Вынужденный брак

Она ожидала вспышки гнева, но Паоло развернулся и через две ступеньки рванул вверх. Элен шла медленнее, цепляясь за перила. Еще немного, утешала она себя, и можно будет избавиться хотя бы от этих неприятностей.

Добравшись до дверей, она обнаружила ожидающего ее Паоло.

— Что-то не так? — спросил он, впервые проявляя признаки участия. — Тебе вроде нехорошо.

— Мне на самом деле нехорошо!

— Почему? Нужен врач?

Элен заставила себя стоять прямо, мечтая, чтобы он убрался с дороги.

— Если бы тебе пришлось целый час удерживать в себе литр воды, главное место в твоих мыслях занимал бы не врач. — Она двинулась мимо него, тщетно пытаясь не вдыхать запах его одеколона. — Позволь пройти.

Паоло принялся громко требовать немедленного внимания к ней всего имеющегося персонала. И с успехом, поскольку вокруг нее сразу засуетилось несколько человек. Подкатили даже инвалидную коляску.

— Не нужна мне коляска! — заявила она кому-то, но никто не слушал. Все были слишком заняты, выполняя указания Паоло.

Элен втащили в отделение и оставили, позволив мирно переодеваться в халат, пока не появился рентгенолог, чтобы забрать ее. Паоло попытался проникнуть следом.

— Сожалею, но вам нельзя, — сказал рентгенолог, преграждая ему путь. — Я немедленно впущу вас, как только узнаю, что все в порядке.

— Что вы имеете в виду? — возмутился Паоло. — Почему что-то должно быть не в порядке?

Глубоко вздохнув, Элен попыталась успокоиться.

— У меня было кровотечение. Врач проблемы тут не видит, но они хотят удостовериться, что беременность протекает нормально.

— Все верно, — согласился рентгенолог, — и как только мы это увидим, я вас приглашу посмотреть на изображения на экране. А теперь позвольте.

Паоло отошел назад, всем видом показывая возмущение тем, что его отлучили от чего-то, что, по его мнению, касалось его значительно больше, чем человека, шустро направившегося к своим аппаратам.

— Первый ребенок? — спросил рентгенолог. — Отец, похоже, на нервах.

На нервах — слабо сказано для описания теперешнего состояния Паоло. У Элен был день на привыкание, и то она никак не опомнится. У Паоло не оказалось и часа.

Через десять минут рентгенолог открыл дверь. Паоло ворвался в нее, как бешеный бык, накачанный стероидами, мощный, злобный и готовый к любому обороту дела. Несложно было представить дым, идущий из его раздувающихся ноздрей.

— Какие новости?

Рентгенолог повернул экран к ним.

— Смотрите сами. — Снова приложив датчик к ее животу, он заводил им взад-вперед.

Паоло знал: ему следует смотреть на экран, но отчего-то одна только мысль, что кто-то еще может касаться обнаженного живота Элен, пусть и не напрямую, доводила его до точки кипения и не давала оторвать глаз от происходящего.

На ее атласной коже что-то было, какое-то вещество, позволяющее инструменту скользить по поверхности. У Паоло скрутило внутренности при воспоминании. Он чувствовал эту кожу, прижимался к ней, пробовал на вкус каждый квадратный дюйм и каждую ночь с тех пор мечтал о повторении.

— Вот ваш ребенок.

Слова рентгенолога просочились сквозь его мысли и желания, и он наконец обратил внимание на экран. Всмотрелся. Нечто странно расплывчатое лежало со скрещенными ножками, рука под щекой…

— Это невероятно, — прошептала Элен.

— Сколько недель беременности? — спросил Паоло, затаив дыхание.

— Ну, — ответил рентгенолог, манипулируя настройками монитора, чтобы сделать изображение четче, — после я сделаю расчеты, которые будут точнее, но рискну предположить, что этому малому где-то около двенадцати недель. Совпадает?

— Верно. — Паоло увидел, как шевельнулись губы Элен, но не услышал ничего, кроме внезапного гула от прихлынувшей к голове крови.

Его ребенок. Крошечное существо с прозрачными ножками и малюсенькими пальчиками.

— Что это? — спросил он, ткнув во что-то, мерцающее на экране.

Рентгенолог проверил, куда указывает Паоло.

— Сердце вашего ребенка.

— Дьявол, — произнес он благоговейно. Сердце его ребенка. Уже бьющееся и пульсирующее жизнью.

Доктор задал ему какой-то вопрос, но Паоло не слышал. В сравнении с новой жизнью, видимой на экране, все казалось незначительным.

— Мистер Грэйнджер, — громко повторил врач, — не хотите взять фотографию малыша домой?

— Ой, нет, — сказала Элен. — Мы же не…

— Моя жена говорит, — перебил ее Паоло, потрепав по руке, — что оставила свое девичье имя. Моя фамилия Манчини. Верно, дорогая?

— Что ты там говорил? — спросила Элен, не успев выйти из кабинета. — Зачем притворяться, будто мы муж и жена?

— Никакого притворства, — ответил он. — Мы много лет женаты.

— А развод? Я подписала документы месяц назад. Ты ведь дал бумагам ход? — (Возникла пауза, но Паоло не стремился снять растущее напряжение.) — Ты не дал им хода. Почему? — Элен покачала головой, с трудом постигая смысл его молчания.

Паоло холодно оглядел ее, удивляя все больше. Как будто развод затеял вовсе не он. И не она ломала дверь в середине ночи, торопясь положить конец их браку.

— У меня не было времени. Я должен был вернуться в Штаты закончить дело.

— Значит, юридически мы еще женаты?

— Юридически — да.

Она отошла к окну, глядя сквозь листву деревьев на здания напротив.

— И когда же ты собираешься заняться бумагами?

Внизу по тротуару сновали люди, покачивая портфелями и сумками.

А внутри нее мир замер. Она знала, что Паоло стоит у нее за спиной, но скорее почуяла его присутствие, чем услышала шум шагов по покрытому ковром полу.

— Какие у тебя планы? — поинтересовался он. — Ты бросишь работу?

Элен развернулась, застигнутая вопросом врасплох.

— Зачем? Мне нравится моя работа.

— Значит, ты собираешься оставлять этого ребенка? — Слова сформулированы как вопрос, но недвусмысленно намекают на возможность лишь одного ответа. Так и будет, но почему он все-таки не уверен, что она поступит правильно?

— Сначала ты считаешь меня способной скакать по постелям бесчисленных мужчин, которым теперь можно навязать ребенка, а после думаешь, будто я могу разрушить хрупкую жизнь, которую мы только что наблюдали на экране. Так знай: я не уничтожу ее, пусть даже зародилась она случайно. Ты очень невысокого мнения обо мне.

Взмахом руки Паоло отмел ее протесты.

— Но ты собираешься работать.

— Пока смогу, да.

— А что с ребенком?

Она опустила глаза, потом взглянула ему прямо в лицо. Следует увеличить расстояние между ними, ослабить его воздействие.

— Я беременна, Паоло. Не больна. Не вижу причины, почему мне не поработать до семи-восьми месяцев беременности. Многие женщины продолжают трудиться.

— Но не те, кто носит моего ребенка!

— Да? О скольких именно женщинах идет речь? — Лишь произнеся фразу, Элен поняла, как глупо та прозвучала. У него не было шанса завести детей, пока он был женат на ней и защищал ее от Халеда. Она закрыла лицо руками. — Я не хотела, Паоло. Извини. Но честно, я справлюсь.

— А что относительно кровотечения, о котором ты упоминала?

— Это не проблема. Сегодняшнее сканирование показало: все нормально. Врач считает, что виной тому гормональный сбой.

— А когда ребенок родится? Что ты будешь делать одна?

— Я.., не знаю.., у меня не было времени решить. Что-нибудь придумаю.

— Тогда не трудись, — с напором посоветовал он. — У меня уже есть решение.

Холодные щупальца страха стиснули ее изнутри. Элен почувствовала, как контроль над ситуацией ускользает у нее из рук.

— С удовольствием выслушаю твое мнение, — испуганно сказала она. — Ребенок принадлежит нам обоим.

— Ты будешь жить на моей вилле в Милане, — заявил Паоло. — Дело я почти закончил, пора возвращаться. Там у тебя будет все необходимое. Я присмотрю за тобой и малышом.

— Но, Паоло, это непрактично. Я живу в Париже. И наш развод состоится, едва ты дашь ход бумагам.

— Тогда я не дам им хода.