Король [любительский перевод]

Обхватив ракету, она начала подготовку. Под каким углом она запустит снаряд? Как приблизится к ним?

Мысленная мастурбация, не больше... все будет зависеть от секундного момента, который невозможно предсказать.

Ее разум вошел в плавающую зону, дыхание замедлилось, все чувства обострились. Ожидание – больше не проблема; время лишилось всякой ценности, мысли были не существенны. Истощения больше не существовало.

Когда она оказалась в небытие между «сейчас» и «вскоре», произошло нечто поистине преображающее.

Сола очень четко увидела фотографию своей бабушки. Снимок был сделан в Бразилии, когда ей было девятнадцать. Лицо, не испещренное морщинами и круглое в лучшем понимании слова, ее глаза излучали молодость, волосы были распущены, а не собраны наверху.

Знай она, что ее ждет во взрослой жизни, вовэ бы никогда больше не улыбнулась.

Ее сын мертв. Ее дочь мертва. Муж мертв. И ее внучка, единственное, что у нее осталось?

Нет, подумала Сола. Все закончится благополучно. Другого варианта у нее не было.

В этот раз Сола не сказала ничего вслух... не было зазубренных фраз и сомкнутых ладоней. И она сомневалась, что верила в свою молитву больше, чем во все остальные, которым ее научили. Но по непонятной причине она обратилась к Богу со всей серьезностью.

Обещаю, Боже, если ты вытащишь меня из этого, я оставлю свою жизнь. Я увезу вовэ из Колдвелла. Я никогда, ни за что больше не подвергну свою жизнь опасности, не буду красть, грешить. Клянусь жизнью своей вовэ.

– Аминь, – прошептала она вслух.

***

«Железная Маска»

Колдвелл, штат Нью-Йорк

– О-Боже-Боже-Божечки-ты-мой...

Трэз держал студентку-блондинку над полом, крепко ухватив ее за задницу... но его так и подмывало скинуть девчонку на пол словно «Hot Pocket». Секс был внятным... по стандартам холодной пиццы: пусть и холодная, но все-таки пицца.

Но не «Белла Наполи» с седьмого Авеню на Манхэттен.

А эта фигня о встрече с богом? Антисексуальна, и не потому, что он был религиозным по человеческим меркам, или завидовал, потому что девчонка прекрасно проводила время, пока он думал о пицце. Из-за ее раздражающего писклявого представления в лучших традициях Порнотьюба и от дергающейся головы, в его лицо постоянно лезли пряди ее волос, что жутко играло на нервах.

Закрыв глаза, Трэз попытался сконцентрироваться на своем члене, вбивающемся в женщину. У нее были огромные силиконовые груди, твердые, как баскетбольные мячики, и живот с висюлькой в пупке. И он не мог определиться, что было хуже: тот факт, что его ни капли не тянуло к ней. Или что он трахал девку в уборной в своем же клубе... и значит, персонал будет лицезреть его постыдный выход; или же тот шанс, пусть и небольшой, что об этом прознает его брат.

Дерьмо, айЭм. От его взгляда любой качок-футболист почувствует себя так, словно выставил голый зад на морозе.

Трэзу это ни к чему.

–... Боже, Боже, оооо Бооооже...

Ради всего святого, она могла бы разбавить фразу чем-нибудь, например «Господи Иисусе!».

– ОБооожеБооооооже....

Протянув руку между ними, он решил закончить свою пытку. Теребя клитор, он перебросил девушку к оргазму, как раз вовремя, прежде чем его эрекция совсем обмякла и вывалилась из нее.

Он поставил девчонку на ноги, но пришлось тут же подхватить тело, потому как ее колени подогнулись.

– О... Боже... ты невероятный... ты...

Да-да, спасибо, дорогуша. Его волновало лишь одно – сколько времени уйдет на то, чтобы запаковать ее в шмотки.

– Ты тоже, детка.

Трэз наклонился в сторону, подхватывая... бюстгальтер, который она приняла за футболку? Или стринги? Или...

– О, мне пока не нужны леггинсы... правда же?

Вот «это» для ног? – удивился он, поднимая черную полоску ткани. Сложно представить, что этим можно укрыть что-то кроме руки, тем более грудь размером с сервировочную миску.

Кто снял эти псевдо-колготки? Не он, кажется, но Трэз не мог вспомнить, и не потому, что был пьян. Эта сессия, равно как и вся его половая жизнь за последние годы, была не просто полностью, но и намеренно незапоминающейся.

Тогда зачем он настойчиво повторял одно и то же, изо дня в день...

Верно, не к чему сообщать айЭму. Его брат мог пускаться в риторические проповеди. Каждый. Мать его. Гребаный. Раз. Когда. Они. Виделись.

– Папуля, я люблю тебя, – сказала девчонка, обхватив его бицепсы и повиснув на нем так, словно он был шестом для стриптиза. – Мне понравилось.

– Мне тоже.

– Ты же любишь меня?

– Конечно. – Он бросил взгляд на дверь, жалея, что предусмотрительно не договорился о том, чтобы в нее постучали. – Оставь мне свой номер, хорошо? Мне пора вернуться к работе.

Надула губы... отчего ему хотелось обнажить клыки и прогрызть себе выход в стене.

– Мы можем повторить? – протянула она, становясь на носочки и пытаясь потереться носом о его шею.

Милочка, я первый-то еле довел до финиша. Повтор анатомически невозможен.

– Папуля, ну пожаааааалуйста... – Опять трется. Потом отклонилась назад. – Пожалуйста?

Трэз открыл рот, раздражение подстегнуло его вспыльчивость и язвительность...

Но когда он посмотрел в ее глаза, то увидел в них настоящие чувства и почти отшатнулся. К слову о зеркалах... казалось, что он смотрит на себя: печаль. Пустота. Безродность.

Она была ополовиненной женщиной.

Он был мужчиной на половину,

На одном этом основании они идеально подходили друг другу, два разбитых жизнью жалких неудачника, метавшихся в бассейне секса, в попытках обрести привязанность, которая только усилит чувство изолированности.

– Ну, пожалуйста..? – она умоляла, будто уже приготовилась к очередной потере в череде мужчин.

Опустив на нее взгляд, Трэз осознал, что он привел ее к общему знаменателю с внешностью, но, как и со всеми незнакомцами, некая история привела ее в эту уборную, заставляя бросать словами на букву «Л» мужчине, который и человеком-то не был.

Черт, его даже нормальным вампиром не назовешь.

Трэз потер ее щеку костяшками, и, когда девушка прильнула к его руке, он прошептал:

– Закрой глаза...

Раздался короткий и лаконичный стук в дверь, и, учитывая его громкость и настойчивость? Сомнительно, что была потребность в повторном стуке.

– Босс? У нас проблема, – раздался голос за панелями.

Большой Роб. Значит, проблема по части охраны... и раз парень не пошел с ней к Хэкс?

Ее либо не было на месте... либо она сама послала за Трэзом, что более вероятно.

Накладные ресницы блондинки приподнялись, чего он не хотел.

– Би-Эр, через минуту.

– Понял.

– Закрой глаза, – сказал он снова. Когда блондинка подчинилась, он успокоил себя, отстраняясь от громыхавших в клубе басов, чрезмерного запаха парфюма, боли в центре груди... ну, последняя осталась на месте, но все остальное стало приглушенным.

Заглядывая в женский разум, он сделал то, к чему призывал его брат: в противоположность множеству других женщин, он не торопясь стер себя из памяти блондинки, начиная от бессодержательного разговора, который она завела у барной стойки и до того момента, как он привел ее сюда и помог приблизиться к Господу.

айЭм был прав. Если бы Трэз убирался за собой таким образом? Тогда не влип бы с той цыпочкой. И ему с братом не пришлось бы переезжать в особняк Братства. А та женщина, Селена, не околдовала бы его пуще прежнего...

Фокусируясь на блондинке, он решил не останавливаться на отбеливании. Вместо того, чтобы оставить двадцать минут забвения, он вложил ей желанные фантазии – что она встретила парня, который пялился на ее, они пять раз умопомрачительно трахнулись в ванной, но потом она решила, что слишком хороша для него.

Что, в ее новом мировоззрении, будет происходить очень часто.

Наконец он внушил ей мысль одеться и поправить макияж. И, напоследок, внедрил уверенность в том, что этот год будет лучшим в ее жизни... нет, не год, десятилетие.