Ритмы ночи

Когда он медленно отпустил ее, стыдясь столь быстрой разрядки, ему хотелось лишь одного — чтобы это никогда не кончалось! Обнимать, целовать, любить ее всегда, вечно! Он так жаждал ее, а кульминация оказалась такой короткой…

Мэг уютно положила голову ему на плечо. Он не смог бы пошевелиться или вымолвить слово, даже если б от этого зависела его жизнь. Он целовал ее шею, вдыхал мягкий аромат волос. А затем незаметно уснул.

Глаза ее открылись минут через сорок. Она потянулась, поморщилась, улыбнулась. От выпитой текилы даже голова не болела. Она с благодарностью подумала, что Дэниел, как истинный джентльмен, пил вместе с ней. Будь они трезвыми, вряд ли бы у них так получилось.

Но теперь — что было, то было! Она высвободилась из его объятий и принялась разглядывать его лицо — такое спокойное, расслабленное, без тени эмоций. Это не столько от сна, сколько от того, что произошло между ними. Столько энергии он потратил — эмоции били, как лава из вулкана. Глядя на него, Мэг вспоминала мельчайшие подробности. Она не испытывала ни стыда, ни раскаяния: давно знает Дэниела, много лет, и всегда ее подсознательно тянуло к нему. Их внезапная близость в кузове его пикапа, должно быть, просто следствие взаимной симпатии. Она прильнула к нему, поцеловала в кончик носа и стала наблюдать за его медленным пробуждением, шепча:

— Спишь?.. Спишь?.. — Рука ее скользнула вниз.

Дэниел тотчас проснулся, его темно-серые глаза горели той же страстью, он нежно, с ласковой угрозой улыбался ей, наконец, прошептал на ухо:

— Не играй, а то придется расплачиваться!

Она тихонько смеялась, довольная.

— Ты сама… меня… побуждаешь, Синеглазка…

— А я… не знаю, как еще яснее…

— Тогда, держись, на этот раз будет долгая скачка! — предупредил он с бессознательной уверенностью сильного мужчины.

Она дрожала в сладостном предвкушении, ни о чем не думая, ничего не ощущая, кроме этого.

— Тебе не холодно? — Дэниел, неверно истолковав ее состояние, осторожно натянул ей на плечи спальный мешок: в Колорадо даже летом ночи бывают прохладные.

— С тобой, нет.

— Хочешь, вернемся на ранчо.

Она представила себе долгий, неспешный любовный марафон: ее спина ощущает не холодный кузов машины, а легкое прикосновение чистых простынь. А потом она попросит его лечь на спину… Спальный мешок сполз с ее плеч, от холода затвердели соски.

Там, на его ранчо, они вдвоем и больше никого, полное уединение. Теплая, мягкая, широкая удобная кровать — выдумывай что угодно.

И, самое главное, горячая ванна — она ей так пригодится, когда этой бурной ночи придет конец…

Дэниел, как всегда, будто прочел ее мысли. Он энергично вскочил с их импровизированного ложа, забрался в кабину и завел двигатель. Вернулся, поднял ее на руки и, прямо в спальном мешке, усадил в кабину и включил обогреватель. Мэг блаженствовала, подставив лицо и руки потоку теплого воздуха — порядком-таки продрогла в кузове.

В боковое зеркало с водительской стороны она с улыбкой наблюдала, как он бодро натягивает джинсы, приводит себя в порядок, собирает ее одежду… Вот он уже на водительском сиденье — включил заднюю передачу, отъехал от озера и стал выруливать на шоссе.

Она накрыла ладонью его твердую, крепкую руку.

— А мы так и не искупались раздетыми. Вот было бы здорово…

— Так еще искупаемся, — помолчав, посулил Дэниел, не отводя глаз от дороги.

— Обещаешь?

Он бросил на нее быстрый взгляд и у нее сладко заныло где-то внутри: столько уверенной, мужественной силы излучали его темно-серые глаза.

— Можешь рассчитывать.

Глава третья

При лунном свете дом Уиллета выглядел совершенно по-другому, не так, как она его помнила. Наконец Мэг сообразила, что это ей не кажется — просто перед ней был действительно другой дом.

— Дэниел? — позвала она, еще не придумав, что сказать, — так приятно произносить его имя.

Все то же самое: постройки, конюшни; тот же вид на горы, но сам дом…

— Я снес старый четыре года назад, — негромко объяснил он, опять будто услышав, о чем она думает.

Дэниел припарковал пикап у конюшни, и сейчас они сидели на скамье рядом с его новым домом. Мэг дивилась, как живописно повис над крышей, на фоне черного, полного звезд безоблачного неба огромный сияющий диск луны. Дом ей понравился — одноэтажный, какой-то… располагающий. Она попыталась вспомнить очертания старого дома — двухэтажного, викторианского и не смогла. Неужели Дэниел решил снести старый дом, только чтобы заглушить неприятные воспоминания? Спрашивать она не стала — зачем портить ему настроение. Как он смеялся над ее попытками одеться в кабине пикапа, на ходу! Невольно улыбнувшись, Мэг пробормотала:

— Мы, как парочка малолеток.

Дэниел рассмеялся, и она вслед за ним. Сейчас, разглядывая дом, ей хотелось задать ему так много вопросов… Но она чувствовала — еще не время.

— Хочешь посмотреть дом внутри?

Мэг поняла, о чем он: останется она или увезти ее в город, в какой-нибудь мотель. Подумала и решила:

— Ну да, конечно, хочу! — И пошла за хозяином к переднему входу.

Поскрипывал гравий под ногами. Собака, радостно размахивая хвостом и высунув язык, выбежала из темноты и стала ластиться к Дэниелу.

— Хантер! — неуверенно окликнула она. Та подбежала, всем телом выражая услужливость. Мэг погладила пса — даже при свете луны видно, какие добрые у него глаза. Прибежали еще две собаки — обе небольшие, дворняжки, одна прихрамывает. Мэг вопросительно посмотрела на Дэниела.

— Понимаешь, у шоссе подобрал — сначала одного пса, потом другого. У Дигера вокруг шеи была намотана колючая проволока. А Молли, думаю, выбросили из машины: сломанную ногу так и не удалось вылечить как следует.

Мэг вспомнила: ведь Дэниел в школе мечтал стать ветеринаром — вечно возился с животными, да и на ранчо ухаживал за скотиной. Она обратила внимание, что черно-белая Молли сторонится ее: не доверяет, видно, все крутится возле хозяина, напрашиваясь на ласку. Мэг представила себе, как Дэниел сначала перевязал ногу, прежде чем везти к ветеринару, а потом выхаживал собаку.

— Симпатичная псина. — Дэниел кивнул на Молли. — Надо впустить ее в дом — пусть к тебе привыкнет.

Поднялись вверх по ступеням. Последний раз Мэг была в доме Уиллетов незадолго до окончания школы. То было старое викторианское здание, беспорядочно заполненное старинными и просто ветхими вещами — даже на широком крыльце стояли стулья, скамейки, столы, валялся всякий хлам. Кухонные шкафы переполнены, большой стол в обеденной комнате покрыт пылью.

Беспорядок этот отражал, видимо, сумятицу в голове Эрны Уиллет. Мать Дэниела, женщина непостоянная, несобранная, жила в своем замкнутом мирке, и реальность доходила до нее в виде редких, отрывочных сведений и образов. Чисто и прибрано было лишь в сараях, курятнике да в конюшне.

Войдя и оглядевшись, Мэг сразу поняла: этот дом Дэниел строил для себя. Радость и облегчение нахлынули на нее, когда она поняла, что он не женат. Для нее, наверно, было бы нелегким испытанием познакомиться с миссис Дэниел Уиллет. Дом сразу внушает входящему чувство умиротворенности, домашнего тепла и уюта. Не так у ее собственной матери в просторной, холодноватой квартире в Манхэттене.

Прихожая вела в большую гостиную, справа к ней примыкала кухня, — хотя и в углу, она не создавала впечатления тесной. Длинная, широкая барная стойка накрыта как стол, в центре сияет затейливо украшенный шоколадный торт. Дэниел умеет печь торт? Невероятно! Даже у Эрны не хватало времени для, как она это называла, «затейливой кулинарии». Обычная еда в их доме — мясо с картошкой, насколько она помнит. Он перехватил ее изумленный взгляд.

— Это Бетти Сью пекла, соседка. Приносит мне иногда что-нибудь вкусное — в обмен на яйца.

Ну, что за народ мужчины! Бетти Сью приходит сюда, скорее всего, не только за яйцами — ее интересует еще кое-что. Но вслух Мэг ничего не сказала.