Компаньонка

— Не вижу ничего такого ужасного. Следят же родители за детьми, чтоб чего не вышло.

— За мной никогда не следили!

— Ага! То-то ты все еще девица!

— Клара! Это здесь при чем?

— Конечно! Он же тебя не доносить просит, а проследить и упредить, если что. Сама говоришь, тетка эта как дитя!

— А вдруг этот самый Марко хороший человек?

— Итальяшка? Тридцати лет и не женатый? Ни за что не поверю!

— Ты же сама…

— Вот потому я и знаю, о чем речь. Наши мужики испокон веку этим славились. Кровь горячая, морды смазливые — в любом итальянском отеле их не меньше десятка пасется. Зарабатывают на богатых старухах.

— Клара! Ты подслушивала, и тебе должно быть стыдно.

— Грейси! Я подслушивала, потому что у нас двери из картона, и мне совершенно не стыдно. А тебе я скажу так: раз уж так вышло, значит, судьба. Тетушка эта на тебя свалилась неспроста. И ты свою башку вместо ее подставила тоже неспроста. Она тебе доверяет, и нечего ее обижать. Блаженных Мадонна оберегает!

— Клара, я уехала из дома, чтобы работать в большой современной фирме, а не становиться сиделкой…

— Да? И много ты за полгода в этой фирме наработала? Подай, принеси, пшла вон! — вот что это за работа. Чему ты там научилась? Как по факсу посылать?

— Клара…

— Короче, делай, как знаешь, а только на твоем месте я бы не ерепенилась. Большое дело пожить в хорошем доме, поговорить с тетушкой, записать чего, позвонить куда, да еще и деньги за это получить. Кроме того, есть и еще кое-что.

— Что же?

Клара ехидно прищурилась.

— Да есть такая штука, простая человеческая благодарность. Человек такое участие проявил, так помог, а ты не можешь навстречу пойти? Ладно бы он тебя в постель зазывал — хотя с таким, скажу честно, туда можно не глядя! — или в уборщицы нанимал, а он об одолжении просит! Но мы ведь профессорские дочки! Мы гордые больно! Если нас менеджером обзовут — мы согласны, а так нет!

— Клара, ты ерунду говоришь. И работы я никакой не боюсь…

— Теоретически, моя дорогая, исключительно теоретически! Потому что работы ты никакой не пробовала. А вот побегала бы по бюро трудоустройства, постояла бы на бирже…

— Клара, что ты ко мне пристала? Я ведь училась…

— Потому что папа с мамой тебя кормили и поили, и спать тебе было где!

— Мне всего двадцать пять лет!

— А одной моей подружке было и того меньше! Ух, девка была! Кем только не работала, чтобы прокормиться. Работала в школе преподавателем английского. Шила на дому. Убиралась в особняках. Работала корректором в разных издательствах. Сидела с детьми. Ухаживала за стариками. Собирала подписи в каком-то избирательном штабе. Посылала мамины рецепты пирожных в дамские журналы. Работала сиделкой в госпитале…

— Клара!

—…И в конце концов Боженька ее наградил за трудолюбие. Она вышла замуж за англичанина и счастливо с ним живет в собственном замке!

— А я тут при чем?

— Вот именно, что ни при чем!

Они охрипли и замолчали, надувшись друг на друга. Остаток дня прошел без особых происшествий, а ночью Грейс приснилась Кларисса Стил в белой балетной пачке. Маленькая толстая балеринка стояла одна посреди пустого огромного зала и горько рыдала, закрыв лицо пухлыми пальчиками. Во сне Грейс стало ее так жалко, что она сама чуть не заревела.

Утром она позвонила в «Стиллберд Компани» и попросила секретаршу передать мистеру Стилу, что мисс Колмен согласна. Ошалевшая от неожиданности, секретарша даже не переспросила, на что именно согласна мисс Колмен, и попрощалась ошеломленно-вежливо.

Грейс вздохнула — и стала собирать вещи.

5

Машина — все тот же роскошный «кадиллак» — пришла за ней в четыре. Шофер-адмирал перенес вещи, Клара расцеловала Грейс в обе щеки и попросила прощения за вчерашнее, после чего Грейс Колмен отправилась навстречу новой жизни.

Оказалось, что загородный дом Дэвида Стила находится все в том же Севеноксе, что и клиника «Гортензия». Уже знакомый пейзаж по-прежнему радовал глаз, и Грейс с удовольствием рассматривала плавную линию заснеженных холмов, темные заросли тисовых рощ, казавшиеся необъятными из-за белизны поля, кое-где прочерченные черными линиями тропинок…

Когда тяжелый автомобиль съехал с основного шоссе на проселочную дорогу, скорость совсем упала. Примерно через полчаса Грейс увидела впереди невысокую изгородь и легкие ажурные ворота. Из небольшого белого домика к воротам вышел степенный бородатый мужчина и открыл их, после чего сдернул с головы спортивную шапочку и с большим достоинством поклонился. Грейс стало весело. Феодальный дух доброй старой Англии! Словно в книге про бедную гувернантку, въезжающую в богатое поместье молодого лорда…

Вот только ожидают ее не очаровательные малютки, а болтающая без умолку мисс Стил. Впрочем, с известной натяжкой малюткой можно назвать и ее. А уж очаровательной — наверняка.

Машина медленно проезжала под сводами высоких деревьев. Дорога была укрыта снегом, но между стволами виднелась и голая земля, даже остатки зеленого покрова. Могучие тисы и дубы не позволяли снегу полностью закрыть землю.

Аллея казалась нескончаемо длинной, и потому Грейс едва не вскрикнула, когда перед ней неожиданно открылась чудесная панорама. Старинный дом стоял посреди обширной лужайки, которая летом наверняка превращалась в пресловутый идеальный английский газон. Белоснежные колонны поддерживали крышу, далеко выдающуюся вперед и образовывавшую нечто вроде открытой галереи вдоль всего дома. Снег вокруг дома был тщательно выметен, идеально ровные круглые клумбы хоть и не могли порадовать глаз цветами, но, несомненно, делали это летом — Грейс заметила аккуратные пирамидки укрытых на зиму розовых кустов.

Распахнулись тяжелые двери, и навстречу Грейс, близоруко щуря глаза, вышел высокий худой мужчина с печальным лошадиным лицом. Стенли Рочестер. Он душераздирающе вздохнул и грустно улыбнулся девушке, одновременно делая знак рукой кому-то невидимому.

— Добрый день, мисс Грейс. Мэнор-Стил приветствует вас. Скорее в дом — на улице прохладно.

На самом деле погода стояла чудесная, но Грейс и самой не терпелось увидеть, каков волшебный дом изнутри. Снаружи он очень напоминал дворец.

Вышел откуда-то сбоку тот, невидимый, кому Стенли Рочестер делал знак рукой, и оказался рыжим малым с красными, словно яблоки, щеками. Молодцевато щелкнув каблуками, рыжий громогласно заявил:

— К вашим услугам, мисс! Джек Смит! О багаже не беспокойтесь, доставим в лучшем виде.

Стенли поморщился и с еще более душераздирающим вздохом предложил Грейс руку.

— Прошу. Я провожу вас в вашу комнату и познакомлю с вашей горничной.

— Горничной?

— Вообще-то это сильно сказано, потому что Мэри-Энн не приняли бы даже и в поломойки… ИЗ-ЗА ЕЕ НЕСНОСНОГО ХАРАКТЕРА!

В ответ на эти слова откуда-то изнутри донеслось пренебрежительное фырканье. Стенли еще погрустнел. Они вошли в великолепный холл, и Грейс с восторгом уставилась на громадный камин в полстены и медвежьи шкуры, небрежно раскиданные по наборному паркету пола. В конце холла располагалась широкая лестница, с двух сторон огибавшая зал и ведущая на второй этаж. Жилые комнаты, видимо, находились там. Стенли ласково посмотрел на девушку и кивнул.

— Вы правы. Это ошеломляет. Я в первый раз все норовил остаться и никуда больше не ходить. Странно, но ОНИ называют это прихожей.

— Вы давно здесь работаете, мистер Рочестер?

— Умоляю, зовите меня по имени. Я ненавижу «Джен Эйр»!

— Ой, жалко, а я люблю.

— Нет, книгу я тоже люблю, но проклятый главный герой отравил мне все детство. Как вы думаете, среднестатистические школьники могут удержаться от острот на эту тему?

— Полагаю, нет.

Стенли прищурился — и вдруг хитро подмигнул Грейс.

— А вот вас наверняка дразнили Королевой Маб, феей и Черной Валлийкой.

— Откуда вы знаете?

— Синие глаза и черные волосы. Типичная богиня Морриган.