Власть женщины

Они вышли из гостиной, пересекли небольшой холл и очутились на уютной веранде, освещенной мягким светом вмонтированных в потолок желтых светильников. На улице было уже темно.

Мария с большим блестящим чайником в руке пришла вслед за ними. На круглом столике из светлого дерева уже лежали салфетки, стояли вазочки с конфетами, блюдца и чашки.

— Мария, вы готовите просто божественно, — воскликнула Каролина.

Круглое лицо поварихи расплылось в довольной улыбке.

— Готовить я люблю. И бываю очень рада, когда мои кушанья кому-то нравятся, — призналась она и удалилась, попрощавшись и пожелав молодым людям приятно провести остаток вечера.

Каролина опустилась в широкое кресло. И сильно смутилась, когда Рудольф, вместо того чтобы расположиться в соседнем кресле, сел с ней рядом. Напряжение возросло во сто крат. Во-первых, из-за того, что теперь они в коттедже были совершенно одни, а во-вторых, потому что слегка касались друг друга. В-третьих, Рудольф продолжал о чем-то напряженно думать, и Каролина уже считала, что ляпнула что-то лишнее.

Желая разрядить обстановку, она принялась разливать чай по чашкам, но тут же пожалела об этом, пролив обжигающую коричнево-красную жидкость на белоснежную салфетку.

— Не переживай, Каролина. Пустяки, — успокоил ее Рудольф. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, а она, неестественно выпрямив спину, на краю сиденья.

Черт! Что со мной происходит? Веду себя, как полная идиотка! — принялась она мысленно костерить себя. — Я ведь осознанно пошла на этот шаг и должна сохранять самообладание.

Из-за ее спины раздался негромкий смех Рудольфа.

— Может, ты подашь мне мою чашку? Или держать ее доставляет тебе удовольствие?

Каролина покачала головой, поражаясь своей неуклюжести. Она только сейчас заметила, что сидит с чашкой Рудольфа, вытянув руку над столом.

— Извини… Я… Просто задумалась.

Рудольф подался вперед и взял у нее чашку.

— Мне кажется, ты нервничаешь, — спокойно произнес он.

Не то слово, захотелось выкрикнуть ей, но она пролепетала:

— Н-нет… Наверное, я сильно устала за день…

Ничего более глупого ты, наверное, не смогла бы придумать, тут же упрекнула она себя, задыхаясь от стыда. Ей захотелось вдруг расплакаться и убежать отсюда. И больше никогда не встречаться с Рудольфом Бауэром, забыть его имя, его голос и то, как он выглядит.

Ни с одним другим мужчиной она не чувствовала себя настолько уязвимой и беззащитной. Никто иной не вызывал в ней столько нежности, столько страсти. Ей хотелось взять от этого дня все, что только было можно, а потом всю жизнь вспоминать о нем и чувствовать себя счастливой. Все шло кувырком. И виновата в этом была только она.

Где-то во дворе запела птица. Сколько беззаботности, легкости и гармоничности таила в себе эта звонкая, переливчатая трель.

Каролину охватил приступ зависти, зависти к какой-то там птахе, и она, быстро выпив чай, поднялась.

— Спасибо за все, Рудольф. За приятный вечер и угощение. Пожалуй, мне пора.

Рудольф нежно взял ее за руку, и кровь бешеным потоком понеслась по ее жилам.

— Останься еще ненадолго. Пожалуйста. Предлагаю выпить бренди.

В холле раздался телефонный звонок, и Рудольф отпустил руку Каролины.

— Извини, я возьму трубку.

Каролине показалось, что с ее плеч свалилась скала. Оставшись на веранде одна, она принялась размахивать перед лицом ладонью, чтобы хоть немного охладить пылающие щеки.

— Здравствуй, папа! — донесся до нее из холла голос Рудольфа. — Прости, так получилось. Я не успел тебя предупредить, поэтому и попросил Оуэна связаться с тобой и все объяснить. — На протяжении некоторого времени он молчал, слушал, что говорит отец. — Завтра я обязательно буду. Возможно, вылечу отсюда уже сегодня. Так что — не волнуйся.

Последовала очередное молчание.

Значит, он уже сегодня улетает, с горечью в сердце подумала Каролина. А услышав очередную реплику Рудольфа, захотела тут же провалиться сквозь землю.

— Ты не представляешь, кого я здесь встретил, — радостно сообщил Рудольф. — Каролину! Каролину Макфейл! Мы только что поужинали вместе.

Каролина рванула к дверному проему и принялась отчаянно жестикулировать, но Рудольф не обратил на это внимания.

— Да, да, она здесь, — сообщил он. — Привезти ее с собой? Отличная мысль! Но ты можешь сам поговорить с ней. Передаю трубку.

Рудольф ликовал. Проблема, целый вечер не дававшая ему покоя, обещала вот-вот разрешиться. Благодаря отцу. Казалось, старина Отто почуял, что его обычно смекалистый сын попал вдруг в безвыходную ситуацию.

— Кэрри! Отец хочет с тобой поговорить! — объявил он, делая вид, что не замечает молящих жестов и взглядов Каролины.

Пунцовая от растерянности и беспомощности, Каролина нехотя вошла в холл и взяла телефонную трубку.

— Здравствуй, Отто! — сказала она, стараясь не выдать голосом своего состояния.

— Каролина! Как давно мы не виделись, девочка моя! — бодро пробасил отец Рудольфа. — Ты непременно должна прилететь к нам в гости. Вместе с Рудольфом.

— Я бы с радостью, — пробормотала Каролина, судорожно придумывая предлог для отказа. — Но… В таком случае Рудольфу придется доставлять меня потом обратно, а я не хочу причинять ему хлопот.

— Какие хлопоты! Уверен, ему это будет даже приятно!

Остальных слов Отто Каролина уже не слышала. Все они слились для нее в сплошной поток, и она чувствовала, что не сможет отвертеться.

Через три минуты разговор был окончен. Отто ждал их обоих завтра и сгорал от нетерпения взглянуть на повзрослевшую девушку.

А та растерянно хлопала ресницами и продолжала стоять с трубкой в руках, когда из нее раздавались уже лишь монотонные гудки.

— Насколько я понял, ему удалось тебя уговорить, — заметил Рудольф, довольно улыбаясь.

И тут Каролину прорвало:

— Зачем, зачем ты это сделал? Ну, скажи, зачем? Не знаю, как мне теперь быть! — Она прижала ладони к щекам. — Почему ты сказал отцу, что я здесь?

— Но ты ведь действительно здесь, — с невозмутимым видом ответил Рудольф. Его губы опять расплылись в улыбке. Он не понимал, что с ним происходит, но ощущал в данную минуту, что даже если причастность ее к преступлению докажут в суде, ему будет на это наплевать.

Рудольф думал сейчас лишь об одном, а именно о возможности на несколько дней увезти девушку с собой в Австрию, хотя видел по выражению ее лица, что та страшно рассержена.

Ему в голову пришла вдруг безумная идея: взять и напрямую спросить у нее, знает ли она о том, что ее босс занимается хищением золота? Но он тут же отказался от этой затеи. Каролина пребывала в таком состоянии, что могла совершенно непредвиденным образом среагировать на это.

Она смотрела на Рудольфа так, будто он поиздевался над ней самым бессердечным образом. Ее ноздри нервно подрагивали, глаза горели.

— Ты ведь прекрасно знал, что Отто пригласит меня, хотя бы просто из вежливости! — выпалила она. — Не следовало говорить ему, что я здесь.

Рудольф сознавал, что должен быстро что-то предпринять, чтобы убедить Каролину в чистоте своих порывов. Он подошел к ней и обнял за плечи.

— Извини, что поставил тебя в несколько затруднительное положение, Кэрри. Но когда отец попросил меня привезти тебя с собой, я очень обрадовался, решив, что это потрясающая мысль! Поэтому и пригласил к телефону, особенно не задумываясь о том, как на это смотришь ты сама. — Он принялся бережно наматывать на палец выбившуюся из ее прически тонкую прядь блестящих темных волос. — Отцу ты всегда ужасно нравилась. Он заметно повеселел, когда я упомянул о тебе. И теперь он с искренним нетерпением ждет вашей завтрашней встречи. К тому же недавно мой старик перенес тяжелую болезнь. Прилив положительных эмоций пошел бы ему только на пользу.

Вообще-то «тяжелая болезнь» была всего лишь легкой простудой, от которой Отто вылечился буквально за несколько дней, но Рудольф специально сгустил краски, чтобы убедить Каролину сдаться.