Ребенок Джейка

Вот он тяжело затопал к двери.

Подождите!

Все-таки блефовал не напрасно. Сработало.

Вы забыли сапоги.

Она небрежно махнула в сторону лестницы. Синие глаза озорно блеснули.

Не сработало. Он переиграл.

Да, — проворчал он, взбегая по лестнице через две ступеньки.

Значит, придется спать в пикапе. Она ясно дала это понять. Но и он не уступил и был почти уверен, что теперь звонка в полицию точно не последует. И почему-то она решила прекратить допрос. Могло быть гораздо хуже.

Жаль, конечно, что он не смог усыпить ее подозрения. Денег бы не пожалел, лишь бы узнать, где ошибся.

Пикап — не самое удобное место для сна. Джейк сел на нижнюю ступеньку лестницы, чтобы натянуть сапоги, затем зашагал к двери, провожаемый ее приглушенным смехом.

Джейк впихнул как можно больше своего тела на переднее сиденье, высунул оставшееся в окно. К утру будет не разогнуться. Он стал слишком стар для таких глупостей. На этот раз он точно угодил в кучу дерьма, черт побери. Сложив руки на груди, Джейк вздохнул и вскоре заснул под звуки голосов с озера.

Сара смотрела, как он открывает дверь пикапа и устраивается в кабине. Она чуть не позвала его обратно. Холодно ведь так и неудобно. Может быть, в конце концов, надо было позволить ему остаться в доме, но рассказ, отдающий фальшью, настораживал, хотя определить, в чем именно он солгал, было невозможно. Да и потом, уже поздно, и она слишком устала, чтобы думать об этом. И как он смеет называть ее «малышка»! Пусть еще скажет спасибо, что она не вылила тот стакан воды ему на голову.

Остроносые сапоги торчали из окна машины. Ничего, пусть проветрится на свежем воздухе и охладит свой пыл, пусть поймет, что ею нельзя помыкать. Как вообще он мог подумать, что она поверит в его историю? Что мать могла отпустить ребенка сразу после смерти отца? Этот человек что-то скрывает, несмотря на все свое притворное чистосердечие. Ну и пусть. Секреты ее не касаются.

Запирая парадную дверь, Сара заметила, что щеколда разболталась. Она подергала ручку, удостоверилась, что замок еще держится, и пошла в дом.

Лысуха, ночная птица, выводила свою одинокую песню на озере. Холодный ветер, безлунная ночь. Не слишком подходящая ночь, чтобы спать на улице, но Джейк выдержит.

Не испугается ли мальчик, если проснется в одиночестве? Сара задумчиво погрызла палец. Что ж, придется лечь внизу. Если мальчик проснется и спустится, она успокоит его.

Сара медленно поднялась в свою комнату, взяла подушку с постели, широко зевнула. Может, в конце концов, еще удастся заснуть. Молодая женщина заглянула в комнату мальчика. Нет, не в его комнату, а в свою, напомнила она себе, и завтра в это время это будет только ее комната.

Николас вылез из-под одеяла, одна нога свесилась с кровати. Один грязный кулачок вцепился в простыни. Рот приоткрыт. Сара поправила одеяло, задержав пальцы на нежной щеке. Она знала, что будет в опасности, пока мальчик и мужчина не покинут ее дом.

Вернувшись вниз, она легла на диван, завернулась в плед и задумалась. Она, наверное, сошла с ума, если впустила незнакомцев в свой дом. Сумасшествие в полнолуние. Но сегодня нет луны. Какая странная ночь.

Но что еще более странно, так это ее реакция на Джейка Как-его-там-дальше. Без бороды его резкое, угловатое лицо оказалось очень чувственным, первобытным, мужественным, требующим женской нежности и податливости. И эта мужественность вызывала в ней неловкость.

Сара устроилась поудобнее на подушке и принялась следить за тенями, скользящими по потолку старого дома.

Утром Джейка разбудили резкие птичьи крики и голос Николаса. Значит, в конце концов, ему удалось заснуть. Не удивительно, если учесть всю меру его усталости. Сон, однако, пришел не сразу. В прохладном ночном воздухе звуки с озера достигали его сознания и смешивались с воспоминаниями о жарких мексиканских пляжах с полуголыми блондинками. Потом из синевы моря появились нежные синие глаза…

Приглушенный голос быстро успокоил Николаса, но вот хлопнула дверь, и худенькое отмытое личико появилось в окне пикапа. Ну, разумеется, не упустила шанс привести мальчика в надлежащий вид.

Куда ты девался, Джейк? Почему ты спал здесь? Ты такой смешной без бороды! А ты ее снова отрастишь? Мне нравилась твоя борода. Это она, — он кивнул на дом, — заставила тебя?

Помедленнее, малыш. Старина Джейк еще не совсем проснулся. Дай мне секундочку.

Конечно, Джейк, без проблем. Послушай, здесь здорово. Мадам, она сказала, что я могу называть ее Сарой, приготовила мне овсянку. Ты когда-нибудь видел, чтобы на овсянку клали мороженое? А она положила, Джейк. Чистая правда.

Николас подпрыгивал на подножке, и старый грузовичок покачивался.

Хватит, Николас.

Джейк опустил ноги и застонал от боли. Он слишком стар для таких фокусов.

Конечно, Джейк, только я должен тебе кое- что показать.

Николас спрыгнул с подножки, раскинув руки, и кувыркнулся в серый песок.

Жизнь несправедлива. Всю эту энергию нельзя было заключать в такое крошечное тельце. Ее надо было распределить на всех, кто в ней нуждается, например, на тридцативосьмилетних мужчин, которым приходится спать в грузовиках. Джейк распахнул дверцу. Николас, превратив ручонки в автомат и издавая звуки автоматной очереди, уже носился между деревьями и кустами.

Подожди, Николас. — Джейк поймал мальчика за рубашку. — Когда ты проснулся, малыш?

Вроде рано. — Николас лягал поросшую мхом кочку, пока она не развалилась. — Но уже было светло.

Хорошо, — мрачно сказал Джейк. Интересно, что она подумала, когда эта динамо-машина скатилась с лестницы? Но с другой стороны, откуда у Николаса чистые джинсы и рубашка? — Что за чудеса случились ночью, малыш? Ты такой нарядный.

Джейк пощекотал Николаса за ухом.

Она… Сара… я хочу сказать, заставила меня умыться. Вот почему я решил, что она заставила тебя сбрить бороду. Я не хочу обижать тебя, но борода начинала вонять, Джейк. И ты знаешь, что она сделала? Пока стирала мои вещи — заставила меня надеть свою рубашку! Черт, хорошо, что никто из ребят этого не видел! Меня бы назвали изнеженной девчонкой!

Так нехорошо говорить, Николас. Не все девочки неженки. Мальчишки тоже бывают привередами, даже если они этого не показывают. И хватит ругаться.

Но ты же всегда так говоришь, Джейк. Черт побери, то, черт побери, это.

Не надо повторять все, что я говорю, парень, понимаешь?

Ну, ребята бы повеселились. Знаешь, Джейк? Они бы смеялись до слез, если б увидели меня в девчачьей рубашке! Фу!

Николас бросился к качелям, косо свисавшим со старого дуба.

Качели, видимо, висели там много лет. От всего дома веяло таким постоянством, какого Джейк давно не встречал. Дальше на озере — пристань с несколькими моторными лодками. Ничего особенного. Слишком маленькие для мотора, который он слышал прошлой ночью, когда приехал. Неужели она связана с чем-то незаконным? Джейк огляделся. Если так, место очень подходящее, и это бы не противоречило тому, что он знал о ней.

Он постучал в дверь, затем толкнул ее. Она обалдеет.

Но обалдел он. От ее маленькой аккуратной попки, кроме которой он в первый момент ничего больше не увидел. Затем Джейк понял, что она стоит на коленях у дивана, неловко положив щеку на руку, а другой рукой водит взад-вперед под диваном. Блестящая красная блузка распахнулась, и он снова увидел ту веснушку на животе и нежный изгиб в шелке телесного цвета. Во всяком случае, он понадеялся, что это шелк. Сколько напрасных фантазий, если он ошибся.

Ой! — Сара неуклюже поднялась. — Я думала, что это Николас.

Молодая женщина покраснела, но ему понравилось, что она не притворяется, будто не заметила его реакции и не услышала его участившегося дыхания. Она не застенчива, нет, скорее откровенна. Интересно, такая же она в постели? Но он знает о тайнах, спрятанных в этом нежном теле, тайнах, за которые ее легко возненавидеть, так что и думать не стоит о постели.

Я пыталась достать биту для Николаса.