Игра и реальность

– Так как же увязать эти ваши два противоположных ответа? Было или не было? Невероятная ночь или мы просто спали рядом? Вы совсем заврались. – Энн смотрела на него, пытаясь угадать истину, но Рафик был непроницаем. – А сейчас извините, мне надо работать.

Он кивнул, но не шелохнулся. В глубине души Рафик надеялся уговорить ее. Но, видно, она действительно каменная. Ее ничем не прошибешь. Он повернулся и ушел той же дорогой, что и пришел.

Энн стояла и смотрела ему вслед. Только спустя какое-то время она вспомнила, что так и не отдала ему пиджак.

Она так гордилась, что не уступила ему.

Не уступила. Но этот мужчина так обаятелен, так сексуален и так… нахален! Значит, она годится только на роль невесты, а настоящую невесту он найдет потом. Как ей удалось все это выдержать? Но его образ по-прежнему стоял у нее перед глазами – Рафик с веточкой лаванды в кармане пиджака, с обворожительной улыбкой и пронзительным взглядом. Она чувствовала его присутствие, как будто он и не уходил, вдыхала его запах – смесь дорогого парфюма и чего-то безумно мужского… Как сверкают его зубы и глаза на фоне смуглого точеного лица! Эта ночь стала самой невероятной в моей жизни.Так он сказал? Она почти поверила ему.

Взглянув на цветущую лаванду, она подумала, что этот запах будет теперь навсегда связан с Рафиком.

Рафик остановился и, прежде чем сесть в автомобиль, бросил взгляд на ее дом. Маленький двухэтажный домик и сад. Он представил, как она копается там в одиночестве, как сидит вечерами у телевизора одна… такая красивая, необычная… любит цветы, деревья, птиц и не любит таких мужчин, как он. Сейчас он уже по-другому воспринимал ее. Там, на свадьбе у брата, с заплаканными глазами, была жалкая и беззащитная, а сегодня Энн показалась ему величественной и такой необыкновенной, каких он еще не встречал.

Рафик перебирал в уме все слова, что они говорили друг другу. Пожалуй, она по-своему иронична. И как прелестна на фоне этих деревьев и цветущей лаванды. Он достал веточку из кармана и растер между пальцами. Какой острый и пикантный запах, как он похож на Энн! Ему понравилось это сравнение: да, эта девушка очень пикантна. Робкая с виду, но в ней чувствуется внутренняя сила. Как гордо сверкали ее голубые глаза! Как пылали щеки, как сексуально сжимались губы… Рафик вспомнил, как она отвечала на его поцелуй – она будет прекрасной любовницей: страстной, нежной, отзывчивой. Она очень сексуальна. Стоит ли теперь удивляться, почему ему так хотелось запустить руки в рыжие кудри, прижать ее к себе, чтобы почувствовать каждый изгиб тела и…

Ладно, размечтался! Она видеть его не желает. Но как ей идет рабочий халат! Ведь стоит только расстегнуть пуговку и… Есть ли под ним что-нибудь? И самое удивительное, она не казалась смущенной или шокированной оттого, что ее застали в таком виде. Да любая другая тут же кинулась бы переодеваться. Энн так отличается от всех его знакомых девушек. В том числе и от прежней невесты, которую он считал совершенной – по социальному положению, воспитанию, красоте. Пока не обнаружил, что ей были нужны только его деньги. Это был удар. Разве он может теперь поверить женщине?

И для родителей это тоже было ударом. Они хотели видеть его женатым, остепенившимся, серьезным. Они ждут внуков. Поэтому снова наседают на него, уверяя, что не все женщины такие алчные, как его бывшая невеста. Он должен искать, искать и искать. Он искал, но, к счастью, пока никого не нашел.

Вернувшись в офис, Рафик задумался. Какой же он мямля! Не смог убедить женщину. Да какую – скромную, наивную простушку. Он, с его многолетним опытом! Вот Рахман посмеется. Чем же он ее отпугнул? Рафик не мог понять. Ведь видно же, что он ей нравится. Нравится, черт побери! Этот поцелуй о многом говорит. Только помнит ли она его?

Он бы сильно удивился, узнав, что Энн не только помнит, но и живет этим поцелуем. Будет ли в ее жизни еще хотя бы один такой?

Пайнхерст – замечательный школьный городок, с прекрасно оборудованными школьными зданиями, в которых приятно было учить и хотелось учиться. Ученики в основном принадлежали к среднему классу. Учителей здесь уважали и любили. Они пользовались хорошей репутацией среди жителей Сан-Франциско. Окрестности городка поражали красотой и потрясающим видом на тихоокеанское побережье и пролив Золотые Ворота.

Сейчас еще не окончились летние каникулы, но кое-кто из учеников должен был перед занятиями повторить программу. Директриса позвонила Энн и попросила ее зайти, когда будет время. Та не стала откладывать визит и на следующий же день пошла в школу, не догадываясь о причине вызова.

– Проходите и садитесь, – пригласила Леона Физегилл. – Я надеюсь, вы хорошо проводите отпуск?

– Очень, – ответила Энн и почувствовала волнение, как студентка, пришедшая сдавать зачет. Леона была строга, но всегда справедлива. И разумеется, она пригласила ее не для того, чтобы просто поболтать о лете.

– Я занята как никогда – и сад, и птицы, и свадьба близкой подруги. Некогда даже почитать.

– И только? – спросила Леона. Энн смущенно пожала плечами. Интересно, почему возник такой вопрос?

Но Леона ничего не добавила, лишь кивнула и стала без всякой необходимости перекладывать с места на место бумаги. Казалось, она нервничает еще больше, чем Энн.

– Вы всегда были одной из лучших в нашем коллективе, мисс Шеридан, – начала Леона, откашлявшись. – Я не слышала о вас ничего, кроме похвалы, – как от студентов, так и от родителей.

– Благодарю, – ответила Энн, забеспокоившись: начало не предвещало ничего хорошего. Что случилось? Не может же Леона говорить это просто так, чтобы только подтвердить свою репутацию умелого руководителя? Все в школе знали ее тактику: сначала звучала похвала, а затем следовала критика.

– Мне на днях позвонил отец одного ученика. Собственно, не он один.

– О! И что же?

– Кажется, они видели вас в одном из самых шикарных отелей города, в обществе мужчины при весьма компрометирующих обстоятельствах. Я не знала, что им ответить.

У Энн замерло сердце. Так она и знала, что добром это не кончится.

– Мне кажется, я знаю, кто сообщил вам эту, смею заверить, ложную информацию, – быстро нашлась она. – Дело было совсем не так, как вам представили.

Энн лихорадочно соображала. Когда ее видели? Утром? Вечером? На руках у Рафика или крадущуюся босиком к выходу?

Что делать?

– Я обычно не сую нос в личную жизнь учителей, вы это знаете, мисс Шеридан, – сухо продолжила Леона, – но сейчас затронута не только ваша репутация, но и репутация нашей школы. Я должна ответить человеку так, чтобы снять с вас малейшее подозрение.

– Я понимаю, – кивнула Энн.

– Понимаете? Тем более должны объяснить мне, как вы, молодая незамужняя леди, оказались ночью в отеле. Да еще вели себя, по словам того джентльмена, крайне развязно.

Энн опять удивилась. Как она могла вести себя развязно, если была без сознания? Насколько ей известно, Рафик просто нес ее на руках. Так где же компрометирующие обстоятельства?

Леона, видя ее нерешительность, продолжала:

– Думаю, я могу сказать все. Мне сказали, что мужчина нес вас на руках через холл на глазах у всех, кто был там. Потом он поднялся с вами на лифте и, видимо, отнес к себе в номер. Это так?

– Да, это так. Дело в том, что, когда я была на свадьбе у подруги, со мной случился аллергический приступ. Я выпила две таблетки и немного шампанского. Это было, конечно, ошибкой с моей стороны. Мне стало плохо. Кэролайн, моя подруга, попросила брата своего мужа отвезти меня домой. Но поскольку я была почти без сознания и не смогла назвать адрес, он поехал в отель, где его семья временно снимает апартаменты. Вот и все. Что же тут неприличного?

– Это действительно все?

– Абсолютно, – подтвердила Энн. – Я спокойно проспала всю ночь. А он, как джентльмен, не выходил из соседней комнаты, – соврала она. Не хватало еще этой блюстительнице нравов сказать всю правду.