Даже не последняя (СИ)

«Я ненавижу», — вот слова,

Что с милых уст её на днях

Сорвались в гневе. Но едва

Она приметила мой страх, —

Как придержала язычок,

Который мне до этих пор

Шептал то ласку, то упрёк,

А не жестокий приговор.

«Я ненавижу», — присмирев,

Уста промолвили, а взгляд

Уже сменил на милость гнев,

И ночь с небес умчалась в ад.

«Я ненавижу», — но тотчас

Она добавила: «Не вас!»

========== Глава 14. ==========

Разлука — это зло мирское,

Мы не желаем знать её.

И так дурна она собою,

И всё равно берёт своё.

Человек — существо уникальное и могущественное.

Своими мыслями и чувствами он генерирует и ретранслирует получаемую энергию, с лёгкостью переходит от доброты к гневу, от мыслей о праведном к мыслям низменным, своими желаниями и эмоциями, вольно или невольно, воздействует на структуру миров и формирует личную жизнь, испытывает множество сотен чувств и эмоций, которые постоянно сменяют друг друга.

Помню, однажды я разработала порученный проект по теме «Мировая система социологии». От высшего общества до состояния одного человека. Огромный план, создаваемый целый год, где рассмотрела лишь две, так называемые, иерархические ветви эмоций: слабую и сильную. Суть в том, что к первой ничего определённого причислить нельзя, так как всё зависит от ситуации. Значит, испытываемое людьми в какой-то степени является однозначно сильным. Только сейчас до меня дошло, как сильно я ошиблась. Весь цикл идёт от ненависти и любви, чьей оборотной стороной является страх. И в зависимости от того, насколько он силён, существо постепенно теряет рассудок. Когда «дьявол» внутри возрастает до агонии ужаса, мы получаем новую картину реакции: сердце бьётся совершенно беспорядочно, затем останавливается, и наступает обморок, лицо покрыто мертвенной бледностью, дыхание затруднено, крылья ноздрей широко раздвинуты, губы конвульсивно двигаются, как у задыхающегося, впалые щёки дрожат, в горле происходят глотание и вдыхание; выпученные, почти не покрытые веками глаза устремлены на объект страха или безостановочно вращаются из стороны в сторону. Да, всего лишь симптомы.

Страх, который испытываю я, находясь в неизвестности, описать невозможно. Он велик, в особенности, по причине осознания того, что за счастливую минуту приходится платить днями печали в обшарпанных местах. Если подвал Левина казался мрачным из-за тела мёртвого мальчика и испуганных девушек, то это пустое полуразрушенное здание просто пугает. Заброшенный дом, который таковым назвать сложно. Гнилые и трухлявые доски, мрачные стены, обои которых давно слезли, всепоглощающий запах сырости, разложения и угнетения; позади старой постройки красуется уродливый сад, катастрофически испорченный войной флоры и гнили. Поваленный забор и абсолютно голые сухие деревья, отбрасывающие кривые тени на неухоженную остервенелую всякой злобой траву.

Представили? Отлично. Я живу здесь второй день. Не знаю, кто меня сюда привёз, что будет дальше и есть ли возможность сбежать. Лишь надеюсь на Александра. Жду и верю. Он не бросит. Не могут быть слова сплошной ложью. С такими мыслями сижу сорок восьмой час, забившись в угол. Наверное, напоминая психически больную, что от правды опять же не очень далеко.

— Поднимайся. — Эхом по дряхлой комнате раздался низкий отвратительный баритон.

Исподтишка посмотрев на источник звука в маске, я зарылась носом в колени. Пошло всё. Просто хочу спать.

— Вставай, сказал! — Заорал преступник, хватая за локти и насильно поднимая. — Сучка!

Тяжёлая пощёчина, но устоять на ногах удалось. Приложив к щеке руку, прикусила губу, чтобы не заплакать. Попытка хорошая, но не совсем удачная. Взяв меня за шкирку, двухметровый гоблин потащил за пределы дома. Вышел во двор и, обойдя детали разобранной машины, толкнул в помещение с почти выбитой дверью, где меня незамедлительно привязали к железному ржавому стулу. Спустя некоторое время, привыкнув к свисающей сверху лампе, присмотрелась к сидящей напротив непонятной фигуре, согнутой и в шляпе. Любопытно, что за зверь предстанет. Словно почитав мысли, некто встал и начал подходить, цокая каблуками лакированных туфель. Знакомых туфель. В руках держал коричневый кейс, который сию минуту оказался на полу.

— Однако. — Начал похититель. — И вправду похожа. Будто близнец.

Ох, твою жизнь! На свету показалось сморщенное лицо, обладатель которого был узнан по голосу. Морщинки вокруг карих тусклых глаз, седые редкие волосы и крупный нос. Именно он пришёл вечером в поместье и интересовался документами. Тогда старик был более дружелюбен и менее преступен.

— Не волнуйся. — Прочистил горло, кашлянув. — Если Александр хоть немного добросовестен, то ты останешься жива.

— Что происходит? — Дрожащим голосом спросила я.

— Честный обмен. Тебя на весь бизнес на одном листе, — усмехнувшись, добавил. — Подписанном владельцем.

Получается, что от договора зависит жизнь? Её обесценили. Дальше некуда. С одной стороны, появилась возможность проверить на достоверность слова брюнета о чувствах, а с другой — возможность потерять всё. Упрекнув меня в недоверии к любимому, гад засмеялся, но быстро умолк. Сидел и смотрел, буравя взглядом и повторяя, что у бизнесмена осталось менее пяти минут. Нельзя человеку отнимать жизнь у другого, если не он её даровал. Нельзя. Секунды шумно тикали в мыслях, а сердце сжималось в неверии происходящего. Не оставит, не оставит, не оставит. Вдруг зазвонил телефон. Нажав на кнопку принятия, седовласый поставил на громкую связь.

— Какого хрена, ублюдок? — Злобно прошипел Александр, забыв о приветствии.

— Не груби, милый. — Цокнул тот. — У меня твоя подруга отдыхает. Думаю, может, продлить ей отпуск. На вечность.

Повисло непонимающее молчание, жутко давящее на уши, после чего раздался смех Левина.

— Ты решил запугать меня девчонкой? — Чуть ли не задыхаясь от радости, спросил он.

Внутри рухнул мир, а душу будто облили расплавленным чугуном. Почему он смеётся? Очередной план? Или капля правды, которая затерялась в океане лжи? Вновь не понимаю.

— Не старайся. — Раздражённо отметил глава группировки. — Она дорога тебе. Правда, солнышко?

Поднеся к моим губам старенький смартфон, приказал ответить. Не впадая в истерику, я тихо измученно прошептала хрипловатым голосом:

— Помоги, прошу…

— Итак, мы договорились? — Смаковал каждое слово бессовестный.

— Делай с ней, что заблагорассудится. — Равнодушно заявил мужчина. — Мне плевать.

Сбросил трубку. Зачитал смертный приговор и сбросил. Не успела предаться горести от услыханного, как на улице послышались выстрелы и крики. Все находящиеся в помещении выбежали, доставая ножи и пистолеты. Через громкоговоритель просили выйти, не усугубляя ситуацию. Неужто банда не смогла остаться незамеченной? Несколько громил держали бессмысленную дверь, не пропуская группу спасателей. В панике я попыталась развязать узел на руке. Чёртов портной, кто так туго завязывает?!

— Не спеши, милая. Я обещал отроку оставить тебя в живых. Обещание сдержу, но наполовину!

Подняв с пола кейс, пожилой псих открыл его и достал оттуда шприц с введённой в двадцать миллилитров прозрачной жидкостью. В нос сразу ударил запах этилового спирта, а в голову — ужасная догадка. Господи! Нет! Начала неистово дёргаться и отчаянно орать. Слёзы текли неконтролируемым ручьём. Подбежав вплотную, урод воткнул иглу куда-то в запястье. Введя содержимое, отошёл. Оборону прорвали, но было поздно. Изо рта потекла белая жижа, на глазах образовалась корка чёрного льда, в ступнях закололо, вены на шее будто перестали доставлять кровь, а тело в общем начало дёргаться, пока я окончательно не перестала дышать.

Анна, никогда не обманывай маму. Я же тебя люблю, дорогая. Желаю только самого лучшего. Ты веришь мне?

========== Глава 15. ==========

— Посмотри, какая прекрасная погода. Ты видишь, любимая?

***

Город N.

На свете миллион подобных городишек. И в каждом так же темно, одиноко, каждый от всего отрешён, в каждом свои ужасы и тайны. Пронзительные, заунывные звуки скрипки — вот их музыка. Без света, но со множеством теней. Какая необъятная, непомерная тоска. Жизнь, похожая на существование, по ночам оборачивается леденящим ужасом: разуму, семье, детям. Счастью со всех сторон грозит чудище, имя которому Смерть.