Плата за счастье

— Но это не гуманно! — запротестовала Брайана. — Как можно быть таким жестоким?!

— Я могу продолжать? — холодно осведомился Натан. Он посмотрел на нее, выжидая, когда она вновь будет готова слушать.

— Но все это так… словно откуда-то из романа викторианской эпохи, — Брайана изумленно покачала головой. — Не могу поверить, что меньше сорока лет назад можно было безнаказанно так обращаться с женой и дочерью!

— Не можете? — мрачно сказал Натан. — Тогда вам стоит поинтересоваться, какие случаи разбирают в судах в наши дни!

Брайана вспомнила избитых жен и детей, поступавших в их приемное отделение.

— Но ведь у Джоанны были деньги, — она нахмурилась. — Разве это не давало ей некоторой… свободы?

— Джайлс был отцом Ребекки, о чем он никогда не позволял Джоанне забыть, — опять вставил Питер Лэндрис. — Могу заверить, Джоанна была достаточно сильной женщиной, у нее была лишь одна слабость. И эта слабость — ее ребенок.

Не физическая жестокость, а игра на чувствах, поняла Брайана. Кто знает, что хуже?

— Продолжайте, — грубовато предложила Брайана, думая, какие еще ужасы услышит про свою «настоящую» семью.

— Когда Ребекке исполнилось тринадцать, ее мать погибла, — продолжал Натан. Он предупреждающе посмотрел на отца и добавил. — В автомобильной аварии. После ее смерти Ребекка осталась одна с отцом.

— Он не забрал ее из пансиона? — тревожно спросила Брайана, помимо воли сочувствуя судьбе Ребекки. Ее собственное детство было таким счастливым, с любящими родителями и братом, она просто не могла спокойно думать об одиночестве, в котором росла Ребекка.

— Нет, он этого не сделал. — Натан изобразил на лице подобие улыбки. — Ребекка продолжала оставаться в пансионе. Ее отца, когда она приезжала на каникулы, по-прежнему не было дома. Только теперь не было ни материнских ласковых писем, ни телефонных разговоров, чтобы поддержать ее. И, естественно, Ребекка отчаянно нуждалась в любви и заботе. А когда она стала старше — пришли любовные увлечения. Чаше всего, совершенно неподходящими мужчинами. Но тут уж Джайлсу было нечего сказать. Чем он мог угрожать Ребекке? — откровенно объяснил Натан. — Он никогда не давал ей ничего, что мог бы отнять.

Брайана внимательно посмотрела на Натана.

— Вам нравилась моя мать, — медленно сказала она, услышав оттенок тепла в его голосе.

В бледно-голубых глазах на мгновение блеснуло чувство, уступившее затем место его обычной профессиональной маске.

— Ребекка, несмотря на свое необычное воспитание, не могла не нравиться. Она была полна жизни, смеха и обаяния. Последнего, возможно, чрезмерно, — задумчиво добавил он. — Оно привлекало мужское внимание и превращало ее в добычу.

Брайана нахмурилась.

— Вы хотите сказать, что моя мать была неразборчива?

— Вовсе нет, — возразил он, снова натянув улыбку. — Я говорю, что в любви она не всегда была благоразумна.

— Как в случае с моим отцом. Вероятно, оказалось, что он был женат? — проницательно предположила Брайана.

— Этого мы не знаем, — ровно отвечал Натан. — Возможно, — он пожал широкими плечами. — Надеюсь, ее письмо к вам все объяснит, — добавил он, бросив быстрый взгляд на отца.

Брайана недоверчиво взглянула на него. В последние пять минут она так много узнала о жизни Ребекки. Ее отец, она была уверена, был деспотом, мешавшим своей жене и дочери любить друг друга. Ребекка была плодом союза, лишенного тепла и доброты, ребенком, который превратился в молодую женщину, страстно жаждущую любви и не нашедшую ее.

Брайана слушала как бы со стороны, чувствуя жалость к матери и бабушке, и даже, слегка, к дедушке, хотя он, видимо, был весьма суровым человеком, раз так управлял семьей. Ей было грустно, что история оказалась такой печальной, но это была история другой жизни — с ее собственной никак не связанной.

Но вот письмо… Письмо, написанное ее матерью специально для нее, могло значить много больше.

Она не хотела этого, никак не хотела.

Не хотела читать его…

3

Джентльмены, — Брайана встала. — Благодарю вас за потраченное время и за все сведения, которые вы мне сообщили. Теперь я имею представление о моей настоящей матери и ее семье, — она повернулась, чтобы уйти.

— Как, вы уходите? — Питера Лэндриса, казалось, это поразило.

— Я должна вернуться на работу.

— Но…

— Я отвезу вас. — Натан незаметно оказался возле нее.

— Но мы не закончили разговор, — запротестовал стоящий позади них его отец. — Еще так много всего. Смерть Ребекки. Наследство Брайаны…

— Брайана сегодня и так узнала слишком много, чтобы спокойно это перенести, — жестко возразил ему Натан, прежде чем вновь обернуться к Брайане. — Я отвезу вас, куда вам надо, — мягко предложил он.

— Вы, наверное, очень заняты, — попыталась отказаться Брайана, мечтая лишь о том, чтобы очутиться подальше от офиса и от обоих Лэндрисов. — Я могу добраться на автобусе или взять такси.

— Я вовсе не занят, — ответил Натан, решительно взяв ее за руку, и они вышли в коридор. — Автобусы здесь ходят на редкость нерегулярно. А такси — пустая трата денег, если я имею возможность отвезти вас.

Брайана больше не спорила, она подождала, пока Натан сообщал Хэйзел об их отъезде, не проявила никакого внимания к краткой беседе Натана с седовласым человеком, проходившим через приемную, хотя почувствовала, что тот заинтересовался ею. Не иначе, как он тоже признал в ней дочь Ребекки. Было очень странно сознавать, что она так похожа на женщину, которую не знала — и никогда не узнает…

— Мой дядя, Роджер Дэвис, — сообщил Натан, выводя ее на частную стоянку позади здания. — Он женат на сестре моей матери.

Он был партнером отца Натана. Это и впрямь семейное дело. И, видимо, семья Лэндрисов достаточно много знает и о ее семье. Слишком много в данных обстоятельствах, считала Брайана.

— Натан…

— Вот мы и пришли, — он отпер дверь темно-зеленого «ягуара» и открыл ее перед Брайаной. — Теперь только скажите, куда ехать.

Она назвала адрес больницы, где работала, наблюдая, как он ведет машину. Он управлял ею так же, как, казалось, делает все — уверенно, почти без усилий и очень хладнокровно, — даже не вздрогнул, когда посреди оживленного движения чья-то машина опасно подрезала его «ягуар». Айсберг, он и есть айсберг, в любой ситуации.

— Пообедаем вместе вечером?

Его приглашение настолько отличалось от ее представления о нем, что на секунду Брайана была ошеломлена. Высокомерный Натан Лэндрис только что пригласил ее пообедать с ним!

— Зачем? — резко отозвалась она.

Темные брови поднялись над светло-голубыми глазами, рот чуть дрогнул, хотя взгляд не отрывался от дороги.

— Это ваш обычный ответ, когда вас приглашают пообедать?

Она чуть улыбнулась, почувствовав себя несколько свободнее.

— Нет, — призналась она. — Но ведь это не обычное приглашение!

— Самое обычное, уверяю вас…

— Да? — ее глаза изумленно расширились.

— Да, — сухо подтвердил он. — Или у вас есть какой-то молодой человек, который будет обижен?

У Брайаны было ощущение, что ответ для него важен, хотя вопрос был задан как бы между делом. Она не могла представить, с чего бы ему интересоваться романтической стороной ее жизни. Хотя, если он пригласил ее на обед…

— Нет, сейчас нет, — с улыбкой ответила она.

Ее последнее увлечение молодым врачом в больнице закончилось три месяца назад, по обоюдному согласию. Джим работал по ночам, а Брайана — днем, и их редкие встречи в конечном итоге подтвердили, что обоих это не радует, а напрягает.

— Тогда я рискну повторить свое приглашение: пообедаем вместе вечером? — Натан был настойчив.

Мысленно Брайана повторила свой вопрос — а зачем? Натан не производил впечатления импульсивного человека — совсем наоборот! И поэтому, несмотря на небрежность тона, она не думала, что это приглашение случайное.

Натан повернулся, улыбнувшись ей, и улыбка снова преобразила его из холодного, отстраненного человека в удивительно обаятельного и открытого.