Когда туман рассеется

– Через минуту буду.

– Идите сюда.

Даже не задумываясь, Флоренс скользнула рядом с ним на сиденье, и он обхватил ее одной рукой за плечи, не снимая другую со штурвала. Места для двоих было маловато, и Флоренс придвинулась к нему вплотную. Но, как ни странно, не почувствовала для себя никакой угрозы.

– Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такое, – сказал он покаянным тоном. – Обычно я более собран.

– Вы не должны винить во всем себя, – покачала она головой. – Я начала спорить, когда лучше было помолчать. Я тоже виновата.

– Тогда, может, примем друг у друга извинения, – пробормотал он, – забудем, что было, и начнем сначала?

– Хорошая мысль, – сказала Флоренс.

Ей очень не хотелось терять его дружбу. Она начинала, и это до крайности удивляло ее, чересчур зависеть от этого человека. Но большую часть времени его общество доставляло ей удовольствие. Только когда физическое влечение поднимало свою коварную голову, ее охватывала паника. Но пока они избегают двусмысленных ситуаций, им ничто не мешает оставаться друзьями.

Когда Флоренс наконец перестала дрожать, Клод выпустил ее, и она пересела на свое место, хотя с удовольствием осталась бы с ним еще на какое-то время. Но это было рискованно. Как только они оба успокоятся, на поверхность выползут первобытные чувства и снова испортят дружеское общение. – Ну и денек сегодня выдался.

Флоренс не поняла, обращался Клод к ней или к самому себе, и потому промолчала. Когда они вернулись к тому месту на берегу, где осталась машина, Флоренс испытывала только чувство благодарности. Было бы грешно позволить всяким пустякам испортить удовольствие от созерцания оклендской бухты. Это одна из самых очаровательных бухт мира, и новозеландцы правы, что считают ее своей национальной гордостью.

– Надеюсь, в целом наша прогулка вам понравилась, – сказал Клод, останавливая автомобиль у дома Морин.

– Очень. Мне вообще нравится быть на воде.

– Тогда мы непременно должны это повторить.

– Я с удовольствием, – кивнула Флоренс.

Она говорила искренне. Воспоминание о грозившем ей поцелуе как-то померкло, возможно, чтобы воскреснуть снова, как только она останется одна. Но сейчас ей было просто хорошо с ним рядом.

– Спасибо вам за то, что вы сделали этот день особенным. – И произнеся эти слова, Клод наклонился к ней с потемневшими от решимости глазами.

4

Флоренс благодарила Бога, что Морин не оказалось дома. Ее пылающие щеки и испуганные глаза поведали бы тетушке обо всем. Флоренс решила, что Клод и впрямь вознамерился поцеловать ее. Она хотела этого, но понимала, что поцелуй окажется роковым. Он догадается о ее чувствах, и тогда пути назад не будет.

Не сказав ни слова, она выпрыгнула из машины, вбежала в дом и прислонилась спиной к двери, тяжело дыша и пытаясь усилием воли успокоить нервы. Несмотря на ее благие намерения, Клод Бентли все больше овладевал ее мыслями. И она далеко не была уверена, что сумеет этому противостоять.

Только услышав звук отъезжающего автомобиля, Флоренс решилась пошевелиться. Она подошла к буфету и налила себе щедрую порцию водки с тоником, Через минуту она позвонит матери, но сейчас мысли ее занимал исключительно Клод Бентли.

Хотел ли он поцеловать ее, поцеловать по-настоящему, гадала она, глотая напиток, или это только плод ее воображения? Неужели она зря испугалась? Клод – крайне привлекательный физически мужчина. Трудно оставаться с ним в дружеских отношениях, не поддаться на его могучее обаяние. Зачем же она отправилась с ним на прогулку? Зачем сама, добровольно лезет в западню?

Флоренс ничего не могла ответить себе на это. Но пора звонить маме.

– Мам, привет, это я.

– Флой! – взволнованно воскликнула Мэй Нильсен. – Ну наконец-то. Я уж решила, что ты вообще не соберешься позвонить.

– Я была страшно занята. Как ты себя чувствуешь?

Слышимость была прекрасная, словно мама находилась в соседней комнате. Только через несколько минут после начала разговора Флоренс осмелилась задать вопрос, который не давал ей покоя.

– Я слышала, тебе звонил Джаспер?

– Да, – ответила мама после секундной паузы.

– Что именно он сказал тебе? – спросила она.

– У него серьезные неприятности, детка.

– Вот как? – Она не смогла скрыть удивления.

– Его обвиняют… ты не поверишь… в изнасиловании. Мы обе знаем, что он не способен на такое, но девица это утверждает. Она подала на него в суд.

Но он как раз способен на такое! Флоренс знала это по собственному опыту. Может быть, формально он не насиловал ее, поскольку они состояли в браке, но он пользовался ее телом, не спрашивая ее согласия, А она была слишком молодой, наивной, честно старалась сохранить отношения и ничего не могла поделать. Она терпела, сколько могла. Потом наконец поняла, что должна уйти.

– Он хочет, чтобы ты поручилась за него. Он говорит, ты единственная, кто может помочь.

Черта с два! Если он совершил преступление, пусть понесет наказание. Ей доставит удовольствие услышать, что суд вынес обвинительный приговор. Джаспер это вполне заслужил.

– Я дала ему номер телефона Морин.

– Что? – вскричала Флоренс. – Ты не имела права! Я не желаю, чтобы он звонил мне сюда. Я его выручать не намерена.

– Какая же ты черствая, – осуждающе сказала мать. – Ведь тебе это ничего не стоит.

– Ты многого не знаешь, мама. Я ушла от Джаспера именно потому… что он оказался не тем человеком, за которого я его принимала. Пожалуйста, скажи ему, чтобы он не звонил сюда.

– Ты что-то скрыла от меня? – В мамином голосе прозвучало беспокойство.

– Я не хочу это обсуждать, – сказала Флоренс твердо, встряхнув головой. – Скажу только, что он обходился со мной не самым лучшим образом, и я счастлива, что от него избавилась.

Несмотря на дальнейшие расспросы матери, она не сообщила ей никаких подробностей.

Когда вернулась Морин, Флоренс уже лежала в постели, хотя было только начало одиннадцатого – очень не хотелось отвечать еще и на тетины вопросы. Флоренс прогнала из головы все мысли о Джаспере и оставила место только для приятных воспоминаний о сегодняшнем дне, проведенном с Клодом Бентли. Сначала она и о нем не хотела думать, но оказалось, что это невозможно. Клод проник в ее мысли помимо желания.

Флоренс не могла побороть своего влечения. Клод действовал на нее, как бокал крепкого вина. Рано или поздно – она уже не сомневалась – их платоническая дружба обречена переродиться в нечто большее, и никто из них не в силах предотвратить это. Оставалось надеяться, что все случится не слишком быстро. Ей нужно время, чтобы привыкнуть к этой мысли, подготовиться, продумать свое поведение. Сейчас она категорически не готова к новым чувственным отношениям и может позволить себе разве что легкий флирт.

На другое утро за завтраком Морин заброса ла ее вопросами о вчерашнем свидании с Клодом, и Флоренс едва не вышла из себя.

– Когда он снова пригласит тебя куда-нибудь? – любопытствовала тетя.

– Понятия не имею, – отвечала Флоренс сухо. – Мы планов не строили.

– Я уверена, что он позвонит, и очень скоро, – многозначительно сказала Морин, и тут же зазвонил телефон. Морин расцвела улыбкой.

– Ну что я говорила!

У Флоренс учащенно забилось сердце. Внешне она могла оставаться равнодушной сколько угодно, но внутри… Только звонил вовсе не Клод.

Это моя старинная школьная подруга, – объявила Морин, повесив трубку. – Ее дочка собралась путешествовать пешком по Зеландии, и она спрашивает, не могу ли я приютить ее на несколько дней. Конечно, я сказала, что смогу. Я люблю, когда у меня в доме много молодежи. Как я жалею, что у нас с Уолтером не было детей.

– А почему? – не удержалась от вопроса Флоренс.

Морин печально пожала плечами.

– Уолтер был бесплоден. Некоторое время мы подумывали о том, чтобы взять на воспитание ребенка, но, видимо, это было не совсем то, чего мы в действительности хотели. Нам представлялось, что мы будем вместе всегда, и этого казалось достаточно.