Гимн моей любви

— Почетной подружки, — подчеркнул Райан.

Зоуи пожала плечами.

— Какая разница. Конечно, мне не хочется, чтобы Кейт и Алек сбежали… Ой, — смутилась она, поняв по помрачневшему лицу Райана, что он прекрасно помнит, как Кейт сбежала с ним.

— Может, тебе самой стоит выйти замуж и свалить подготовку праздничных столов на сестру?

Ее улыбка дрогнула.

— Я еще не готова сделать такой шаг. Я следую правилу нью-йоркских свободных женщин. Будь проще. Предоставь все случаю.

Не теряй голову. И не позволяй разбить тебе сердце.

Мелькнувшее в голове предупреждение заставило ее быстро попрощаться и почти бегом броситься через городскую площадь по направлению к магазинам, слыша за спиной твердую поступь Райана. Он ускорил шаг. И она тоже. Внезапно Зоуи остановилась, Райан поравнялся с ней и преградил ей дорогу.

— Зачем ты идешь за мной?

Она попыталась проскользнуть мимо него, но он стоял неподвижно, скрестив руки на груди.

— Просто хочу убедиться, что ты благополучно перейдешь через площадь. Не хочу каждый день вытаскивать тебя из пруда.

Райан улыбнулся своей дьявольски сексуальной улыбкой, дразнящей и заигрывающей, прекрасно сознавая, что творится с ее сердцем, той улыбкой, которую ей так хотелось стереть с его привлекательного лица.

— И поэтому ты надоедаешь мне? — нежно спросила Зоуи.

Он торжественно кивнул.

— Да, и главным образом потому, что я отвечаю за твою безопасность до окончания свадьбы.

Она закатила глаза.

— Мне не нужны ни защитники, ни телохранители. Я не так долго отсутствовала, чтобы не найти дорогу от магазина товаров для вечеринки до цветочной лавки.

Райан открыл перед ней дверь магазина и жестом пригласил внутрь.

— Кейт сказала… — начал Райан.

Зоуи застонала, когда он, слегка задев ее, прошел мимо, и обвела взглядом магазин в надежде, что ее мать все еще здесь.

— Могу себе представить, что она сказала, — вздохнула Зоуи.

Она вспомнила совет сестры: узнать, каким стал Райан сейчас. Достаточно ли Зоуи смела, чтобы воспользоваться данным ей шансом?

Ей очень хотелось найти способ положить конец назойливому сводничеству Кейт, не ранив чувств сестры и не посвящая в ее планы Райана. Как он отреагирует, если она скажет ему, что Кейт решила поиграть в сваху? Наверное, арестует их обеих.

— Поверить не могу, что ты придал значение ее бреду.

Райан поднял бровь.

— Твоя сестра — одна из самых разумных женщин, которых я знаю. К тому же я пообещал.

— Пообещал что? — с опаской спросила Зоуи.

— Что в ближайшие две педели я приложу все усилия, чтобы наладить отношения с тобой, несмотря на все твое раздражение. И сказал ей, — он поднял руку, когда Зоуи попыталась возразить, — что если она действительно умница, то должна прекратить все попытки свести нас вместе, пока чьи-нибудь чувства не пострадали.

Одно дело, подумала Зоуи, расстраиваться из-за своднических планов Кейт, и другое — когда Райан прямо говорит, что она его не интересует.

Всего несколькими словами ему удалось испортить ей настроение.

Когда Зоуи поняла, что ее матери уже нет в магазине, она уверенно направилась к двери. Райан молча последовал за ней. Как приклеенный, он ходил за Зоуи, пока она выполняла оставшиеся поручения, и довел ее до дома. Открыв дверь, он вежливо пропустил ее и передал пакеты.

— Если что-нибудь понадобится, можешь на меня рассчитывать.

— В этом нет необходимости. — Зоуи окинула его усталым взглядом.

— Я просто выполняю обещание, — тихо заверил Райан, когда она закрывала стеклянную дверь.

Зоуи смотрела, как он удаляется, насвистывая что-то, словно самый беззаботный человек на свете. Еще долго после того, как он скрылся за поворотом, она неподвижно стояла, глядя на дорогу.

— Может, тебе удастся хоть немного образумить маму?

Зоуи прислонилась к дверному косяку и с ужасом взирала на разыгравшуюся перед ней сцену. Кейт во фланелевой пижаме и мама в брючном костюме и жемчужных бусах пытались отнять друг у друга старый фартук с выцветшей вышивкой, гласившей: «Не повар».

— Я думала, что мы не пускаем маму на кухню, — шепнула Зоуи на ухо Кейт, отвлекая сестру ровно настолько, чтобы их мать, Пенелопа, успела выхватить фартук.

— Я брала уроки, — игриво возразила Пенелопа.

С улыбкой победителя мать завязала фартук на своих все еще стройных бедрах и покружилась в нем, прежде чем вернуться к кухонной плите. Она взяла лопатку и перевернула нечто, отдаленно напоминающее блин.

Пенелопа, с нежностью подумала Зоуи, замечательная мать, но плохой повар. Она не могла вспомнить, когда в последний раз мать успешно управлялась с крупным — ну, или хотя бы с мелким — кухонным оборудованием. Как только сестры выросли настолько, чтобы видеть верхушку плиты, они взяли на себя все заботы по готовке. В прошлое ушли подгоревшие завтраки, ланчи и ужины, растворимый кофе. Пенелопа едва могла заварить сносный чай, а затем портила его слишком большим количеством сахара. По-видимому, уже ничего не исправить.

Кейт села на стул.

— Сейчас едва семь часов, а ты уже испортила вторую партию блинов.

Пенелопа протянула Зоуи кусочек на пробу. Сгоревший до угольков, он выглядел жестким и неаппетитным и весьма напоминал грязный камень.

Зоуи вздрогнула.

— Еще слишком рано, мама, для чего-нибудь кроме кофе.

Она поцеловала мать в щеку и потянулась за чайником.

Пенелопа опередила ее.

— Позволь, я тебе подам, дорогая. Я сварила его как раз так, как ты любишь.

Зоуи неуверенно улыбнулась и, как только Пенелопа повернулась к ней спиной, вылила половину содержимого чашки в раковину. Затем направилась к столу и опустилась на стул рядом со своей сестрой. Кофе наверняка или слишком крепкий, или, наоборот, слишком слабый. Но в любом случае ей придется выпить его. Зоуи вздохнула, оперлась локтями о стол, положила подбородок на руки и стала наблюдать за матерью.

— Прекрасно, не правда ли? Столько времени прошло с тех пор, как женщины семейства Рассел не завтракали вместе.

Пенелопа поставила на стол блюдо, наполненное плоскими камешками и чем-то похожим на сгоревшую бумагу, но пахнущим беконом. Она села и пододвинула блюдо к Кейт. Та осторожно подтолкнула его к Зоуи, которая взяла кусочек сгоревшего бекона, внимательно оглядела его и положила себе на тарелку.

— Я больше не завтракаю плотно. — Зоуи незаметно завернула бекон в салфетку и помахала рукой перед лицом матери. — Пенелопа Рассел, что заставило тебя проехать пятьдесят миль и приготовить нам завтрак?

— Я не могла спать, — объяснила Пенелопа. — Поэтому решила навестить вас и что-нибудь приготовить. Возможно, теперь Кейт — хозяйка дома, но я до сих пор считаю эту кухню своей.

Кейт глубокомысленно кивнула.

— Тогда все понятно.

— Что? — спросила Зоуи.

Она, не торопясь, сделала глоток кофе. Немного крепкий, но сносный. Если добавить молока.

— Образумь ее, — проворчала Кейт.

— Я бы с радостью, но не знаю, что вы не поделили. — Зоуи задумалась на минуту. — Я думаю, дело не в уроках кулинарии.

— Еще кофе?

Сестры отказались.

Зоуи бросила на Кейт свирепый взгляд.

— Может, вы двое обсуждали меня и Райана за моей спиной?

— Не всякий разговор касается вас с Райаном, успокоила ее сестра и посмотрела на Пенелопу. — Может, у нее нервное возбуждение матери невесты?

Пенелопа просияла.

— Ты правда так считаешь?

— Ты же никогда не нервничаешь.

Зоуи поднялась из-за стола, бросила в мусорную корзину завернутый в салфетку бекон и поставила тарелку и чашку из-под кофе в раковину. Возвращаясь, она задержалась около матери, обняла Пенелопу за плечи и поцеловала в макушку.

— Ты самый спокойный человек из всех, кого я знаю. — Она посмотрела, как мать покончила с одной чашкой слишком сладкого кофе и налила себе вторую. — Но не сегодня. Я думала, ты больше не пьешь кофе.

— Я позволила некоторым порокам вернуться в мою жизнь. Я все еще достаточно молода, чтобы наслаждаться ими. — Пенелопа пригладила седые кудри. — Мне пойдут светлые волосы?