Соблазни меня!

  Однажды она вскользь упомянула, что у нее был неудачный брак. В подробности не вдавалась, а он и не спрашивал.

  — Вас дожидается какой-то мужчина.

  — Я же предупредил, никаких встреч.

  — Так я ему и сказала, он лишь рассмеялся в ответ и приказал доложить о нем. Приказал мне! Он уверил, что не нуждается в представлении и специальном назначении встречи, — вспыхнув, она передала ему визитку. — Очень приятный мужчина, мсье.

  До сих пор она так не отзывалась ни об одном мужчине.

  Подняв брови, Реми взял карточку. И через секунду расплылся в улыбке:

  — Да уж, быстро он очаровал тебя.

  Мари-Элиз снова зарделась. Реми задумчиво уставился на нее.

  — Жена бросила его год назад. Так что дерзай.

  И с этими словами он бросился из своего кабинета в приемную.

  — Реми! — невысокий худой мужчина поднялся ему навстречу из кресла, в котором сидел, и взял костыль, стоявший рядом.

  Он был бледен и выглядел гораздо старше своих тридцати.

  Черт, да что там! Главное, он жив! И его голубые глаза блестят! Только это и важно. Жив. Ходит. Пусть и медленно.

  — Пьер-Луи!

  Они крепко-крепко обнялись, их объятия длились дольше обычного.

  — Просто счастье видеть тебя, — сказал Реми хриплым от переполнявших его чувств голосом.

  — Значит, никаких встреч на сегодня? — поддел его Пьер-Луи. — И никаких исключений, как сказала эта твоя секретарша.

  — Просто опаздываю на обед с мамой и своей старой подругой, иначе пригласил бы тебя в кафе. Но тебе всегда рады, особенно в замке. — Реми старался не думать о том, что Пьеру отняли ногу, как врачи ни старались ее сохранить. — Выглядишь неплохо, — прошептал он.

  — Благодаря титановому протезу мы, возможно, через полгода будем вместе бегать по утрам. А ты как? Тебе ведь тоже досталось в аварии. Рад, что ты вернулся. На прошлой неделе сообщили в газетах.

  — Репортеры были бы счастливы, если бы меня осудили. Помнишь статью, в которой очередной журналист говорил, что такие, как я, достойны гильотины?

  — Ничего, скоро все забудется. Самое главное, чтобы ты забыл.

  Реми уставился куда-то за окно.

  — Наверное, мне надо было остаться в Лондоне.

  — Не оглядывайся назад. Думай о будущем. Я недавно получил работу в команде Тэйлора.

  — Будешь водить? — спросил Реми, надеясь не выказать свое беспокойство.

  Пьер-Луи покачал головой.

  — Администрация. Поэтому я здесь. Тэйлор попросил меня встретиться с тобой. Ты думал о том, что делать теперь?

  — Работать на свою семью.

  — Ты стал гонщиком, потому что офисная работа тебе не нравилась. И ты не просто гонщик, ты первоклассный гонщик.

  — С тех пор все так изменилось. — Реми помолчал. — Так чего ты хочешь?

  — Мне нужен ты. Тэйлор хочет, чтобы ты был в его команде.

  — Я уже сказал, что ушел с этого поприща год назад.

  — Но мы не хотим, чтобы ты был гонщиком. Тэйлору нужны твои мозги, твой опыт в области административной работы. Мы собираемся принимать участие в Формуле-1, и нам необходимы профессионалы. Ты просто спасешь нас, Реми.

  — Какой же Тэйлор хитрец, что прислал тебя. Ты единственный, кому я не в силах отказать.

  — Вот и хорошо. Ты просто рожден для гонок.

  — Спасибо, — сказал Реми, но тон его был холоден.

  — Отказываешься?

  — Формула-1 — убийственный спорт. Не хочу больше принимать участие в этой бойне.

  — Но ведь не по твоей вине сломалось колесо.

  — Послушай, я сто раз прокручивал в голове тот несчастный случай. Я бы мог свернуть на повороте на куда более медленной скорости. Но не сделал этого. Проклятое честолюбие!

  — В тот день все были на взводе. Гонщики рано или поздно должны платить за свою победу.

  — Я не смогу вернуться. Не сейчас.

  — Тогда просто обдумай предложение.

  Реми медленно покачал головой.

  — Знаешь, я бы не стал тебя принуждать, — начал было Пьер-Луи, но Реми перебил его:

  — Ну, мне пора. Рад был увидеться. Я позвоню.

  — Но я еще не все сказал тебе. Ты был рядом со мной в самые трудные минуты. Я тебе за это благодарен. И еще... насчет твоей секретарши. Давно у тебя такая хорошенькая девушка?

  — Мари-Элиз? Хорошенькая?

  — Чудесное имя! Замужем? Дети есть?

  — Разведена. Маленькая дочка. Ни с кем не встречается.

  — Мне это подходит.

  — Эй, эй. Мари-Элиз очень чувствительная женщина. Смотри, не вздумай ее обижать.

  Они обнялись как братья. Реми видел, что наконец Пьер-Луи становится прежним. Здоровье и настроение вернулись к нему. Это хорошо.

  Реми проводил друга и сел в свою «альфа-ромео». Только он выехал со стоянки, на него набросились репортеры. У высокого мужчины в руках была увеличенная размытая фотография, на первой полосе известной парижской газеты.

  На снимке Эмили с широкой улыбкой идет под ручку с Реми.

  Ублюдки.

  У Реми недобро екнуло сердце.

  — Кто ваша новая пассия? — заголосили наперебой репортеры, тыча ему камерами и микрофонами в лицо.

  Реми надавил на педаль газа и умчался от этих стервятников. Хватит с них и прошлогоднего снимка, который изображал, как Реми бьет в морду журналиста. Не получат они новой сенсации, как ни стараются его провоцировать.

  Теперь все увидят Эми рядом с ним. Этого еще не хватало.

  Щеки его матери были розовыми, как мрамор стен посольства, из чего следовало, что она выпила уже вторую или третью рюмку своего любимого вина.

  Реми склонился и поцеловал мать. Шесть официантов столбами стояли вокруг.

  — Прости, задержался, — сказал он, садясь напротив. — В последнюю минуту пришел Пьер-Луи.

  Мать удивилась и поморщилась.

  — Я думала, ты завязал с гонками. — Она едва поинтересовалась здоровьем Пьера-Луи. Ей не терпелось обсудить тему поважнее. — Как и обещала, я пригласила на обед Селин, — сказала она, блеснув глазами.

  Реми вымученно улыбнулся. Меньше всего ему хотелось видеть Селин. Странно. До встречи с Эми Селин была самой желанной женщиной для него.

  — Как все прошло в Лондоне... с ней? — графиня наконец задала вопрос, который так и жег ей язык.

  Образ обнаженной Эми предстал перед его мысленным взором. Бросив последний взгляд на спящую девушку, Реми еле оторвался от этого зрелища тем утром, чтобы наконец уйти. А самому хотелось броситься на кровать и зарыться в душистые волосы Эми.

  — Не надо было с ней встречаться. Все равно я ничего не достиг, — он старался говорить как можно равнодушнее. — Я же не представился ей, так что дело мы и не обсуждали.

  Сверля сына пристальным взглядом, она поднесла бокал к губам, но, так и не сделав глоток, всего лишь покрутила бокал в руке.

  — Что-то случилось, — медленно проговорила она, не отводя от него взгляда.

  Он раскрыл папку с меню и погрузился в чтение.

  — Ты уже что-нибудь заказала?

  — Мы еще не дождались Селин, так что заказывать пока не будем. А тебе, пожалуй, нужен бокал вина, чтобы ты хоть чуток остыл.

  Поерзав на стуле, Реми стал еще внимательнее изучать список имеющихся вин. Изучал он их чересчур долго.

  — Сегодня я как сумасшедший работал все утро. Мне нужно повидаться с инженером, чтобы осмотреть фундамент для нашей виллы в Каннах. Так что встретиться с мадмуазель Уэзерби я не смогу.

  Брови матери взлетели до потолка.

  — Должно быть, это что-то серьезное, — проговорила она.

  — Что?

  — Ты избегаешь ее. Это же ясно как день, — она подалась вперед и подвинула ему газету с фотографией на первой странице.

  Один взгляд на Эми, и сердце его затрепыхалось в груди.

  — Так-так. Ты спал с ней.

  К счастью, в этот самый момент к ним подошла красивая блондинка, одетая в черный костюм с жемчужным ожерельем.

  — Селин! — улыбнувшись, Реми поднялся ей навстречу.

  Она стала еще стройнее со смерти мужа, а в голубых глазах навсегда застыла печаль, делая весь ее облик хрупким и нежным. В целом она выглядела гораздо привлекательнее, чем в последний раз, когда он встречался с ней в Париже. Реми поцеловал ей руку и предложил стул.