Слушай (СИ)

  -Я тоже скучала, малыш! - рассмеялась я, поглаживая морду псу.

  -А по мне? - наигранно обиделся Дава. Он уже поставил все приготовленную еду на

стол

, а сам уселся рядом со мной, а не напротив, как утром.

  -Не скажу, - улыбалась я, - Зазнаешься еще.

  В ответ Дава притворно горестно вздохнул, придвинул ко мне салатик, бутерброд довольно внушительный, и вилку.

  -А я, между прочим, скучал, сильно-сильно, - Дава принялся жевать салат, в промежутках горестно вздыхая, - Дня не проходило, чтобы о тебе не вспоминал. Бродяга вот не даст соврать.

  Я рассмеялась. Дава был такой смешной и домашний, что без улыбки на него нельзя было смотреть.

  -Вот, слышал? - любимый уже на пса посмотрел, - Я ж говорил, смех у нее красивый.

  -Да ну тебя! - отмахнулась я, отпивая молоко из стакана.

  Чайник вскипел, и я решила сделать чаю для Давида.

  -Сиди, я сам! - остановил он меня.

  -Нет, ты ешь, - мягко настояла я, и погладила по плечу, - Мне не трудно.

  Дава улыбнулся, поцеловал мою ладонь и выпустил ее. Я направилась к чайнику, опустила пакетик чая в приготовленную кружку, влила в нее кипяток. Решила, что кофе мне все же не помешает. И принялась рыться по шкафчикам в поисках кофе. Турка обнаружилась сразу вместе с несколькими банками с разными сортами кофе.

  -Что за бунт на корабле? - недовольно проворчал Давид, наблюдая, как я наливала воду в турку.

  А я, повернув голову, показала ему язык. В ответ Дава недовольно рыкнул, но возражать больше не стал.

  Сварив кофе, я перелила напиток в чашку и, прихватив чай Давида, вернулась к нему.

  -Пора уже мне браться за тебя, солнце, - вздохнул Давид, отпивая из кружки, той самой, подарено мной ему, - Кофе пить, еще и на ночь, вредно.

  -Ты хранишь ее, - задумчиво проговорила я, проследив взглядом за кружкой, - и песню слушаешь.

  Давид улыбнулся, обнял меня за плечи и к себе прижал.

  -Потому что ты подарила, - наконец, ответил Дава, когда я уже и не ожидала его услышать, - Можно я расскажу тебе, как жил после того дня?

  -Давай, мне очень интересно, - не слукавила я, и рукой по его щеке провела, испытывая необъяснимое желание постоянно его касаться.

  -А хотя нет, я тебе за все пятнадцать расскажу, - улыбнулся Дава.

  Отодвинув пустую тарелку, Давид принялся поедать булочки. Они казались такими маленькими в его руках, вот только я и одну с трудом смогу съесть.

   - В десять лет ты была чудным ребенком, - начал Давид свой рассказ, - Угловатая, немного смешная. Кудряшки вечно торчащие и эта твоя смешная челка.

  -Было модно, - оправдалась я, - Мальчишки в школе уверяли, что я красивая.

  -Красивая, - согласно кивнул Давид, - а в шестнадцать стала совсем красавицей. Правда, волосы состригла. Меня тогда едва инфаркт не хватил. Даже скорую вызывал. Честное пионерское. Костик коньяком отпаивал, свято веря, что виной всему финансовый отчет за год.

  -Давид Сергеевич, - улыбнулась я, представляя его с мокрым полотенцем на лбу и карвалолом в руках. А рядом Костик круги наворачивает с бутылкой коньяка.

   -Ты росла, а потом вдруг решила, что стала взрослой, - продолжил рассказ Давид, и притворно горестно так вздохнул, - На девятнадцатый день рождения вам, Полина Аркадьевна, вздумалось кутить. Первый курс, друзья новые, взрослая жизнь, в общем.

  И я вспомнила, о чем говорил Давид. В то время за мной ухаживал паренек с параллельного курса. Но я не особо обращала внимания на него, у меня ведь был уже в то время идеал и предел мечтаний. И именно в мой день рождения тот самый паренек решил устроить 'сюрприз', устав от постоянных отставок. Встретил якобы случайно меня в клубе, где мы гуляли с девчатами, и прижал к стене. В то время я испытала настоящий шок, правда со временем все воспоминания стерлись. Оказывается, только у меня. Но помниться, что охранники клуба вовремя успели оттащить парня, которого, к слову сказать, долго не было видно в универе, а спустя год мы случайно встретились в студгородке. Он прихрамывал немного, и мимо прошел, не обратив на меня внимания.

  -Скальников? Ты его? Или Костик? - не поверила я.

  -Всегда его фамилию забываю, - отмахнулся Дава, -Точно, Скальников.

  -Дава? - все еще ожидала ответа, - Парень теперь по жизни хромой. Вы с Костиком его так?

  -Неа, Костян у нас пацифист, - вздохнул Давид, - Вот из калаша шмальнуть он может, а так, руками, моральные принципы не позволяют.

  -Дава, ну, так нельзя же, - пожурила я его.

  -Пусть скажет спасибо, что вообще жив остался, - отмахнулся Давид, - Ему тебя можно, значит, когда ты без защиты. А его трогать нельзя? Хрен там!

  -Меня значит, трогать нельзя? - переспросила я.

  -Нельзя, - подтвердил Давид.

  -Никому? - я подперла руками подбородок, смотря на любимого.

  -Никому, - улыбнулся Давид.

  -Даже тебе? - скорее утвердительно, чем вопросительно выдала я.

  Дава долго смотрел на меня, потом встал, осторожно опуская руки. Шею размял и к соседнему столу отошел. Взял пепельницу, пачку сигарет, зажигалку. Открыв окно, прикурил. Выпустив облачко дыма на улицу, вновь взглянул на меня через плечо. Мне всегда нравилось смотреть, как он курит. В его длинных пальцах сигарета казалась крошечной совсем, а огонек напоминал кусочек солнца, то потухал, то вновь загорался.

  -Даже мне, - ответил Дава и потушил сигарету в пепельнице.

  -Да вы однако деспот, Давид Сергеевич, - улыбнулась я.

  -Еще какой, - с гордостью заявил Дава, и вернулся ко мне, обнял, носом к моим волосам прижался, - Дальше все было гладко. Ты училась, и вроде бы все в порядке, но тут тебе захотелось записать песню. Ты вообще в курсе, что это было подло с твоей стороны?

  -Что именно? - не поняла я.

  -А у меня, между прочим, сердце слабое, - продолжал Давид, видела в его взгляде смешинки, - А здесь ты на пороге офиса в красном платье, на каблучках, и диск в руке с автографом.

  Я молчала, ожидая продолжения рассказа.

  -Именно тот твой приход изменил все, - продолжил Давид, -Я едва не побежал за тобой.

  -Почему же не побежал? - спросила я, эмоции, пережитые в тот день вновь вернулись. Но уже не так остро все было в памяти. Да и Давид теперь рядом со мной.

   -Нельзя было, - Давид выдохнул, и продолжил, - В тот год мы с Костиком решились провернуть пару дел. Но влипли. Пришлось все разгребать и долго. Костика я отправил на пенсию. У него семья, дети.

  -А у тебя семьи нет, - подсказала я Давиду.

  - У меня никого нет, - выдохнул Давид, - Ты и Костик - моя семья. А он обещал за тобой приглядеть, пока я все не разгребу.

  -Костик твой тот еще деспот и жук, - недовольно проворчала я. - Ни шагу без его ведома сделать нельзя. Странно, как он еще здесь не нарисовался?

  -Ты же со мной, - рассмеялся Дава,- Пост сдал - пост принял, так сказать. Костик спит крепким сном в заботливых объятиях Машки.

  -Угу, - согласилась я, - Вернусь домой и навтыкаю ему по самое 'не хочу'.

  Давид замолчал. Долго так молчал. Подозрительно долго.

  -Поленька? - тихо и вкрадчиво позвал он

  -Ммм? - отозвалась я, в руках Давида было так уютно, что я уже начала засыпать, несмотря на выпитый кофе.

  -А если я не пущу? - осторожно спросил Суворов.

  -Совсем? - зевнула я, как-то было не очень страшно, если он меня здесь и вечность продержит.

  -Совсем-совсем, - ответил Дава и меня к себе на колени усадил.

  -Точно? - вот очень сильно постаралась, чтобы в голосе моем не так явно была слышна надежда.

  -Ты же моя, - прошептал Суворов, выдыхая мне слова на ухо, - Опасности нет. Никто тебя не тронет. Можно не бояться.

  -Да я и не боялась, - рассмеялась я, поскольку подбородок его щекотал мое, странным образом, оголившееся плечо.

  -Зато я боялся за тебя, - признался Давид.

  Он принялся нежно водить губами по моей шее, плечу, щеке, и вновь во мне шевельнулось возбуждение.