Дуэль с судьбой

Затем шли английские рукописи четырнадцатого века, украшенные какими-то фантастическими сценами, выполненными с необыкновенным мастерством.

Образцы чудесного творчества фламандских художников, живших в следующем, пятнадцатом веке, наглядно показывали, каким образом связаны со Свейнами герцоги Бургундии.

— Как это красиво! — то и дело восклицала Ровена. — И какое счастье, что все это сохранилось до наших дней!

— Семейные хроники нашей семьи аккуратно велись на протяжении столетий, — объяснил маркиз. — Мой отец тоже интересовался всем этим, но не в такой степени, как я. Я собирал рукописи много лет и в разных странах. — Улыбнувшись, маркиз продолжал: — Наш род упомянут даже в истории, написанной во Франции отцом Ансельмом де Сент-Мари. Изучая именно его труды, я открыл многие французские ветви рода Свейнов.

— Кто-то из них жив до сих пор? — полюбопытствовала Ровена.

— Во Франции осталось очень мало представителей нашего рода.

Показав Ровене еще несколько пергаментов, маркиз снова спрятал их в резную шкатулку.

— Теперь вы понимаете, почему меня так захватило это занятие? — спросил он.

— До определенной степени, — признала Ровена. — Мне кажется, это прибавляет вам гордости, которой хватало и без того.

— Конечно! — воскликнул маркиз. — Мой род насчитывает сейчас двадцать пять ответвлений. Моя мать — урожденная О'Брайен. О'Брайены происходят от королей Ирландии. Кто бы на моем месте не загордился такой благородной кровью?

— Должно быть, вам очень трудно будет найти себе достойную жену, если только вы не решите породниться с королевской семьей. — В голосе Ровены зазвучали нотки сарказма.

— Я уже думал об этом, — вполне серьезно ответил маркиз, словно не замечая ее иронии. — Но принцессы из дома Букингемов так невзрачны, что мне трудно было бы терпеть даже портрет одной из них среди галереи красавиц из нашего рода.

— Ну, для такого портрета всегда можно найти в галерее темный угол. А, целуя свою принцессу, вы ведь можете закрывать глаза, — поддразнила его Ровена. — И думать в это время о ее родословном древе.

— Весьма практичный совет, — маркиз поднял глаза на стоящую возле кровати Ровену.

Солнце, казалось, запуталось в волосах девушки, а глаза ее излучали загадочное сияние, которого он никогда не замечал раньше.

— Раз уж мы заговорили о браках, — сказал он, — за кого вы собираетесь выйти замуж?

— У меня такой огромный выбор претендентов на мою руку, что очень трудно ответить на ваш вопрос, — улыбнулась Ровена.

— Боже правый! Но ведь и в этой части света все-таки живут какие-то мужчины?

— Ну, есть, например, полковник Денджерфилд, который пытался поцеловать меня, когда я последний раз приносила ему журнал «Пэриш». Но полковнику скоро восемьдесят, и он страдает артритом, так что мне нетрудно было от него ускользнуть. — Ровена улыбнулась, и на щеках ее появились озорные ямочки, которых маркиз не замечал раньше. — Есть еще неотразимый красавчик из конюшни в Эстон-Рипли, который иногда заигрывает со мной. Он сказал, что может прокатить меня бесплатно, если я захочу, но у меня возникло чувство, что придется довольно дорого заплатить за это удовольствие.

Маркиз издал какой-то странный звук. Ровена не смогла догадаться, что бы это значило, и вопросительно взглянула на него.

— Но ведь у вас наверняка есть знакомый, который мог бы предложить вам другую жизнь? — спросил он.

К великому удивлению маркиза, Ровена сразу словно бы потускнела, а потом сказала с явным намерением сменить тему разговора:

— У меня много работы внизу, милорд. Вам требуется что-нибудь еще?

— Да. Я хотел бы выпить бокал шампанского.

— Папа сказал, что вам нужно пить умеренно, — возразила Ровена, — а вам уже подавали к завтраку кларет.

— Который я собираюсь также пить за обедом, — заявил маркиз. — А бокал шампанского нужен мне для аппетита. — Увидев, как неодобрительно сжались губы Ровены, он спросил: — Вас действительно заботит мое здоровье, или вы опасаетесь, что я отсрочу свое выздоровление и останусь в вашем доме надолго?

— Меня волнует и то, и другое, — ответила Ровена. — У вас уже был один рецидив, милорд, и мне не хочется, чтобы это повторилось.

— Подойдите сюда! — властным тоном произнес маркиз.

Удивленная, Ровена повиновалась, и, когда она приблизилась, маркиз протянул руку. Ровена послушно вложила свои пальцы в его ладонь.

— Я не хочу, чтобы вы считали меня неблагодарным, мисс Ровена. Сэр Джордж во время своего последнего визита заверил меня, что мне несказанно повезло в том, что я оказался в руках вашего отца. Он также отметил, что за мной замечательно ухаживают. Спасибо вам, Ровена.

В голосе маркиза звучали нотки, убеждавшие Ровену в том, что на сей раз он говорит искренне. И тут молодой человек вдруг поднес ее руку к губам и поцеловал.

Кровь прилила к щекам Ровены, она вдруг почувствовала необычайное смущение и потупилась.

— Нет необходимости… благодарить нас, милорд, — едва слышно произнесла девушка. — Мы просто… выполняли… свой долг.

Говоря это, она отняла у маркиза руку.

Сердце ее билось, как пойманная птичка в силках, а горло предательски сжималось. Ровена торопливо вышла из комнаты, даже не оглянувшись.

Доктор Уинсфорд доедал свой обед с отрешенным выражением лица, ясно говорившим Ровене, что он не замечает вкуса превосходной пищи, присланной из Свейнлинг-парка.

Сегодня в меню была свежевыловленная во владениях маркиза форель и сочные цыплята, откормленные на его ферме, которых нельзя было даже сравнить с теми тщедушными созданиями, которых Ровена покупала у местного мясника.

На сладкое подали малиновый пудинг со взбитыми сливками, а потом стол украсила корзинка с крупным мускатным виноградом и глянцевой черной черешней.

— Тебя что-то тревожит, папа? — спросила Ровена, обратившая внимание на его необычайно рассеянный вид.

— Миссис Лейси, — ответил доктор. — Трудный случай. Как ты помнишь, Ровена, на прошлой неделе она родила близнецов и никак не может оправиться после родов, хотя с младенцами все в порядке.

— Еще бы не помнить! — воскликнула Ровена.

— Кто же будет кормить этих бедняжек? У Сэма Лейси не было работы с прошлого года, а в доме, кроме близнецов, еще шестеро детей. Ему следовало бы приложить усилия и все-таки найти работу. — Доктор вздохнул. — Никчемный парень этот Сэм Лейси, но миссис Лейси — замечательная женщина и прекрасная мать. Вот я и думаю: не могу ли я отнести им что-нибудь из еды сегодня вечером?

— Я уверена, что у нас осталось немного супу, — кивнула Ровена. — И цыплята, наверное, останутся, хотя надо дать несколько штук миссис Хансон.

— Это очень поможет Лейси, — улыбнулся доктор.

Ровена подозрительно посмотрела на отца.

— Надеюсь, ты не давал Сэму Лейси деньги, папа?

Доктор смущенно опустил глаза, и Ровена поняла, что попала в точку.

— Папа! — воскликнула она. — Ведь ты столько раз обещал мне, что не будешь раздавать деньги, которых так не хватает нам самим!

— В тот момент мне показалось, что я могу это сделать, — оправдывался доктор. — Учитывая, сколько платит нам маркиз.

— Деньги его светлости позволили расплатиться с нашими долгами, но после этого у меня осталось совсем немного на будущее. Ты знаешь не хуже меня, папа, что очень скоро мы снова будем считать каждый пенс и не всегда сможем позволить себе купить еды, в которой нуждаемся.

— Мне очень жаль, Ровена, но я должен был помочь ему.

Поднявшись из-за стола, доктор поцеловал в лоб свою старшую дочь.

— Не надо так уж на меня злиться, — с улыбкой произнес он и вышел из комнаты, прежде чем Ровена успела что-нибудь ответить.

«Опять то же самое, — подумала девушка, — отец не умеет смотреть в лицо фактам». Она давно уже мечтала о том, чтобы отложить денег и послать Марка в школу. Пока мальчика обучал удалившийся на покой учитель. И сельский викарий, когда находил для этого время.