Четвертый жених

Энни стиснула зубы. Они никогда не узнают правду, если она или Грант Стивенс не допустят ошибку. Будь ты проклят, Грифф! По меньшей мере ты должен был сам сказать мне обо всем.

Конечно, и в этом случае ей было бы нелегко, но она могла хотя бы притвориться, что это было их общее решение. Или даже что это она бросила Гриффина. Как бы ей хотелось наподдать ему хорошенько, чтоб он катился до самого своего Далласа.

Энни крепче сжала букет из белых роз, лилий и стефанотисов. Ее сердце снова пронзила боль: ну почему, почему это случилось снова?

Грант смотрел на нее со встревоженной и в то же время ободряющей улыбкой. Он протянул Энни руку, и она положила свою ладонь на сгиб его локтя… И сразу почувствовала себя в безопасности. Это было странно, ведь она стояла в переполненной церкви у алтаря рядом с незнакомцем, собираясь произнести ложные клятвы. И все же на нее снизошли спокойствие и уверенность, что теперь в ее жизни все будет хорошо.

Она никогда не умела лгать и притворяться, и до сегодняшнего дня ей никогда это и в голову не приходило. Но… Никто ведь не узнает об обмане, поскольку она покинет город об руку с красивым женихом и новыми чемоданами, купленными специально для медового месяца. Впервые за последние семь лет она подумала: хорошо, что родителей нет в живых, — они не видят затеянного ею фарса.

Энни всегда старалась поступать правильно, подчиняясь общепринятым нормам. Но теперь она возьмет судьбу в собственные руки и пойдет по жизни собственным путем, сметая преграды и пренебрегая ограничениями.

Она больше не бедная безропотная жертва, романтическая дурочка, каждый раз влюбляющаяся в неподходящего мужчину. Она нашла-таки способ покинуть этот городок, в котором никогда ничего не происходит, и изменить свою серую, скучную жизнь. Этим вечером она станет… свободна.

Да это получше, чем выйти замуж, вдруг с несвойственной ей бесшабашностью подумала Энни. Она сможет делать все, что ей заблагорассудится. Свобода представлялась ей чем-то восхитительным, возбуждающим, пьянящим. Она может ехать куда хочет, делать что вздумается.

Единственное, чего у нее не будет, так это романтического, наполненного любовью и сексом медового месяца.

Энни почувствовала, как напряглись и взбугрились мускулы на руке Гранта под дорогой одеждой. Он вообще казался ей воплощением силы и надежности, а Гриффин виделся слабым и безответственным, рабом своих прихотей. Странно, но, вспоминая своего бывшего жениха, она не испытывала ничего, кроме злости. Все ее мысли были о Гранте — о его теплом взгляде, его руках на ее талии, его губах… От этих воспоминаний все ее внутренности переплелись в тугой узел. Лицо вспыхнуло, стоило ей вспомнить, что она говорила и делала, не зная, что это не ее жених.

Но он-то знал, но не остановил ее! Он не просто ответил на поцелуй, он прижимал ее к себе и целовал со страстью. Но почему?

Впрочем, неважно. Грант — ненастоящий жених, и вся эта история закончится через несколько часов в аэропорту.

— Энни, — услышала она шепот. Энни подняла глаза и увидела беспокойство в его взгляде. — Ну?

— Что?.. Ой, да! Согласна.

Преподобный Саркс, крестивший Энни, венчавший и хоронивший ее родителей, укоризненно покачал головой, но улыбка его была доброй, а среди зрителей пробежал смешок. Энни смутилась и растерялась. Что она сделала не так?

— Я произнесу еще раз, — сказал священник, — а ты повторяй за мной, Энни. Поняла?

Она кивнула, приказав себе сосредоточиться.

— Я, Энни Мередит Бакстер… — начала она повторять вслед за преподобным Сарксом, ее сердце стучало как сумасшедшее, горло перехватило, — беру этого мужчину, Гра… Гриффина Томаса Стивенса, в законные мужья.

Она посмотрела на Гранта. Интересно, каким мужем он станет? Он действительно так сильно отличается от Гриффина, как говорит? Какая тебе разница, Энни? Бог мой, ты же не по-настоящему выходишь за него. Опомнись! Тем более Грант с самого начала не скрывал своего негативного отношения к браку. Впрочем, сегодняшнее отбило и у Энни охоту когда-нибудь снова решиться на такой шаг.

Выполняя волю родителей, она честно предприняла три попытки выйти замуж. С нее достаточно. Отныне она — сама по себе. Не так уж ей и нужен мужчина. Даже такой ошеломляюще привлекательный, как Грант Стивенс.

Ее удивляло, что предательство Гриффина так мало тронуло ее. Не было горя, не было отчаяния. Была лишь злость на него и досада на себя. Единственное, о чем она сожалела, так это о несостоявшемся медовом месяце как таковом. Видимо, она все-таки в шоке.

Ее память снова и снова возвращалась к их с Грантом поцелую. Энни и не заметила, как с ее губ сорвались слова:

— Пока поцелуй не разлучит нас.

Она посмотрела на Гранта и тут же покраснела, услышав смех в зале.

— Пока смерть не разлучит нас, дорогая. — Его губы дрожали от едва сдерживаемой улыбки. — А наш поцелуй — это только начало.

От его последних слов сердце Энни сжалось. Если бы!

Нет, нет и нет. Ей не нужен ни Грант, ни его брат, ни какой-нибудь другой мужчина. Чем плоха свобода? Она, конечно, благодарна Гранту за его сегодняшнюю помощь и поддержку, но обязательный поцелуй в церкви будет последним.

— Я прав, падре? — с улыбкой спросил Грант преподобного Саркса.

— Приятно видеть такого… горячего жениха, — ответил падре и снова перешел на официальный тон: — Властью, данной мне штатом Техас, объявляю вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту.

Энни должна была быть готова к этому, а оказалось, что нет. Когда Грант поднял вуаль и посмотрел ей в глаза своим всепонимающим и ободряющим взглядом, она не просто оттаяла, а почувствовала, как ее температура стремительно повышается.

Глава третья

Ни в каких своих самых страшных кошмарах Грант не представлял себе, как произносит «да» перед алтарем. Он всегда гордился, что из двух братьев был ответственным и практичным. Почему же сейчас он совершает то, что станет, он был уверен в этом, самой большой ошибкой в его жизни? На его месте должен был быть Гриффин, а сам Грант должен был лишь покачивать головой и посмеиваться над младшим, пусть всего и на две минуты, братом.

Он должен поцеловать невесту. Но ведь она не его невеста! Он вообще не собирался жениться, никогда. Что же делать? Проигнорировать вековую традицию? Унизить Энни? Нет, он поцелует ее.

Грант чувствовал неловкость, как школьник, впервые решившийся поцеловать свою подружку. Но ведь публика ждет! Интересно, какого поцелуя? Нежного и трепетного? Решительного и напористого? Колоколов? Фейерверка?

Вдруг он вспомнил, как важно для Энни поразить горожан, продемонстрировать им, что она все-таки вышла замуж и счастлива, отныне и навсегда, аминь.

Его взгляд остановился на полных розовых губах девушки, и он забыл о том, что церковь полна народу. Грант хотел снова ощутить вкус этих нежных губ и больше ни о чем не мог думать.

Игнорируя предупредительные звоночки в голове, он слегка наклонился, положил руки на плечи Энни и коснулся ее губ своими. Он почувствовал, как податливо приникло к нему ее тело, как выгнулась спина и груди коснулись его груди. Он смаковал вкус ее губ, их тепло и нежность. Неистовое желание овладело им.

Что, черт возьми, он делает? На глазах у половины городка Локетт?

А Энни? Неужели она просто играет роль? Или в шоковом состоянии уверовала в реальность происходящего, считая его Гриффином?

Паника, овладевшая Грантом, заставила его отпрянуть. Когда к нему вернулась способность слышать, он понял, что зрители что-то выкрикивают и аплодируют.

— Эй, Гриффин! — Эрик, кому Грант первому сказал, что он Гриффин и это была просто шутка и что настоящий Грант в Нью-Йорке опоздал на самолет, стукнул его по плечу. — Побереги силы для медового месяца.

Грант скривился, будучи вынужденным откликаться на имя брата, но затем подавил раздражение и постарался придать себе вид счастливого жениха.