Длиною в жизнь

— Выйдя из больницы, я целых две недели не знал, что у меня есть жена. Более того, я не знал, что у меня есть сестра! Я даже не знал, кто я такой! Я лежал здесь на диване и думал о том, как одинок и никому не нужен. И вот теперь вдруг оказалось, что у меня есть чудесная жена, с которой мы связаны на всю жизнь, — он поцеловал ее в щеку, — и я чертовски рад этому.

Трейси боялась пошевелиться и с трудом понимала, что говорит Кевин. Ей вдруг захотелось вновь, как уже много раз бывало в прошлой жизни, почувствовать на себе его страсть, его любовь, его нежность.

— Взгляни же на меня! — взмолился Кевин.

Она медленно подняла голову.

— Кевин…

Но он тотчас закрыл ей рот поцелуем, после чего все печали и тяготы прошлого мгновенно унеслись прочь. Теперь Трейси целиком была во власти волшебного поцелуя и уже не владела собой. Будь что будет! И она страстно ответила Кевину, обо всем забыв и ничего не стесняясь. Да, она хочет его, и хочет ничуть не меньше, чем прежде!

А из глубин ее подсознания все настойчивее всплывали манящие воспоминания — как ей было хорошо в его объятиях и как чудесно они предавались самому упоительному занятию на свете…

Кевин первым прервал затянувшийся поцелуй, но тут же прижался щекой к щеке Трейси и замер, не говоря ни слова.

Она медленно приходила в себя. Кевин все еще держал ее за талию, поэтому Трейси не могла встать и отойти подальше. Впрочем, у нее и не было ни малейшего желания прерывать это волнующее ощущение близости с любимым человеком.

— Мне кажется, что я все это помню, — неожиданно заявил Кевин.

— Да-а?

— Мы, должно быть, занимались этим прежде, — шутливо заметил он.

— Да, один или два раза, — в тон ему ответила Трейси, — когда не находили более интересного занятия. — Она чуть отодвинулась и заглянула ему в глаза.

Кевин хмыкнул.

— Я начинаю познавать все прелести нашего брака. Когда ко мне окончательно вернется память, — а это будет подобно открытию рождественского подарка, — то сколько же чудесных воспоминаний и сюрпризов меня ожидает!

Трейси почувствовала себя так, словно ее окатили ушатом холодной воды. О, Кевин! То, что ты вспомнишь, не будет иметь ничего общего с рождественским подарком! — с горечью подумала она.

Кевин заметил выражение ее глаз и встревожился:

— Трейси, почему ты опечалилась? Не переживай, я уверен, рано или поздно это наверняка произойдет!

Что-то было не так, но что? Кевин не мог понять. Ночью он стоял у окна своей спальни и думал о Трейси. Как восхитительно она отвечала на его поцелуи, как приникала к нему, дрожа от вполне естественной страсти! Однако, с другой стороны, она вела себя очень нервно и выглядела слишком виноватой для любящей жены. Складывалось впечатление, что она чувствует себя наедине с ним не совсем комфортно — но почему?

Впрочем, все это вполне объяснимо, успокоил себя Кевин. Я сам виноват, обращаюсь с ней, как с незнакомой мне женщиной. Поэтому она просто изучает меня, как если бы никогда не знала прежде.

Но неужели я стал совершенно другим человеком? Неужели злополучная автокатастрофа, вызвавшая потерю памяти, кардинально изменила мою личность?

Сама мысль об этом была ужасна, и тем не менее, Кевину становилось не по себе, когда он видел себя в зеркале.

Что-то было не так, но что?

4

Трейси с волнением смотрела на хорошо знакомые вещи. Ковры свернуты и связаны, картонные ящики пронумерованы. Взглянув на Кевина, она поразилась серьезному выражению его лица. Он старательно пытался найти что-то знакомое среди этих столов, стульев, диванов и коробок, которые доставили из Боуэна сегодня утром. Трейси позвонила Кевину в офис, едва закончилась разгрузка, и он немедленно пришел.

Стоило Кевину увидеть пианино, как лицо его просветлело. Быстро подойдя к инструменту и даже не позаботившись придвинуть стул, он пробежался пальцами здоровой руки по клавишам, наигрывая какой-то веселый мотивчик. Затем повернулся к Трейси и весело подмигнул.

— Ты оказалась права, я действительно умею играть на пианино.

— И очень неплохо! — радостно подтвердила она. — Осталось дождаться того момента, когда тебе снимут гипс и ты сможешь играть обеими руками.

Кевин добивался успеха во всем, чем занимался. Единственное, что ему не удалось, так это роль мужа. Впрочем, Трейси тут же прогнала прочь непрошеную мысль.

Оставив пианино, Кевин прошелся по комнате, а Трейси зорко наблюдала за ним, ожидая дальнейших открытий.

— А вот это то, что я называю креслом! — объявил Кевин, плюхаясь в огромное и бесконечно комфортабельное кресло.

Сердце Трейси сделало несколько лишних ударов. Неужели к Кевину возвращается память?! Его движения были безотчетными, он сел в кресло так, словно повиновался какому-то инстинкту. Сел и призадумался, лицо его сразу стало рассеянным. Протянув руку, Кевин поманил Трейси.

— Подойди сюда.

Она неуверенно приблизилась. Кевин поймал ее за руку и подтянул поближе к себе.

— Нам нравилось сидеть здесь вместе, не так ли? — предположил он.

Трейси кивнула. Это было их любимое, как они его называли, «кресло-гнездышко». Им нравилось устраивать в нем любовные игры. Вдвоем в этом чудном кресле было так замечательно и уютно!

Кевин усадил ее к себе на колени, обнял за талию и взволнованно прошептал:

— Какое знакомое чувство!

— Так ты вспомнил?

— Да. Я помню, что мы с тобой уже сидели в этом кресле! — подтвердил он, и глаза его торжествующе блеснули. — Это довольно смутное воспоминание, причем я его не столько вижу, сколько чувствую. — Кевин нежно поцеловал ее в уголок рта. — Как же мне нравится сидеть здесь с тобой и предаваться подобным воспоминаниям!

Трейси бросило в жар.

— Неужели ты ничего больше не помнишь? — дрожащим голосом спросила она.

Образы и воспоминания, которые она долгое время старательно пыталась забыть, внезапно вспыхнули в ее мозгу с новой силой. Боже, пусть он вспомнит и многое другое, но только не самое главное и не сейчас! — взмолилась она.

— Нет, не помню. И чем больше пытаюсь, тем хуже получается. Наверное, придется предоставить событиям идти своим чередом. — В тоне Кевина сквозила покорность судьбе.

— Это не продлится слишком долго.

— Знаю. Мне даже кажется, что это время дано для того, чтобы научиться быть терпеливым. — Он неохотно выпустил ее из объятий. — Извини, но я должен вернуться в офис, у меня еще много дел.

Кевин быстро поцеловал ее в щеку и ушел. И вновь Трейси осталась одна среди вещей, таящих в себе ловушки прошлого.

Два года назад, бросив мужа, она взяла с собой немногое — одежду, альбомы с фотографиями и несколько книг. Все, что она вынесла из своей супружеской жизни, без труда уместилось в двух чемоданах. Трейси наивно надеялась, что призраки былого больше никогда не побеспокоят ее, но ошиблась. Прошлое вернулось к ней обернутым в серовато-зеленую бумагу и упакованным в картонные коробки.

Теперь ей предстояло самое сложное — осторожно, слой за слоем, развернуть эту жизнь и извлечь на свет, стараясь не пораниться об острые края воспоминаний. Во всем этом было что-то ужасное…

Трейси с содроганием думала о содержимом всех этих коробок, ведь там наверняка окажутся вещи, которые ей будет тяжело видеть или держать в руках. Я не могу это сделать! — с отчаянием подумала она. Трейси прошлась по комнатам и открыла все окна — ей было необходимо вдохнуть свежего воздуха, прежде чем приступить к распаковке вещей.

Она решила начать с кухни, поскольку, с точки зрения воспоминаний, кухонные принадлежности казались самыми безобидными. Немного отдохнув, Трейси распаковала коробки, стоявшие в столовой и гостиной. Картины, безделушки, декоративные подушки, яркие коврики.

Примерно в полдень позвонил Кевин.

— Ну, как, уже похоже на семейное гнездышко?

Она рассмеялась, обрадовавшись его непринужденному тону.