Гроза над океаном

Пат улыбнулась, зная, что ее мать не раз и не два зайдет посмотреть на любимого внука. Для них обеих Слай был величайшей драгоценностью.

Думая о прелестной улыбке, ямочках на локтях и коленях, которые она так любила целовать, Пат спустилась по задней лестнице в кухню, щелкнула выключателем. Холодный искусственный свет залил большую комнату. Она взяла нож, положила на стол пучок сельдерея… да так и застыла на месте, услышав звук подъехавшей машины. Наверное, колесо спустило или кто-то ошибся. Но услышав властный стук в дверь, она поняла, кто это. Марио!

Не двигаясь с места, охваченная паникой Патрисия лихорадочно соображала, как поступить. Притвориться, что никого нет на кухне? Какой смысл? Он снова вернется — не такой Марио человек, чтобы отступать. И что его привело сюда? Ведь он знал, что ее муж должен быть дома, так что уж точно не надежда на романтическую историю.

Стук раздался снова, более резкий. Не желая, чтобы мать услышала, обеспокоенная тем, как сохранить непрошеный визит в тайне, Пат побежала к двери. И тут вдруг вспомнила, что одета в старое платье и совсем не накрашена. Ничего, пусть увидит ее такой, какая она есть на самом деле.

Пат распахнула дверь.

— О, это вы, — сказала она, изображая изумление, отметив про себя, какое у него усталое, осунувшееся лицо.

На Марио был строгий черный костюм, сверкающая белизной рубашка, черный галстук.

— Я хочу поговорить с вами, — сказал он, не поздоровавшись. — Не хотите пригласить меня войти?

— Я… я не знаю…

Марио бросил на нее внимательный взгляд.

— Ваш муж дома?

Солгать было бы благоразумнее… Ведь если он приблизится, глядя на нее лишающими воли, затягивающими как омут глазами…

— Да, — сказала она. Слово застряло у нее в горле, и ответ прозвучал хрипло.

— Ну что ж… Тогда все в порядке… Если бы он не вернулся домой… — Марио не докончил фразу. — Я ухожу.

Она смотрела ему вслед, и дурное предчувствие сжало ее сердце. Если бы Эдди не вернулся домой… тогда что?

— Подождите! — крикнула она.

Марио остановился.

— Я слушаю вас.

— Видите ли… я сказала неправду: мой муж еще не приехал. Я не знаю, где он. Вы сказали «если бы он не вернулся домой», он не вернулся и что? Почему вы сказали это? — Ее губы дрожали. — И вообще почему вас интересует, где Эдди? — Она говорила очень быстро, почти задыхаясь.

Бенционни все еще стоял в дверях, и блики света, шедшего от уличного фонаря, играли на его лице. Он смотрел на нее растерянно, не зная, что делать дальше.

— Итак, он не вернулся. Знаете, я боялся, что это именно так. Но я надеялся… Господи, это несчастье! Почему вы солгали?

Пат опустила голову.

— Я замужем, — сказала она, съежившись под его пристальным вопросительным взглядом. — Я не хотела… Я не ищу приключений…

— Если ваш муж не вернулся домой, мне необходимо поговорить с вами, и вам придется меня выслушать, — сказал он хмуро. — Но лучше не здесь, не на улице.

У нее перехватило дыхание. Пат поняла: случилось что-то серьезное, что-то, касающееся Эдди. Она отступила, разрешая ему войти.

Глаза Патрисии стали огромными от тревоги.

3

— Я… я позову маму.

— Нет, — возразил Марио, — ее еще рано посвящать в это.

— Да что же произошло? — спросила Пат полушепотом, нервно, до боли стискивая руки, как это делала ее мать. Лицо Марио было таким серьезным, он смотрел так печально… — Что-нибудь с Эдди? — спросила она дрожащим голосом. Вы что-то знаете? Что?

— Сядьте. — Марио пододвинул стул и положил руку ей на плечо, не давая возможности ослушаться. Чуть согнувшись, он заглянул ей в глаза. — Вы правы, случилось страшное.

В комнате стало нечем дышать.

— Продолжайте, — прошептала она, и лицо ее побелело как мел. Пат могла попросить его уйти, зажать уши руками и ничего не слышать, и тогда все будет как прежде, Слая не затронет скандал… или осуждение… или.

— Мне очень жаль, — сказал Бенционни, непроизвольно понижая голос, — но это был несчастный случай.

Ее рука стремительно взметнулась ко рту, чтобы заглушить истошный крик, готовый вырваться из горла.

Какое-то время Патрисия смотрела на гостя в надежде, что тот исчезнет, оказавшись призраком, плодом ее больного воображения. И, словно проверяя себя, протянула руку и дотронулась до его плеча. Нет, он был здесь, и Пат почувствовала, что этот мужчина готов поддержать ее, если она будет в этом нуждаться.

Патрисия постаралась взять себя в руки.

— Несчастный случай, — еле слышно пробормотала она. И не в силах задать вопрос: «Он жив?» — спросила: — Кто, кто он вам?

— Брат. — Марио ждал ответной реакции: гнева или возмущения, но она застыла в оцепенении.

— Брат? — тупо повторила она.

Он видел ее глаза, опустошенные и непонимающие.

— Я не знаю подробностей, кажется, он вел машину по горной дороге.

— По горной дороге? — переспросила она, сдвинув брови. — Он возвращался домой?

— Он погиб. — Марио мог не говорить этого, она и так уже все поняла по его тону, по выражению глаз.

— И… — подсказала она тихо.

В его глазах мелькнула нежность, которая слегка задержала ответ и немного подготовила ее.

— Машина сорвалась в пропасть. Перелом основания черепа… Это произошло мгновенно. Уверен, он не почувствовал боли… Простите…

— Не почувствовал боли… — отозвалась она эхом. — О, Эдди… — произнесла она с рвущей душу тоской. Он потратил свою жизнь на нее, Пат. Зачем? Он мог бы быть счастлив с кем-нибудь еще, и она — тоже. — Эдди был такой красивый, — сама не зная почему, задумчиво сказала она бесцветным голосом. — Он так гордился своей внешностью. А теперь?.. — Она закрыла мокрое от слез лицо руками.

Это было ужасно. Страшная смерть для человека, который был так молод и полон жизни.

— Мне сказали, он выглядел умиротворенным.

— Умиротворенным? Эдди никогда не выглядел довольным, когда был жив.

Какая ирония!

Марио с трудом перевел дыхание. Страдание проступало в каждой черте его лица. Повинуясь велению сердца, она захотела утешить его, но не осмелилась — если это случится, между ними возникнет какая-то необъяснимая связь. Она знала это. И потому собрала все оставшиеся силы, чтобы быть твердой и не распускаться.

— Простите, что принес вам такую весть. — Он взял ее ледяные безжизненные руки в свои ладони и начал растирать их с настойчивой мягкостью.

— Это ужасно, это ужасно… Мне бы хотелось… мне бы хотелось, чтобы он был здесь, целый и невредимый, — словно в бреду повторяла она.

Пат не чувствовала боли, она как будто погрузилась в пустоту: никаких эмоций, никаких мыслей. Эдди мертв, но почему она так спокойна? Ей казалось, что муж никогда и не был ее частью.

Фактически они не знали и не понимали друг друга. Это был странный брак. Когда муж отсутствовал, они с матерью жили своей собственной независимой жизнью. Работали без передышки с раннего утра до поздней ночи, в выходные скребли и мыли кухню, составляли меню и вели бухгалтерские книги.

В тех редких случаях, когда Эдди бывал дома, ей приходилось вставать даже раньше обычного, чтобы переделать все дела, а он слонялся, бездельничая, требуя к себе внимания. Он хотел, чтобы жена все бросила и пошла с ним в дорогой клуб, что было им не по карману, хотя всегда оказывалось, что у него есть что тратить.

Грустно, но они никогда ничего не обсуждали, не говорили о серьезных вещах. Эдди никогда не рассказывал о своих родных, о своем прошлом. «Живи сегодняшним днем», — заявлял он, когда она пыталась что-нибудь разузнать. Вероятно, он не хотел, чтобы она узнала о его состоятельном брате. Быть может, он стыдился того, что не так удачлив? Она и Эдди даже не были друзьями, лишь любовниками, и то давно, лишь в первый год совместной жизни. Страшная пустота охватила Пат. Эдди не настолько доверял ей, чтобы быть полностью откровенным; она была изолирована от какой-то важной части его жизни. В их отношениях сквозила ложь.