виде, как она есть. Но мы можем сказать миссис Дженсен, что хотим выяснить, являются ли книги намеренной сатирой по отношению к привилегированным слоям общества. Может, настоящей целью автора было показать, насколько поверхностна элита, утрируя поведение героев. Она высмеивает их, а не делает привлекательными.

Коул тут же противоречит ей.

– Никаким образом эти книги не могут называться сатирой. Это просто дурацкие романы для мыльной оперы. Бессмысленная чушь. – Внезапно, он замолкает. Его глаза загораются, и он выпрямляется. – А что, если мы используем этот формат для презентации? Мы можем устроить дебаты прямо перед классом: действительно ли книга задумывалась как насмешка или же это не более чем обычная чушь?

Сиенна опирается руками на парту.

– Угу. Мы можем сделать нормальную презентацию, такую, где каждый по отдельности высказывает свое мнение. И не будет... – ее голос затихает, и она впивается в меня взглядом, – необходимости общаться.

– Да, ладно. А я думал, что ты была самой умной в классе? – говорит Коул.

Она фыркает.

– Я все еще самая умная.

Коул бросает на нее насмешливый взгляд.

– Докажи. Давай сделаем что-то неожиданное, изобретательное, и сделаем это хорошо.

Сиенна вздыхает. Ее жажда успеха перевешивает желание избегать меня.

– Как хочешь.

Коул откидывается на спинку стула, с довольным выражением на лице.

Я отворачиваюсь и изучаю каракули в углу моего стола, сделанные несмывающимся маркером, безуспешно пытаясь подавить панику. Я не могу этого сделать. Не могу работать с ней. С ними.

Когда я поднимаю глаза, Коул улыбается мне, заставляя мое сердце пропустить удар.