Четвертый жених

Джон многозначительно усмехнулся.

— Похоже, они тебе потребуются.

— Здорово же ты нас надул перед началом церемонии, прикинувшись своим братом, — пробормотал Питер и перевел взгляд на Энни. — Да и кто бы отказался провести медовый месяц с такой куколкой?

Грант напрягся.

— Эй, приятель, ты говоришь о моей жене. — Самое странное, что он не на шутку разозлился.

— Извини… Я просто хотел сказать, что Энни обладает множеством достоинств.

— Так-то лучше. — Успокоенный Грант обнял жену за талию. Почему ему так хочется защитить эту женщину? Неужели только потому, что его брат обошелся с ней как подлец?

Когда были сделаны наконец все фотографии, у Гранта болела голова от вспышек и суеты. Но все это время он крепко сжимал руку Энни в своей руке и чувствовал тепло ее тела рядом.

— Сюда, Гриффин! — крикнул Эрик. — Люди, пропустите молодоженов.

Все потянулись в зал, где были накрыты столы. Имя брата заставило его стиснуть зубы, но, похоже, он уже стал привыкать.

Грант окинул взглядом очередь желающих поздравить молодую пару. Она растянулась чуть ли не на целый квартал. Весь город собрался, что ли? Он снова напомнил себе, что помочь Энни с достоинством выйти из унизительной ситуации, в которой она оказалась по вине его брата, его долг. Он продержится еще несколько часов, но при встрече свернет Гриффину шею.

Улыбаясь, Грант протянул руку очередному гостю.

— Спасибо, что пришли.

Подошедший пожилой мужчина стиснул ладонь Гранта будто тисками.

— Генри Нортон. Рад познакомиться. Я вырос вместе с отцом Энни и выкурил сигару с Ральфом Бакстером — пусть земля будет ему пухом — в тот день, когда она родилась.

Грант невольно улыбнулся, представив отца Энни, празднующего рождение дочери. Интересно, как она выглядела, будучи младенцем? Можно ли было предвидеть, что она вырастет в такую красавицу?

— Грант Сти…

Пальцы Энни впились в его руку. Он окаменел. Господи, что он наделал?! Внезапно Энни рассмеялась.

— Грифф, хватит. Твоя шутка с братом-близнецом уже всем надоела.

— Я слишком вошел в образ, — выдавил из себя Грант.

Пожилой джентльмен внимательно наблюдал за этой сценкой. Затем он кивнул и уступил место следующему гостю.

К тому моменту, когда был разрезан торт, Энни казалось, что улыбка намертво приклеилась к ее лицу. Грант все время держался рядом с ней, надеясь, что она поможет сгладить его нечаянные промахи, хотя в ходе празднества понял, что для многих Гриффин был женихом-призраком. Большинство родственников и знакомых до самой свадьбы не верили в его существование. Знали бы они правду!

— Итак, детка, — к ним подошла тетя Мод, — вот ты и замужем. Теперь душа твоей матери в раю спокойна.

Грант заметил, как блеснула слеза в уголке глаза Энни, но она сморгнула ее. Он взял руку девушки и крепко сжал. Энни подняла на него глаза, и на ее губах появилась дрожащая улыбка. Неведомое доселе чувство возникло в груди Гранта.

— А вы, молодой человек! — Странноватая тетя Мод стиснула его запястья как наручниками. — Не дай бог, я узнаю, что вы плохо обращаетесь с моей девочкой! Слышите?

— Да, мэм.

Видимо удовлетворенная его ответом, тетя звонко шлепнула его где-то пониже спины, ткнула острым локтем под ребра, а затем обняла новобрачных за талии.

— Теперь позвольте поделиться с вами обоими моим рецептом медового месяца.

— Тетя Мод… — запротестовала Энни.

— Слушай меня, деточка. Я знаю об этом все. Я выходила замуж больше раз, чем дней в неделе. — Она закинула голову и громко расхохоталась.

Щеки Энни стали такого же насыщенного розового цвета, как платье ее эксцентричной тетушки. А Грант неожиданно пожалел, что у них с Энни не будет настоящего медового месяца.

Черт, в какую сторону то и дело сворачивают его мысли?

— А теперь самое время выпить шампанского, — громко объявила тетя Мод.

Она подала бокалы новобрачным, а потом взяла сама. Глотнув шампанского и оставив яркий полукруг помады на хрустале, она призвала гостей к вниманию. Те немедленно столпились вокруг молодоженов. Грант невольно представил себе, что было бы, узнай они правду — что его брат бросил Энни, а сам он навсегда расстанется с ней в аэропорту через несколько часов. Скорее всего, они бы вымазали его дегтем, обваляли в перьях и с позором выгнали из города. Картина была столь живой, что он невольно поежился под взглядами обступивших его ковбоев и ранчеро.

— Я хочу провозгласить тост. За мою прелестную племянницу. Любите друг друга так, как будто завтра не наступит никогда. И пусть ваши чувства друг к другу никогда не остынут.

Грант глотнул шампанского и посмотрел на Энни. Она поднесла бокал ко рту и медленно пригубила игристое вино. Этот ее жест показался Гранту настолько эротичным, что он не мог оторвать взгляда от ее губ. Он помнил их вкус и хотел ощутить снова. Энни действовала на него сильнее самого крепкого напитка. Он наклонил голову, не в силах преодолеть искушение поцеловать ее. Быстро и вполне невинно. Но его тело было иного мнения и отреагировало всплеском сильнейшего желания.

Энни подняла голову и улыбнулась ему. Ему? Или Гриффину? Проклятье! Кого она видит, глядя на него? Его приводила в ярость мысль, что эта красивая женщина, чья рука лежит в его руке и чьи губы имеют вкус шампанского, любит его брата. Что она только нашла в нем?

Та-ак, очевидно, свадьбы противопоказаны его нервной системе. Что с ним творится? Энни — не его невеста, и даже не потенциальная любовница. Она могла стать его невесткой. И это было бы ужасно!

Гранту нестерпимо захотелось, чтобы и улыбка, и поцелуй предназначались ему. И это было очень опасное желание.

Он высвободил свою руку и отступил от Энни, но гормоны не хотели успокаиваться. В чем же все-таки дело? В шампанском? Или в пьянящих поцелуях Энни?

Что бы это ни было, он должен расстаться с этой женщиной. И как можно скорее!

Под дождем из лепестков роз они дошли до украшенного по традиции воздушными шарами и связками консервных банок автомобиля, припаркованного у церкви. Когда Грант твердой рукой обнял ее за талию и прижал к своему боку, Энни ощутила едва уловимый аромат его туалетной воды. Она не могла сдержать довольную улыбку — свадьба и прием не могли пройти лучше, если только забыть, что все это было блефом.

Но она не станет — не может — думать об этом сейчас. В ее положении даже подставной жених лучше, чем никакой. Тем более Грант, несомненно, очаровал и ее школьных подруг, и учителей, и соседей.

Грант… не Гриффин. А смог бы ее бывший жених, подумала Энни, вот так же очаровать гостей? Наверное, кого-то из них и впечатлили бы его пустопорожние разговоры и улыбка Казановы, но Грант привлекал людей искренностью и покорял аристократизмом. Странное чувство охватило Энни, и она поняла, что спектакль пора заканчивать.

Но тогда она больше не сможет прильнуть к широкому плечу Гранта в поисках поддержки, не увидит его теплой ободряющей улыбки, не почувствует вкус его поцелуя, заставляющего ее забыть обо всем на свете. Что с ней происходит? Энни смутно догадывалась, но боялась признаться себе самой.

Друзья и родственники с шумом и смехом проводили их до самой машины. Грант открыл для нее дверцу. Подобрав юбку, она скользнула на пассажирское место, но шлейф и фата остались снаружи. Грант аккуратно подобрал их и разложил вокруг ее ног. Нечаянное прикосновение его руки к ее лодыжке было сродни электрическому импульсу. По позвоночнику Энни побежали мурашки, а тело стало покалывать.

Но Грант, казалось, ничего не заметил. Он не задержал руку и не посмотрел многозначительно прямо в глаза. Он молча захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль.

Впрочем, почему он должен был что-то заметить? Он не ее жених и при других обстоятельствах мог бы стать ее шурином. И все-таки почему этот, по сути, незнакомец вызывает в ней такие чувства, какие не вызывал ни один из ее мужчин?

Это даже хорошо, что очень скоро они расстанутся. Навсегда.