Любовники

— Вы не проведете меня, Дорис, — спокойно ответил Невил. — Вам может показаться, что ваши слова звучат сурово и цинично, но это всего лишь маскировка, форма защиты.

Он ушел, тихо закрыв за собой дверь, прежде чем Дорис сумела найти подходящее возражение.

Ее вынужденная защита? Смешно! Зашита от кого?

Дорис замешкалась в коридоре. Аппетитный аромат супа манил в кухню, но мысль, что Невил ждет ее там, останавливала ее. Однако когда дверь распахнулась и перед ней возник хозяин дома, она забыла о своих мыслях.

— Суп готов, — весело объявил Смайлз. — Хотя я не могу особо похвалиться. Единственное, что от меня требовалось, — это подогреть его в микроволновой печи.

— А кто его приготовил? — полюбопытствовала Дорис несколько минут спустя, расположившись за кухонным столом и зачерпнув ложкой густое варево.

В самом деле, была ли это пожилая жена местного фермера или кто-то еще, моложе, красивее? — думала Дорис. Невил очень привлекательный мужчина, как в сексуальном, так и в любом другом плане. Или, по крайней мере, умел таковым казаться. Хотя ей не удавалось определить до конца, что скрывалось за обманчивой мужественностью Невила, тем не менее, она считала, что далеко не всем женщинам повезло приобрести ее опыт и знание, как уберечься.

Более уязвимой женщине было бы легко, подозревала Дорис, губительно легко обмануться видимой теплотой и заботой, чувством юмора и псевдоготовностью открыться, особенно если она заглянула в глаза и увидела тот взгляд, который сама Дорис увидела при первой встрече!

Девушка еще раз чертыхнулась про себя при воспоминании о том дне, вся напряглась и невольно нахмурилась.

— Что такое? Что случилось? — встревожился Невил. — Суп слишком горячий?

Слава богу, он не мог прочитать ее мысли, угрюмо подумала Дорис, избегая встречаться с ним взглядом. Она покачала головой и осторожно ответила:

— Нет, все в порядке. На самом деле, очень вкусно. А кто его сварил?

— Откровенно говоря, точно не знаю. Некоторые из жен местных фермеров занимаются собственным бизнесом: готовят и развозят домашнюю еду, — объяснил он. — Они обслуживают всевозможные торжества, свадьбы и тому подобное, торгуют в рыночные дни, а также поставляют продукты и готовые блюда в наш Центр, когда он работает. Этот суп — из холодильника Центра. Я привез его сюда, потому что сотрудников все равно сейчас нет. А вообще-то я готовлю себе сам или ем в Центре. Я составил план вашей программы, — продолжал он. — Обычно у нас более специализированный режим, но в вашем случае...

— В моем случае? — с подозрением поинтересовалась Дорис, пока Смайлз открывал папку. — Что делает «мой случай» особенным? Или, можно, я отгадаю сама? — небрежно бросила она. — Вы уже постарались выиграть преимущество, увеличив срок моего курса вдвое, но я могу сказать: что бы вы ни предприняли, я не изменю своего мнения.

На секунду серые глаза Невила посуровели.

— Увеличенный срок вашего курса не имеет ничего общего с моими попытками, как вы выразились, выиграть преимущество, — резко ответил Смайлз. — Просто ввиду отсутствия группы уйдет больше времени на...

— На промывание моих мозгов? — ядовито подсказала Дорис. — А почему бы вам просто не запереть меня где-нибудь и голодом не заставить сдаться?

Теперь-то уж он точно разозлился, подумала Дорис. По спине у нее пробежал холодок удовольствия, когда она увидела, как потемнели его глаза и плотно сжались губы.

— Не искушайте меня, — произнес Смайлз. И тут его лицо прояснилось, легкая улыбка тронула губы. — Вы сдадитесь? Я почему-то в этом сомневаюсь.

В том, как он смотрел на нее, было что-то... что-то было в его улыбке... Дорис в смятении опустила голову.

Черт бы побрал этого мужчину! Как ему удалось повернуть ее злобный выпад так ловко, что он неожиданно приобрел едва уловимый сексуальный оттенок, отчего все ее тело словно загорелось?

— Так что же конкретно вы планируете со мной делать? — быстро проговорила она.

Слишком быстро, мелькнуло у нее в голове, и она закусила губу, ожидая, что он тут же воспользуется ее оплошностью. Но к ее облегчению и одновременно удивлению, Невил этого не сделал. Только заглянул в свою папку.

— Курс состоит из физических и умственных упражнений, направленных на создание доверия к другим и развитие способности распределять ответственность через групповые действия и дискуссии. Для групповых действий мы используем окрестности — устраиваем горные прогулки, где приходится работать в парах, плаваем на байдарках...

— На байдарках? — удивилась Дорис. — Ни в коем случае. Забудьте об этом. — Перед глазами предстало зрелище хрупкой, непрочной лодки. Конечно, Дорис умела плавать, но в теплой воде бассейна, где нет ни течений, ни волн. Если Смайлз ожидает, что она добровольно станет рисковать жизнью...

— Здесь нечего бояться, — услышала она голос Невила, снова будто прочитавшего ее мысли. — Байдарки не тонут. Худшее, что может случиться, — это если лодка перевернется от плохого управления, но на вас будет непромокаемый костюм и...

— Нет! Ни в коем случае, — сердито повторила Дорис.

— Обещаю вам, здесь действительно опасаться нечего, — в свою очередь, повторил Невил. — Я высококвалифицированный инструктор и...

— Меня не заботит, насколько вы квалифицированны, — яростно сказала Дорис. — Я не буду ходить на байдарке.

— Но это важная часть курса, без него... Тем не менее, если вы передумали и больше не хотите проходить курс...

Дорис уставилась на него свирепым взглядом. Она не решалась говорить. Если она сейчас откроет рот... Он хочет обвести ее, вынудить сдаться, отступить и позволить ему выиграть самым простым способом — ее же собственным отказом от прохождения курсов.

— Надеюсь, ради собственного благополучия вы хорошо застрахованы, — процедила она сквозь зубы.

— Вполне, — подтвердил Смайлз. — Но если вас это немного успокоит, могу сообщить, что мы еще не утопили ни одного ученика.

— Один синяк... только один синяк... — пригрозила Дорис, не обращая внимания на смех, светившийся в его глазах.

— Если хождение на байдарке действительно такая проблема для вас... — услышала она слова Невила. От смеха не осталось и следа, в голосе зазвучала вновь нотка глубокой заботы, заставившая ее сердце тревожно забиться.

— Вы моя проблема, — горько призналась она. — Вы и вся эта шарашка по выуживанию денег, которой вы занимаетесь.

— Шарашка! Теперь он действительно разозлился, догадалась Дорис, преодолевая желание вжаться в стул, когда Смайлз поднялся и подошел к ней. Все выдавало в нем гнев. — Никакая не шарашка. Наоборот, я все воспринимаю очень серьезно.

— Серьезно? — едко перебила его Дорис. — Сидение кружком, сочувствуя друг другу, вы называете серьезным? Карабканье по горам и плавание на байдарках? Кстати, когда именно состоится это испытание водой?

— Многие люди находят это довольно захватывающим занятием, но раз уж вы действительно боитесь, мы могли бы...

— Я не боюсь, — оборвала Дорис. — Я просто не вижу смысла.

— Вы говорите неправду, Дорис, вы боитесь, — мягко, но настойчиво сказал Невил.

— Я боюсь не байдарки.

— Нет? Тогда чего же? Мне интересно. Доказательства собственной неправоты, вероятно?

Он сердился, Дорис не могла этого отрицать, несмотря на его тихий голос и кажущееся спокойствие.

— Нет, — злорадно ответила она. — Вам не удастся убедить меня изменить взгляд на жизнь.

Или на вас, могла бы еще добавить Дорис, но слова застряли в горле, а вместо сладости триумфа оттого, что сумела его разозлить, она почувствовала горечь.

— Вся эта затея... эти дискуссии... эти прогулки, байдарки, — устало продолжала она, — всего лишь пустая трата времени.

— Нет, — возразил Смайлз и отошел к своему стулу. — Не пустая. На самом деле это лучший способ создания взаимного доверия и поддержки.

— Создания? — возразила Дорис, удивленно приподняв брови. — Доверие либо существует между людьми, либо его нет.