Фьюжн (СИ)

Однажды, проснувшись в чужой комнате, Сергей понял, что это уже полный швах, потому что одеться решительно не во что. Из его собственного в квартире была только кухня, где ничего, кроме скорлупы трёх яиц, отложенных на завтрак, крошечного полотенца для рук и двух прихваток, не могло послужить для прикрытия наготы. Пометавшись в трусах и немного попаниковав, Сергей рискнул позвонить по городскому телефону на работу, новый сотовый он так и не купил, хотя деньги уже были для этой цели отложены. Из трубки донёсся приятный женский голос, который сообщил ему, что он дозвонился до кондитерской с незнакомым названием. Серый извинился, положил трубку и повторил попытку ещё трижды, с тем же результатом. Это заставило задуматься. Хотя, следует признать, что задуматься надо было гораздо раньше. Серый отчаянно оттягивал момент, когда придётся придумать всему происходящему хоть какое-то объяснение. Версию Сашки о том, что один из них призрак, Сергей отверг, как несостоятельную. Если бы это было так, одному из них не приходилось бы зарабатывать на жизнь. Хотя, учитывая дневной рацион питания Сашки, тот вполне мог не быть человеком. Человек должен хоть иногда хоть что-нибудь есть.

Своим пыхтением и скрежетом шестерёнок в мозгу Серый разбудил сладко сопящего в подушку Сашку, получил крупной плюшевой свинкой по голове и учесал в ванную умываться. В конце концов, это можно сделать и в трусах. В ванной для него давно уже лежала вторая зубная щётка, как и в его собственной обитала Сашкина, купленная по его особому заказу, «цвета утренней зари». Сергей, разумеется, купил нужное не с первой попытки, но, в конце концов, снискал некоторое одобрение, обличённое во фразу «ты не совсем безнадёжен». Нет, чтоб сразу сказать, что хочет оранжевую!

Покончив с водными процедурами и даже, по новой традиции, отскоблив морду от извечной неистребимой щетины, Серый пополз на кухню. Его всё ещё не оставляла надежда, что, пока он будет собираться, пространство вновь извернётся и вернёт ему хотя бы джинсы. На запах омлета пришаркал зомбиподобный и слегка взъерошенный, как воробей, Сашка. Молча уселся на стул и уставился на пластиковую столешницу ничего не выражающим взглядом. К его губе прилипла тонкая невесомая прядь волос. Сергей осторожно провёл пальцами, снимая её.

- Опять кухня твоя? – печально вопросило чудо.

- Я купил свежие овощи и сделал «правильный» омлет, будешь? – несмело предложил Серый и, дождавшись неуверенного кивка, разложил еду по тарелкам.

Даже тосты поджарил. Из полезного горчичного хлеба, ага.

- Ты чего поднялся-то? – осторожно спросил Сергей, ещё не зная, в каком настроении будет пребывать прекрасное создание, когда всё же проснётся.

- Ты встал, я замёрз, - признался Сашка, и Серого раздуло от самодовольства. – Надо одеяло купить потеплее.

Сергей заметно сдулся, а Сашка добавил ещё немного сурового ворчания по поводу слонов, которые носятся по утрам в его тихой квартирке.

- Саш, - совсем уж неуверенно начал Серый, - а у тебя из одежды чего-нить не найдётся приличного? А то сегодня, как назло, из моих шмоток ничего, а я на работу опаздываю.

От взгляда, которым его одарил Сашка, Серому стало сильно не по себе. Чёт он опять не так сделал, или с настроением не угадал, но отступать было поздно.

***

Сашка, уткнувшись в подушку, слушал невнятное бормотание Серого и мысленно подгонял того. Да вали ты на работу! Тело бунтовало, наплевав на Сашкины принципы и вообще благоразумие, растекалось томностью под одеялом. Хотелось любви… Причем в самом физиологичном смысле этого слова. Хотелось до обострения всех животных инстинктов. Сашка жадно вдыхал чужой запах, что смешался с его собственным в невообразимый коктейль и подстегивал воображение пошлейшими картинками. Серый, наплескавшись, гремел на кухне. Сашка тенью проскользнул в ванную и в боевом темпе снял невыносимый напряг. Он автоматически выполз на аппетитный запах и узрел причину своего беспокойного утра. Серый, наплевав на тонкую душевную организацию травести, расхаживал по кухне в одних трусах. Сашка хмуро уставился на ямочки на пояснице, на обтянутую тонкой тканью задницу, и настроение испортилось еще больше.

Серый подсунул ему омлет и поделился очередной горестью по поводу, что одеть нечего, а работать нужно. Сашка расплылся в злорадной ухмылке.

- Выбирай, - царственным жестом махнул он в сторону комнаты, прекрасно осознавая, что ничего «приличного» там найти невозможно. Серый, быстро уничтожив омлет, тут же поскакал изучать дебри гардероба. Сашка перебрался в кресло и, устроив чашку с зеленым чаем на коленке, с наслаждением прислушивался к матерным междометиям и горестным комментариям парня. Словно бальзам на душу.

- Бля! - одиночный трагичный крик прозвучал как сигнал к действию. Сашка выпорхнул из кресла и рванул в комнату. Серый стоял там в позе, выражающей крайнюю степень отчаяния.

Сашкины джинсы обтекали ноги Серого, как вторая кожа, превращая того в концентрат гея. Белая, безобидная на вид футболка с глубоким вырезом обнажала ключицы и обтягивала торс, вторя джинсам.

- А что? - Сашка попытался унять истерический смех. - Тебе неплохо. Только худеть надо, - он укоризненно ткнул в намечающееся пивное брюшко. – Туфли, боюсь, на твои лыжи не налезут. А так kazaky форева!

Серый Сашкиного веселья не разделял. Он, жалобно заскулив, принялся сдирать с себя «дары данайца».

- Так и пойдешь в трусах? - Сашка с любопытством уставился на парня.

Тот попытался принять гордый, независимый вид и продефилировал мимо на кухню. Сашка наводил порядок в перерытом гардеробе, мысленно переодевая Серого в свои концертные шмотки, и ржал, наплевав на мужскую гордость, а заодно на честь и достоинство своего невольного соседа. Когда вещи были разложены по местам и попутно перемерена пара забытых вещиц, Сашка вдруг понял, что квартира пустая. Он метнулся на кухню, в ванную и застыл в своей прихожей.

- Ушел, - иррационально запечалилось что-то внутри. - Пропал.

Немая истерика накрыла ночью. Без предупреждающего разгона эмоций по шкале настроения. Она просто взорвалась водородной бомбой в Сашкиной груди. Он, стиснув зубы, пялился в чужой потолок и молча, по приобретенной много лет назад привычке, орал. Не выпущенный звук метался по телу, заставляя биться мелкой дрожью. Сашка, прижав подушку к животу, свернулся в тугой комок и вдавливал ее в себя. Это успокаивало. Каким-то странным образом сжатая в кулак ткань раскручивала эмоциональный штопор. Сашка тихо выскользнул из кровати и, наплевав на все принципы, обшарил джинсы Серого, что так вовремя попались под руку. Нащупав пачку сигарет, выудил одну и, забравшись на подоконник, жадно курил в ночь.

- Я не сошел с ума, - уговаривал себя Сашка. - Не сошел.

Но чужое окно, лишенное элегантной драпировки, и узкий пластик подоконника с годовой залежью пыли наталкивали на мысль, что Сашкина упорядоченная жизнь превратилась в полнейший бардак.

Он даже Машке об этом рассказать не мог! Подруга уже намекнула на знакомство с хорошим наркологом. Да и как это объяснить? Он сам не понимал, что происходит. Сигарета предательски быстро закончилась. Сашка вернулся в кровать. Помаявшись на «своей половине», он подполз к Сереге. Тепло человеческого тела успокаивало. Серый заворочался во сне, явно протестуя против холодных, как лягушачьи лапки, конечностей Сашки, что обвили его в попытке законектиться. Сонное, уютное тепло Сереги успокоило и разморило. Уткнувшись носом в ключицу, Сашка глубоко вдыхал уже привычный запах и засыпал. Он тоже имеет право на слабости.