Последний шанс

На работе в этот день она тоже не могла сосредоточиться, и Барри в конце концов предложил ей бросить все и пойти домой. Он был прав. Если она продолжит работу, новый справочник по бизнесу грозит стать беспорядочным набором телефонных номеров.

Обедали они в своем любимом ресторане в Дуранго, правда, его атмосфера не радовала сегодня Бекки.

— А следовало бы, — заметил Барри.

Бекки подняла на него глаза и наморщила лоб.

— Следовало бы что?

— Ожидать, что тебе придется забрать Клея домой. Это логичное решение.

Бекки почувствовала раздражение. Уравновешенность Барри восхищала ее, но только не сегодня. Сейчас ей хотелось, чтобы он мучился вместе с ней, выслушивал ее жалобы, сочувствовал. Хотя она понимала, что делу это не поможет.

— Я это предполагала, — вздохнув, произнесла Бекки, скорее закрывая тему, чем выражая согласие.

Барри вернулся к креветочному салату, жуя его неторопливо и размеренно. Бекки часто поддразнивала его, говоря, что к тому времени, когда он посолит еду по вкусу, аккуратно порежет мясо, намажет хлеб маслом и приступит к трапезе, другие уже поедят. Барри относился к ее подтруниваниям добродушно, говоря, что в его семье все такие.

Барри стремился к совершенству во всем, но не требовал его от других. Два года назад он возглавил Торговую палату Тарранта, и ему удалось, создав благоприятные условия для коммерческой деятельности, привлечь в их края заинтересованных людей. Таррант стал превращаться в нечто большее, чем просто край скотоводов и фермеров, каким он оставался в течение долгого времени. Люди устремились сюда со всего Запада, в особенности из Калифорнии. Многие из тех, кто осел здесь, считали нынешний Таррант результатом деятельности Барри. В городе стало больше машин, школьные учителя перестали жаловаться на нехватку учеников. Увеличились поступления в казну от налоговых сборов. Это устраивало всех, поэтому Барри пользовался уважением.

Он был флегматичным человеком с темно-русыми волосами и серьезными карими глазами. Носил очки, прибавлявшие ему солидности. В одежде тяготел к консерватизму, любил светло-голубые и серые рубашки и галстуки без рисунка. Барри трогательно нервничал, когда в первый раз пригласил Бекки на свидание — через несколько недель после того, как она стала работать у него. Бекки с самого начала чувствовала себя с ним в безопасности, у нее никогда не возникало ощущения велосипедиста, несущегося под гору, что было обычным ее эмоциональным состоянием, пока она жила с Клеем.

Она улыбнулась Барри, взяла вилку и приступила к закуске.

После того как она разрешила Клею остаться у нее дома, Джимми не переставал улыбаться и находился в постоянной эйфории, а Клей выглядел умиротворенно.

Памятуя о ссоре по поводу ее брака с Барри, она никак не могла представить, что Клей захочет быть рядом с ней, даже если это и давало ему возможность провести несколько дней с Джимми.

Прежде чем они с Джимми отправились тогда домой, Клей позвонил человеку, посылавшему его в Венесуэлу, и объяснил ситуацию. Когда дело было улажено, он повесил трубку и улыбнулся Бекки, словно говоря: «Я весь твой».

Мало того, этот непоседливый, динамичный человек, терроризировавший всю ее семью, когда повредил запястье, теперь при появлении больничного персонала превращался в ягненка. Все, от нянечек до лаборантов, заглядывали к нему узнать, как он себя чувствует, — он сумел очаровать их всех, и даже доктор Кресс не скупился на добрые слова.

Бекки макнула креветку в соус. Куда, интересно, подевалось его пресловутое обаяние, когда она была замужем за ним? Если оно иногда и обнаруживалось, то очень ненадолго.

Сложившаяся ситуация ошеломила ее и привела в замешательство. Клей расстраивал все ее планы. Недели, пока он будет выздоравливать, выстраивались в бесконечность.

— Ты, вероятно, хочешь знать, беспокоит ли это меня? — прервал ее размышления Барри.

Бекки вздрогнула и подняла на него глаза. Она так сосредоточилась на собственных переживаниях, что совсем не слушала его. С виноватым видом она кивнула Барри.

— Естественно, беспокоит. Вся эта затея с возвращением твоего бывшего мужа — сломана у него нога или нет — мне не по душе. Но, судя по всему, быть рядом с отцом существенно для Джимми.

— Еще как! — с облегчением улыбнулась Бекки.

Барри так внимателен, так заботлив. На него можно положиться, он всегда думает о них с Джимми.

— Тогда ничего другого не остается.

Барри задумчиво поковырял в тарелке и отложил вилку. Согнув указательный палец, он поднял на лоб очки и внимательно посмотрел на Бекки.

— Твое положение облегчится, если тебе не надо будет ходить на работу.

— Не надо будет ходить на работу?!

— Да. Справочник по бизнесу подождет. А другой большой работы у тебя пока нет.

Бекки бросила вилку в тарелку, и несколько человек в зале оглянулись на нее. Но Бекки, похоже, этого и не заметила.

— Барри, я не могу бросать работу из-за Клея.

— Но ходить на работу и одновременно ухаживать за ним ты тоже не сможешь. От тебя же ничего не останется.

Бекки попыталась мысленно нарисовать эту перспективу: сидеть вместе с Клеем целыми днями, готовить ему еду и испытывать на себе его нрав, особенно когда его нынешнее хорошее настроение испарится и он осознает, что его движения будут какое-то время ограничены. Ей страшно было представить, к чему может привести вынужденная близость. Она-то рассчитывала, что каждый день сможет уходить из дома, правда смутно представляя себе, как он будет обходиться без нее. Беда в том, что этот человек не мог сейчас даже стоять без посторонней помощи. Придется одолжить в больнице инвалидное кресло, а через какое-то время костыли. И она должна будет протирать его губкой, пока он не сможет стоять под душем в гипсе, обмотанном полиэтиленом.

Она не желала мыть его. Пусть даже он сейчас инвалид, это слишком интимная процедура, а Бекки не была уверена, что может быть такой же безразличной, как профессиональная сиделка. Одним из немногих положительных моментов в этой ситуации была возможность ежедневно удирать из дома под благовидным предлогом работы.

— Прежде чем ты начнешь возражать, — продолжал Барри, — дай мне сказать вот что. Я знаю тебя достаточно хорошо.

Бекки уже пришла в себя и улыбнулась.

— Хотелось бы надеяться, учитывая то, что мы собираемся пожениться.

— И я знаю, что тебя долго будет мучить чувство вины, если ты не сделаешь этого ради Джимми.

— Ты и впрямь меня хорошо знаешь, — вздохнула она.

Бекки долгие месяцы мучилась, приняв решение расстаться с Клеем, и потом все время боролась с комплексом вины. Возможно, Барри и не ошибается, но ей все же удалось убедить себя, что она поступила правильно, разведясь с Клеем. Если это не лучше для Джимми, то лучше для нее. Жить вместе они определенно не могут. Возможно, Джимми поймет ее к тому времени, когда Клей поправится и сможет уехать в Венесуэлу. Конечно, нельзя ждать многого от шестилетнего мальчика, но рискнуть она должна.

Бекки признательно сжала руку Барри.

— Ты, как всегда, прав. Я обязана сделать это ради Джимми. Посижу дома, пока Клей не может обходиться без моей помощи.

Барри кивнул.

— Есть еще одна вещь, Ребекка.

— Какая?

Несколько секунд он изучал ее лицо.

— Я никогда не считал себя особо проницательным человеком, но вижу, что ты все еще в его власти.

Не в силах отрицать это, Бекки опустила глаза. Он, безусловно, прав. Крайне сложно преодолеть обаяние такого человека, как Клей Сондерс.

— Не исключено, что необходимость ухаживать за ним поможет тебе.

Бекки криво усмехнулась.

— Хочешь сказать, что это напомнит мне, как он изобретателен?

— Да, что-то вроде этого.

— Боюсь, что ты снова прав, — вздохнула Бекки.

Впервые за время разговора у Барри был вид человека, ощущающего неловкость, словно он пожалел о сказанном.

— Прекрасно. По крайней мере пока ты не забыла, что, когда все кончится, ты выходишь за меня.