Последний шанс

Сердце у Бекки при этом болезненно сжималось. Почему, почему он не вел себя так раньше? Почему не ценил ее усилия превратить очередное временное пристанище в настоящий дом? Он, казалось, ничего не замечал, пока она сама не заставляла его обратить внимание. И ей трудно было удержаться от обид.

Клей всегда оставался для Бекки загадкой. Когда они познакомились, она так отчаянно влюбилась, что ей, естественно, захотелось проникнуть в его сознание, понять его мысли.

Но в результате была вынуждена отказаться от этих попыток и давно сказала себе, что оно и к лучшему, особенно с тех пор, как они не живут вместе.

Бекки чувствовала, что прежние ее настроения нашли лазейку. Теперь ей хотелось знать, почему Клей так изменился. Она догадывалась, что дело не только в аварии.

Ее мысли прервал стук входной двери. Бекки вздрогнула, резко повернулась и увидела входящего Джимми с двумя приятелями.

— Привет, мам. — Он бросил сумку с книгами посреди комнаты. Приятели следовали за ним. — Печенье есть?

Бекки пошла за мальчиками в кухню, где они навалились на печенье с молоком, а потом стали обсуждать планы на вечер. Джимми было что порассказать, например, что его папа снова дома и у него сломана нога — в двух местах! И вся нога в гипсе, можно даже на ней расписаться!

Покончив с едой, мальчики отправились к Клею. Бекки последовала за ними. Ей хотелось еще раз посмотреть, как будет развлекаться Клей, когда их сын начнет в очередной раз рассказывать о случившемся. Единственное, о чем Джимми, кажется, сожалел, — что нога в гипсе не у него.

Бекки очень позабавило, что в своем рассказе Джимми мужественно придерживался фактов. Она понимала, что ему до смерти хочется приукрасить события — рассказать, что они попали в горную лавину или выбирались из затопленной шахты. Но он ничего не сочинял. Потому что его слышал отец.

Приятели по достоинству оценили гипс, написали на нем свои имена и вместе с Джимми выскочили из комнаты. Бекки прислонилась к дверному косяку.

— Ты становишься местной достопримечательностью. Будь осторожен, а то Джимми начнет к тебе экскурсии водить.

— Похоже, именно это и происходит. Известно ли тебе, что на моем гипсе уже шестнадцать автографов?

Бекки зашла в комнату.

— Люди подумают, что у тебя много друзей…

— …которые не умеют писать, — докончил Клей, изучая одну подпись, в которой несколько букв были написаны в обратную сторону.

Бекки улыбнулась.

— Джимми гордится тобой. Он счастлив, что отец рядом. А сколько детей живут в неполных…

Бекки осеклась. У них с Джимми тоже неполная семья. Как она могла забыть об этом? В смущении она только через минуту осмелилась посмотреть в глаза Клею. В них она заметила проблеск сострадания. Это было тем более трогательно, что лицо Клея оставалось в шрамах, хотя синяк вокруг глаза начал бледнеть.

— Об этом нетрудно забыть, ведь так, Бекки? — спокойно поинтересовался Клей.

Собственная глупость ударила по самолюбию Бекки.

— Вовсе нет, — живо отозвалась она. — К тому же его семья больше не будет неполной.

Сочувственное выражение тотчас исчезло с лица Клея. Он откинулся на подушку и скрестил на груди руки.

— Ах, да. Почтеннейший Барри.

— Барри замечательно относится к Джимми, — встала на защиту Бекки, все еще переживая свои необдуманные слова.

— Отчим не то же, что отец.

— Зависит от того, какой отец.

— Тем не менее это так. — Клей вопросительно взглянул на Бекки. — Когда же меня познакомят с этим женихом-начальником? Думаю, у меня есть право знать, кого ты выбрала в мужья себе и — в отчимы моему сыну.

Бекки недовольно посмотрела на него. Требование Клея звучало вполне безобидно. Он, безусловно, имеет право познакомиться с Барри, а если они смогут относиться друг к другу по крайней мере терпимо, это существенно облегчит дело. Особенного беспокойства их встреча у Бекки не вызывала. У Барри такой легкий характер, он поладит с кем угодно. Тем не менее Бекки затруднялась с ответом.

— Я несколько удивлена… — осторожно начала она.

— Вот как? Почему же?

— Потому что ты ведь разозлился, когда я сказала, что выхожу за Барри.

— Тебя подводит память, Бекки. Я разозлился как раз потому, что ты мне ничего не сказала. Это Бриттни проговорилась.

Бекки вспомнила свои нехитрые уловки и покраснела.

— Возможно, но ты все равно здорово тогда рассердился.

— Главным образом из-за Джимми, которому ты тоже ничего не сказала.

Бекки промолчала — ей нечего было возразить.

— В чем тогда проблема, если я хочу познакомиться с Барри? Боишься, что врежу ему по физиономии? — Клей постучал по гипсу. — Но для этого надо сначала встать.

Бекки вздохнула. Вероятно, она в тот раз слишком много оправдывалась. Но она действительно чувствовала себя виноватой, потому что пыталась скрыть от Клея свою помолвку.

— Пригласи его на обед, — настаивал Клей. — Устроим семейную встречу.

Бекки с трудом представляла себе их троих, сидящих за столом и ведущих светскую беседу. Она покачала головой.

— Мне эта идея не по душе.

— Боишься, Бекки? — Клей насмешливо взглянул на нее.

— Боюсь чего?

Губы Клея раздвинулись в улыбке. Он откинул голову и посмотрел на нее из-под опущенных ресниц.

— Что придется сравнивать Барри… — он пронзил ее взглядом, — со мной.

— Да нисколько! — поторопилась возразить Бекки, потому что Клей угадал правду.

Она всеми силами избегала сравнения. Это было бы нечестно по отношению к обоим мужчинам, а кроме того, ей не хотелось прокручивать в голове результаты сравнения.

Бекки решила трактовать его слова как можно шире.

— Я никого не сравниваю. Ты остаешься отцом Джимми, а Барри будет ему хорошим отчимом. Он любит Джимми.

— Я не про то говорю.

Бекки бросило в жар от негодования.

— Полагаешь, я буду сравнивать вас как мужчин?

— Не исключаю.

— Это смешно. Какие тут могут быть сравнения!

— А ты вспомни!

Бекки мгновенно его поняла.

— Ну и самонадеянный ты тип!

— Возможно. Только не забывай, что я знаю тебя.

— И что ты хочешь этим сказать?

— То, что я знаю, какой мужчина может тебе понравиться, какой мужчина тебе нужен.

Ее глаза сверкнули от возмущения.

— Если бы ты это знал, мы бы не были сейчас в разводе.

— В тебе, Бекки, сработал тогда рефлекс. Ты не пожелала остаться и поискать выход.

— Это ты не пожелал сесть и обсудить все со мной, — горячо возразила Бекки.

— От разговоров иной раз мало толку. Нужно действовать.

— Да, сэр, вот я и действовала.

— Уж это точно, — презрительно согласился Клей. — И эти действия разрушили нашу семью.

— Я сделала так, как было лучше для меня и для Джимми.

— Отнюдь! Тебе только показалось в тот момент, что это лучше. Если бы ты как следует подумала, ты бы себя так не повела.

Бекки разгневанно смотрела на него, стараясь найти возражения. Этим кончались обычно все их разговоры. Клей оставался непреклонным, она тоже не уступала. Правда, она слишком быстро выходила из себя, он же своей логикой искусно загонял ее в угол.

Прежде в такие моменты Клей привлекал ее к себе и в молчании истово овладевал ею, а в ней оставалась досада, что им опять не удалось разрешить главную свою проблему: ей все так же хотелось понять его мысли и чувства, он все так же этому сопротивлялся.

С тех пор ничего не изменилось. Она по-прежнему не знает и не понимает его. Разница лишь в том, что она не собирается из-за этого огорчаться.

Пока в голове Бекки роились эти мысли, Клей задумчиво изучал ее.

— Дело, однако, не во мне. А в человеке, который, вероятно, станет приемным отцом моего сына.

— Никаких «вероятно». — В голосе Бекки звучал металл. — Мы с Барри поженимся, и он будет замечательным приемным отцом. И вообще, мы будем очень счастливы, — прибавила она для пущей убедительности.

— Звучит так, словно ты убеждаешь не меня, а себя.